Сердце мое подлетело куда-то к горлу от гнусавого обертона, какой придает голосу разбитый нос. Это был Лайонел Браун, пробирающийся сквозь густую сеть лиан и пристально глядящий на меня.
– Не ты. – Тэббе повернулся к Брауну, сжав кулаки.
– Не ты, – твердо повторила я. – Я иду с ним. – С этими словами я соскользнула с лошади и быстро спряталась за угрожающей фигурой мулата, выглядывая на Брауна из-за крупной руки.
Я не питала иллюзий относительно намерений Брауна. Он не рискнет убивать меня на глазах у Ходжепила, но может, осуществляя свою затею, при возможности с легкостью меня утопить и сказать потом, что это был несчастный случай. Река здесь была довольно мелкая, но быстрая, я слышала, как свистит вода у каменистых берегов.
Браун глянул сначала направо, потом налево, размышляя, стоит ли рисковать, но Тэббе набычился, и враг отступил. Он фыркнул, сплюнул в сторону и поплелся назад, ломая ветки. Лучшего шанса мне не представится. Не дожидаясь, пока шаги Брауна стихнут, я схватила здоровяка за локоть и сжала его руку что есть сил.
– Спасибо, – прошептала я. – За то, что вы сделали прошлой ночью. Вам очень досталось?
Он посмотрел на меня сверху вниз с явным опасением на лице. Мое прикосновение его, судя по всему, смутило. Я чувствовала, как напряглась его рука, пока он решал, оттолкнуть меня или нет.
– Нет, – сказал он наконец. – Я в порядке. – На секунду он замялся, но потом неуверенно улыбнулся.
Было ясно, что за план появился у Ходжепила. Лошадей вели по одной вдоль узкой оленьей тропы, которая обрамляла крутой берег. Мы были почти в миле от водопада, но воздух все еще полнился его ревом. Стенки ущелья круто спускались к воде почти на пятьдесят футов вниз, а противоположный берег был таким же резким и заросшим.
Густые кусты скрывали кромку воды, но я видела, как здесь разливается река, становясь медленнее и мельче. Если нет опасных течений, лошадей можно аккуратно отвести вниз по течению и выбраться на сушу в каком-нибудь случайном месте на противоположном берегу.
С усилием я заставила себя прекратить оглядываться через плечо, проверяя, не подоспела ли неумолимая погоня. Сердце испуганно билось. Если Джейми поблизости, то он выждет, чтобы напасть на отряд в воде, когда люди наиболее уязвимы. Но даже если его здесь нет, переходить реку – дело непростое. Если уж и пытаться сбежать…
– Ты не должен с ними идти, – просто сказала я Тэббе. – Иначе тоже умрешь.
Рука под моими пальцами судорожно дернулась. Он посмотрел на меня раскрытыми от удивления глазами. Белок глаз был болезненно желтым, а радужка будто расколота, нарушена, это придавало его глазам странное, неясное выражение.
– Ты знаешь, я сказала ему правду. – Я кивнула на Ходжепила, чья фигура маячила чуть вдалеке. – Он умрет. И все, кто с ним. Но тебе не нужно умирать.
Он что-то забормотал себе под нос и прижал кулак к груди. Там что-то висело на шнурке, выглядывая из-под рубашки. Я не знала, был ли это крест или какой-то языческий амулет, но, казалось, он отвечал на мои слова положительно.
Из-за близости к реке воздух был влажным, он пах водой и зеленью.
– Вода – мой друг, – продолжала я, пытаясь окружить себя мистической аурой, подходящей для колдуньи. Я была плохим лжецом, но сейчас лгала ради спасения собственной жизни. – Когда зайдем в воду, отпусти меня. Водяной конь поднимется со дна и унесет меня с собой.
Глаза его не могли расшириться больше. Очевидно, он слышал о келпи или о чем-то похожем. Даже на таком расстоянии от потока в его реве можно было разобрать голоса, если хорошенько прислушаться.
– Я никуда не пойду с водяным конем, – убежденно сказал он. – Я про них знаю. Они утягивают вниз, топят тебя и поедают.
– Меня он не съест, – заверила я его. – Тебе не придется к нему приближаться. Просто стой смирно, когда окажемся в воде. Держись от меня чуть в стороне.
Если он так и поступит, то я уйду под воду и буду грести изо всех сил еще до того, как он успеет произнести «Джек Робинсон». Я готова была биться об заклад, что большинство бандитов плавать не умеют: в горах мало кто мог этим похвастаться. Я напрягла мышцы на ногах, готовясь к броску, боль и напряжение таяли в наплыве адреналина. Половина мужчин с лошадьми уже спустились с берега, я подумала, что смогу задержать Тэббе, пока все они не окажутся в воде. Даже если он не станет потворствовать побегу и я просто выскользну, он вряд ли попытается поймать меня.
Он неохотно потянул меня за руку, и я резко остановилась.
– Ой! Погоди-ка, я наступила на колючку.
Я задрала одну ногу, глядя на пятку. Благодаря грязи и прилипшей смоле никто не смог бы сказать наверняка, наступила ли я на колючий сорняк, ежевичный шип или даже гвоздь от подковы.
