Говорить с ним было легко, он очень хорошо знал травы и ботанику. Он начал снимать с полок разные склянки и сосуды, вытряхивал из них какие-то порошки, смешивал их, растирал в ладонях всякие травы, давал мне понюхать или попробовать.
Нашу беседу прервали голоса, доносившиеся из магазина. Там, облокотившись о прилавок, стоял щеголевато одетый лакей и что-то говорил продавщице. Вернее, пытался что-то сказать. Его робкие попытки успешно парировали трескучие тирады на провансальском. Понимала я далеко не все, но общий смысл был ясен. Речь шла о капусте и каких-то колбасках, причем и о том и о другом отзывалась девушка далеко не лестно.
Я начала было размышлять об уникальной способности французов сводить любую дискуссию к еде, как вдруг дверь в лавке резко распахнулась. К лакею прибыло подкрепление в лице нарумяненной и пышно разодетой дамы.
– Ага, – пробормотал Раймон, с интересом наблюдая из-под моей руки за драмой, разворачивающейся у прилавка. – Виконтесса де Рамбо!
– Вы ее знаете?
Продавщица, очевидно, знала, поскольку перестала нападать на лакея и шмыгнула за застекленный шкаф, где хранились слабительные средства.
– Да, мадонна, – кивнул Раймон. – Эта дамочка обходится мне довольно дорого.
Я поняла, что он имеет в виду, когда увидела, как дама, подняв в руке маленькую баночку, содержащую по виду некое замаринованное растение – предмет перебранки, – с удивительной силой и точностью метнула ее прямо в застекленную дверь шкафчика.
Грохот стекла – и тишина. Виконтесса ткнула длинным костлявым пальцем в девушку.
– Ты, – прошипела она голосом, напоминавшим скрежет металлической стружки, – подай мне черного зелья! Немедленно!
Девушка открыла было рот, чтобы возразить, но, заметив, что виконтесса потянулась за очередным снарядом, тут же закрыла его и выбежала в заднюю комнату.
Предвидя ее бегство, Раймон решительно протянул руку и достал с полки над головой пузырек, который и сунул ей в руки, едва она возникла в дверях.
– Вот, отдашь ей, – сказал он. – А то все здесь переколотит.
Девушка робко направилась к прилавку, а он повернулся ко мне и состроил гримасу.
– Яд для соперницы, – объяснил он. – Или, по крайней мере, она так думает.
– О! – воскликнула я. – А что же там на самом деле? Горький жостер?
Он взглянул на меня с удивлением и уважением.
– А вы здорово разбираетесь, – заметил он. – Природный дар или же учились?.. Ладно, не так уж это важно…
Он взмахнул пухлой лапкой.
– Да, правильно, жостер. Завтра соперница заболеет, а виконтесса будет наслаждаться зрелищем ее страданий. Жажда мести будет удовлетворена. К тому же она убедится, что не напрасно потратила деньги. А когда соперница выздоровеет, без особого ущерба организму, виконтесса припишет это вмешательству священника или же противоядию, которое дал жертве нанятый ею знахарь… Ничего, все утрясется, – спокойно заметил он. – Ну а через месяц, когда она явится ко мне за средством для прерывания беременности, я сдеру с нее сумму, не только покрывающую стоимость испорченного имущества, нет, – достаточную для того, чтобы купить целых три новых шкафа. И она спорить не станет, выложит денежки как миленькая.
Он бегло улыбнулся, но улыбка была лишена обычного добродушия.
– Так что всему свое время.
Я заметила, как черные бусинки глаз испытующе окинули мою фигуру. Живота видно не было, но я поняла, что он знает.
– А что, средство, которое вы через месяц пропишете виконтессе, сработает? – осведомилась я.
– Все зависит от срока, – ответил он и задумчиво склонил голову к плечу. – Если на ранней стадии, то да. Но особенно тянуть не стоит.
В голосе его отчетливо звучало предупреждение, и я улыбнулась.
– Я не для себя спрашиваю, – заметила я. – Просто интересно.
Он снова расслабился:
– Ага… А я уж было подумал…
Грохот колес с улицы подсказал, что голубая с серебром карета виконтессы отъехала от дома. Лакей, стоя на запятках, размахивал руками и криком предупреждал прохожих, они разбегались и прятались за дверями или же в боковых улочках, опасаясь быть раздавленными.
– Все ясно, – тихо пробормотала я.
Происходившие в последнее время события не часто позволяли смотреть в будущее с должным оптимизмом, но это был как раз тот редкий случай, исключение из правил.
– Не спрашивайте, по ком звонит колокол, – сказала я Раймону. – Иначе окажется, что он звонит по тебе.
Он, похоже, был удивлен:
– Вот как… Ладно. Кстати, вы вроде бы говорили, что черная бетоница хорошо помогает от запоров? Сам я использую белую.
– Правда? Но почему?
И, не упоминая больше о виконтессе, мы пустились обсуждать различные профессиональные тонкости.
Глава 9
Великолепие Версаля
Я тихонько притворила за собой дверь в кабинет и постояла немного, собираясь с духом. Глубоко вдохнула, но из-за плотно стягивающего грудь корсета из китового уса получился звук, напоминавший сдавленный писк.
Джейми, сидевший над грудой бумаг, поднял голову и замер с широко раскрытыми глазами. Приоткрыл было рот, но не издал ни звука.
– Ну и как тебе?
Придерживая шлейф, я бодро шагнула в комнату и прошлась, слегка покачивая бедрами, как учила меня портниха, чтобы показать край плиссировки из прозрачного шелка, которая украшала нижнюю юбку.
Джейми закрыл рот и заморгал.
– Это… оно… Красное, да? – пробормотал он.
– Ну, почти. Называется «Кровь Христа», если уж быть точным. Самый модный в сезоне цвет, так мне, во всяком случае, сказали.
– Не каждая женщина осмелится надеть такое, мадам, – заявила мне портниха сквозь булавки, зажатые во рту. – Но вы, с вашим цветом кожи! Бог мой, да мужчины будут просто ползать у ваших ног!
– Пусть только попробуют, сразу пальцы отдавлю, – сурово ответила я.
Я вовсе не собиралась шить столь вызывающий наряд, хотя, конечно, хотелось, чтобы на меня обратили внимание. Джейми велел мне заказать такое платье, в котором бы я выделялась в толпе. Невзирая на утреннюю сонливость, король, оказывается, запомнил Джейми, и мы получили приглашение на бал в Версаль.
– Мне надо заручиться поддержкой денежных людей, – объяснял Джейми чуть раньше, делясь своими планами. – А поскольку ни положения, ни настоящей власти у меня нет, надо сделать так, чтобы они сами искали нашего общества.