Избранная демоном

– Пожалуйста, не надо, – заплакала я. – Мне больно.

– У тебя совершенная кожа, – задумчиво сказал Ягат.

Он ослабил нажатие, но пальцы оставались на месте и потому я лежала, застыв, боясь пошевелиться, только слезы бессилия продолжали катиться из глаз. Мне показалось даже, что слышу, как они стучат о пол.

Тэн тем временем продолжал. Он говорил тихо, спокойно, как будто даже отстраненно, словно говорил не со мной, или словно я была неодушевленным предметом… вещью.

– Не хочется ее повредить. Твою кожу.

При этом вторая рука его легла на вторую грудь и тоже вцепилась в сосок, пронзив тело еще одной волной боли. Он задумчиво покручивал их, словно раздумывал, что делать, не прерывая речь.

– Но если тебе так дорога эта твоя сущность пери, которую, как подачку, бросила безднорожденным Анахита, будь ей. Будь слабой, трусливой, сладостной. Будь наложницей. М-да… мне придется придумать, как наказывать тебя, чтобы не оставалось следов на коже.

Он говорил тихо, и я старалась уловить каждое слово, словно от этого зависела моя жизнь. Наверно, поэтому я упустила момент, когда его безжалостные пальцы прекратили терзать мою грудь. Но в следующий миг я вскрикнула, когда он рванул ворот энтари. Послышался треск нижней рубашки, и горячие пальцы воина по-хозяйски прошлись сверху вниз по полоске оголившейся кожи.

Я задрожала от унижения, но было в этой дрожи что-то новое.

Я впервые ощутила гнев.

Горячая ладонь прошлась по груди, потеребила распухшие и оттого чувствительные до боли соски.

Я застонала от унижения.

Сегодня я оттолкнула от себя Арона, когда он ласкал меня, и тело пронзало сладкими судорогами. Оттолкнула, потому что я принцесса, дочь великого тсара, и со мной нельзя обращаться так. Мои первые ласки, первое Слияние принадлежит Анахите, и тот, кто ласкает пери украдкой, ворует у Матери.

Но каждое прикосновение Ягата было исполнено властности и уверенности.

Его пальцы спустились вниз, распахивая энтари и разрывая нежную ткань гемлек.

Он надавил на низ живота, и к своему стыду, ощутила, как место между бедер потеплело.

Когда рука его скользнула под энтари и приспустила шальвары, я заплакала, задергалась, стала умолять прекратить.

Тэн вынул руку из-под одеяния и подняв голову за волосы, шлепнул меня по щеке.

При этом не сказал ни слова и я онемела от ужаса, видя, что огненные глаза тэна налились багряным светом. Сейчас он был похож на устрашающую картинку из свитка Скорби, это был истинный демон, порождение бездны.

Я зажмурилась и кожей ощутила, что он усмехается.

Лингер тряхнуло на повороте, и моя голова снова безвольно запрокинулась назад, потому что тэн больше не держал за волосы.

Его рука снова скользнула под энтари и потянула полоску шальвар. Следующим движением он стянул с меня белье.

Пальцы его прошлись по гладкому холмику, отчего я задрожала, не веря, что тэн осмелился касаться меня там. В следующий миг его пальцы раздвинули складки и оказались на самом чувствительном месте. Влажном, к моему стыду и невероятно чувствительном.

Я вздрогнула, попыталась вырваться, но он удержал меня без труда свободной рукой, а пальцами другой принялся поглаживать влажный бугорок

– Истинная пери, – прошептал он, словно удивился чему-то. – Влажная и горячая, как течная сучка.

Его поглаживания становились настойчивее. Легкими движениями он теребил потаенное местечко, и тело мое начало выгибаться в его руках.

– Истинная пери, – повторил он.

К своему стыду и унижению, я ощущала, как тело, одна за одной, пронзают огненные стрелы. Между ног горело, нарастало томление и страстное желание освободиться от чего-то.

Наконец, я выгнулась дугой и застонала.

В следующий момент меня отбросили от себя, впечатав в мягкую спинку противоположного сиденья. Пальцы мои тут же заскользили по обрывкам ткани на груди, в попытке прикрыть обнажившуюся грудь.