– Мы должны идти, женщина.
Я не знала, была ли причина в моей близости, реве воды или мыслях о водяном коне, но что-то тревожило Тэббе так, что он весь покрылся потом. Его запах сменился с обычного мускуса, на что-то более острое и резкое.
– Секунду, – сказала я, изображая, что вытаскиваю что-то из ноги. – Почти закончила.
– Оставь это. Я перенесу тебя.
Тэббе тяжело дышал, глядя туда и обратно от меня к краю ущелья, где оленья тропа терялась в зарослях, как будто опасаясь возвращения Ходжепила.
Но не он выскочил из кустов. Это был Лайонел Браун с искаженным злой решительностью лицом, за ним стояли двое молодых парней, таких же решительных.
– Я возьму ее, – заявил он без всяких экивоков, схватив мою руку.
– Нет. – Тэббе рефлекторно схватил меня за другую и потянул.
Последовало не слишком изящное перетягивание каната: мистер Браун и Тэббе по очереди дергали меня. Но прежде чем они разорвали меня на две части, Тэббе, к счастью, поменял тактику. Отпустив руку, он перехватил меня за талию и одной ногой пнул мистера Брауна.
В результате мы с Тэббе упали назад беспорядочной кучей, а Браун потерял равновесие, хотя я и не сразу это поняла. Все, что я услышала, это громкий крик и звуки неуверенных шагов, за которыми последовал грохот потревоженных камней, летящих по крутому склону.
Отделившись от Тэббе, я обнаружила оставшихся мужчин вокруг красноречивой вмятины в кустах, окаймляющих ущелье. Один или два торопливо тащили веревки, раздавались противоречивые команды, из которых я сделала вывод, что мистер Браун действительно свалился в ущелье, но мертвым пока не считался.
Я быстро сменила направление, намереваясь нырнуть в густые заросли, но вместо этого натолкнулась на пару поношенных ботинок, принадлежащих Ходжепилу. Он схватил меня за волосы и дернул, заставив вскрикнуть от боли и рефлекторно отразить нападение. Я попала как раз в солнечное сплетение. Он охнул и раскрыл рот, пытаясь вдохнуть, но не ослабил железную хватку.
Кидая на меня гневные взгляды, он отпустил мои волосы и толкнул меня коленом к краю ущелья. Один из молодых парней цеплялся за кусты, осторожно переставляя ноги вниз по склону, пытаясь найти опору, одна веревка обхватывала его талию, другая висела кольцом на плече.
– Чертова шлюха! – орал Ходжепил, наклоняясь над примятыми кустами и впиваясь пальцами мне в руку. – Что ты сделала, стерва?
Он скакал по краю ущелья, как Румпельштильцхен, потрясая кулаком и выкрикивая бессвязные проклятия то в мою сторону, то своему покалеченному сообщнику. Тем временем началась спасательная операция. Тэббе отошел на безопасное расстояние и принял обиженный вид.
Наконец громко стонущего Брауна подняли и уложили на траву. Те мужчины, что еще не успели войти в воду, собрались вокруг, возбужденные и вспотевшие.
– Ты попробуешь излечить его, колдунья? – спросил Тэббе, скептически глядя на меня. Не знаю, усомнился ли он в моих способностях или в моем намерении действительно помочь Брауну, но я немного неуверенно кивнула и шагнула вперед.
– Думаю, да.
Клятва есть клятва, хотя я задумалась, попадал ли сам Гиппократ в подобную ситуацию. Возможно, попадал: у древних греков кровь была горячая.
Мужчины охотно расступились передо мной, было ясно, что, как только они вытащили Брауна из ущелья, они совсем растерялись и понятия не имели, что с ним делать дальше.
Я совершила беглый осмотр. Кроме многочисленных порезов и ушибов и толстого слоя грязи и пыли, мистер Лайонел получил по крайней мере два перелома ноги, сломал запястье и, скорее всего, пару ребер. Лишь один перелом ноги был открытым, но довольно неприятным: острый край бедренной кости проткнул кожу и бриджи, вокруг расплывалось красное пятно.
К сожалению, он не задел бедренную артерию. Случись это, он был бы уже мертв. Хотя мистер Браун, похоже, и так уже не представлял для меня опасности – это хорошие новости.
В отсутствие каких-либо медикаментов и элементарной аптечки, если не считать пары грязных шейных платков, еловой ветки и виски из бочонка, я была довольно ограничена в своих возможностях. Мне удалось, с немалыми усилиями и большими количеством виски, вправить кость и наложить шину. Браун при этом не испустил дух от болевого шока, что было в сложившихся обстоятельствах немалым достижением.
Работа была трудная, и я что-то бормотала себе под нос, я даже не заметила, что делаю это, пока не увидела Тэббе, сидящего на корточках с другой стороны от Брауна и с интересом меня рассматривающего.
– О, ты проклинаешь его, – сказал он одобрительно. – Да, это хорошая идея.
Глаза мистера Брауна расширились и поползли на лоб. Он был едва в сознании от боли и серьезно пьян, но не так пьян, чтобы пропустить это мимо ушей.