Скажи пчелам, что меня больше нет

Что ж, довольно романтичная обстановка, – подумала я, представляя, как девочка сидит на камне, приподняв юбку, а ее белые и по-жеребячьи длинные ноги усыпаны пиявками.

– Видишь ли, – Жермен поравнялся со мной и горел желанием объяснить, – она попросила научить ее, как по-французски будет «пиявка», «водоросли», а еще «дайте мне поесть, пожалуйста» и «пошел прочь, гнусный тип».

– И как же сказать «пошел прочь, гнусный тип»? – поинтересовалась я.

– Va t’en, esp?ce de mechant, – пожал он плечами.

– Надо запомнить. Кто знает, вдруг где-нибудь пригодится.

Внук не ответил: его мысли занимало слишком серьезное дело. Очевидно, произошедшее сильно его потрясло.

– Жермен, а тебе-то откуда известно про «voulez-vous coucher»? – полюбопытствовала я. – От Фанни?

Он поднял плечи, по-лягушачьи надул щеки, потом выдохнул и покачал головой.

– Нет. Papa однажды вечером сказал это Maman, когда та готовила ужин, а она засмеялась и ответила… Я не совсем расслышал… – Жермен отвел взгляд. – Поэтому на следующий день попросил его объяснить.

– Понятно.

Вероятно, Фергус так и сделал, причем без утайки. Он родился и до девяти лет рос в парижском борделе, пока Джейми волей случая не забрал его оттуда. Фергус открыто рассказывал о своем прошлом и вряд ли стал бы увиливать в ответ на любые детские вопросы.

Мы подошли к новой кладовой над родником – маленькой приземистой постройке из скальных пород, расположенной над каменистым руслом ручья, вытекающего из Домашнего источника. Ведра с молоком и кувшины с маслом охлаждались в воде, а обернутые тканью сыры медленно созревали на верхней полке, вне досягаемости любопытных ондатр. Внутри царил полумрак; едва мы вошли, как от холода перехватило дыхание.

Я сняла с гвоздя ковшик из тыквы, присела на корточки и открыла ведро с утренним надоем. Сверху образовались сливки, поэтому я перемешала молоко, а затем набрала полный ковш и выпила. По горлу вниз прокатилась восхитительная прохлада. Сделав еще глоток, я протянула черпак Жермену.

– Как думаешь, Фанни знала, о чем говорит? – спросила я.

Внук присел на корточки, чтобы набрать молока, и, не поднимая головы, кивнул: белокурая макушка качнулась над ковшом.

– Да, – произнес он наконец, затем встал и, старательно избегая моего взгляда, повесил ковш на гвоздь. – Да, знала. Она… она… коснулась меня. Когда это сказала.

Несмотря на скудное освещение, я заметила, как покраснела у него шея.

– И что ты ответил? – Я постаралась не выдать голосом волнения.

Жермен повернул голову и уставился на меня, словно в чем-то обвиняя. След от молока у него над губой до странности меня растрогал.

– Сказал «отвали»! Что тут еще скажешь?

– Действительно – что? – согласилась я. – Поговорю об этом с дедушкой.

– Ты ведь не собираешься передавать ему слова Фанни? Не хочу навлечь на нее неприятности!

– Ничего дурного с ней не случится, – заверила я Жермена. По крайней мере, не в том смысле, какой имел в виду он. – Просто хочу узнать мнение дедушки кое о чем. А теперь ступай. – Я махнула, выпроваживая внука. – Мне еще с кабаном разбираться.

По сравнению с услышанным триста фунтов свиного мяса, сала и гниющих кишок теперь казались пустяком.

26

Среди лоз мускадина

Брианна оборвала с ветки горсть виноградин и покатала их пальцем по ладони, отбрасывая раздавленные, высохшие и поеденные насекомыми. Кстати, о насекомых: она торопливо сдула с себя несколько муравьев, выползших из винограда. Несмотря на крошечный размер, кусались они пребольно.

– Ой!

Оставшийся незамеченным маленький негодник только что цапнул ее между средним и безымянным пальцами. Брианна бросила плоды в ведро и сильно потерла ладонь о бриджи, чтобы избавиться от жжения.

– Gu sealladh sealbh orm![87 - Боже милостивый! (гэльск.)] – в тот же миг воскликнула Эми, выронив горсть ягод и встряхивая рукой. – Да в этом мускадине тьма-тьмущая a phl?igh bhalgair![88 - Дрянной заразы (гэльск.).]

– Вчера они не так свирепствовали. – Бри почесала место муравьиного укуса передними зубами. Зуд сводил с ума. – Интересно, что их разозлило?

– Это к дождю, – сказала Эми. – Он всегда гонит их из… Иисус, Мария и Брайд! – Она попятилась от виноградной лозы, встряхивая юбки и топая ногами. – Отстаньте от меня, противные маленькие козявки!

– Может, перейдем в другое место? – предложила Брианна. – Здесь полно кустов, и наверняка муравьи не везде.

– Что-то я не уверена, – мрачно пробормотала Эми, однако взяла ведро и пошла следом за подругой к небольшой расщелине.

Бри не преувеличивала: каменную стену густо увивали мощные цепкие побеги. Они тянулись к солнцу под тяжестью перламутрово-бронзовых ягод, которые блестели среди темной листвы и наполняли воздух ароматом молодого вина.

– Джем! – окликнула Брианна. – Не теряй нас! Следи за Мэнди!

Откуда-то сверху донеслось слабое «Хорошо!». Дети играли на вершине скалистой расщелины, проделанной в горной породе водным потоком. Покрытые виноградной лозой каменные выступы прекрасно годились на роль замков и укреплений.

– Берегитесь змей! – крикнула она. – И не ползайте там в зарослях!

– Да знаю я!

Мелькнувшая наверху рыжеволосая фигура помахала палкой и снова исчезла. С улыбкой на губах Бри наклонилась, чтобы поднять ведра: одно, к ее радости, было заполнено до краев, второе – наполовину.