Я не осмелилась поднять взгляд на Ягата, и не столько из-за позора, сколько из-за того, что боялась, что взгляд все еще затуманен от страсти, к которой меня принудили. Боковым зрением я увидела, как воин поднялся со своего сиденья.

Я успела подумать, что сейчас он снова сделает со мной что-то страшное, на этот раз довершит начатое, но тэн рывком распахнул дверь и свистнул.

Тут же пространство рядом с лингером осветила птица со светящимися крыльями, а напротив распахнутой двери оказался титанозавр. Животное фыркало, хрипело, вскидывало попеременно все шесть ног, яростно сверкало шестью парами глаз.

– Если хочешь, чтобы тебя воспринимали как равную, принцесса, – сказал Ягат. – Будь ей. Будь демоницей, а не пери.

С этими словами он прыгнул и в следующий миг оказался на спине могучего зверя. Дверца в лингер с треском захлопнулась и я осталась одна.

Глава 4

Какое-то время я просто тряслась, сжавшись в комок и забившись в угол сиденья с ногами. Затем торопливо принялась приводить в порядок одежду. Ягат порвал гемлек на груди чуть ли не на двое, но энтари почти не пострадало. Благодаря низкому вороту с запахом до самого пояса, энтари не препятствовало унизившему меня воину властно и по-хозяйски осмотреть меня.

От пережитого на глаза навернулись слезы.

То, что тело продолжает дрожать, только усиливало стыд.

Первым порывом было снять испорченные вещи, которые еще недавно с такой любовью выбирала для меня Лала и надеть новые.

Но затем я вспомнила, что новых вещей у меня нет. Меня увезли из родительского дворца в том, в чем была на церемонии поздравления. Со мной поступили, как с последней рабыней, у которой нет и не может быть собственности, потому что она сама – собственность господина, и все, что на ней – тоже принадлежит ему. Я подумала, что должно быть, Ягат испортил мою одежду специально, ведь он говорил, что придумает способ, как меня наказать. Это осознание унизило еще больше, перед глазами появилась пелена, а в следующий миг слезы хлынули потоком.

Снаружи раздались голоса.

Переговаривались тэны. Слушая обрывки фраз, я поняла, что мы присоединились к каравану, который ожидал у стен Бхукти-Джар. Я осторожно отдернула занавеску и увидела, что лингер сопровождается несколькими воинами на титанозаврах, впереди едет еще один, и, судя по грохоту сзади, там тоже то ли лингер, то ли повозка. Мир охвачен тьмой и окрестности родного города кажутся незнакомыми, ведь я редко покидала Бхукти-Джар в такое время. Только на разные празднества с сестрами, подругами, служанками, с полагающимся статусу сопровождением, как того требовали традиции.

Сейчас, лингер, в котором я еду, запряженные четверкой огромных пугающих животных, несется с ужасающей скоростью, словно сквозь саму ночь. Над воинами хлопают светящимися крыльями птицы: тэны смазывают ручным сапсанам перья специальным раствором, когда собираются путешествовать в темноте.

Вот одна из птиц взмыла вверх, замерла на миг, и, сложив крылья, светящимся камнем обрушилась вниз. У самой земли распахнула крылья, и, когда взмыла вверх снова, в ее мощных когтях билась несчастная мышь с круглыми вытянутыми ушами.

Я поспешно задернула занавеску, но писк несчастной жертвы еще долго стоял у меня в ушах, а перед глазами застыла страшная картина, как бедное животное бьется в когтях хищной птицы.

Поспешно вытирая все новые дорожки слез, я ощутила себя такой же несчастной жертвой, как этот зверек.

– Нет, – сказала я вслух и голос прозвучал немного хрипло от слез. – Никогда пятая принцесса Бхукти-Джар не будет ни рабыней, ни служанкой. Я не позволю запугать себя, не позволю смешать себя с дорожной пылью. Меня подвергли неслыханному позору, дому моих родителей нанесли тяжелейшее оскорбление, отцу – личную обиду, вытребовав дочь в обмен на клятву, но я никогда не забуду об этом! Я не забуду того, кем являюсь! Пятой принцессой Бхукти-Джар, дочерью великого тсара Оридана Мудрого и прекрасной тсари Астарты Огненной, коралловой Рахаат Сафирой.