Путь искушения

Когда она добралась, наконец, до заветной двери, та тоже оказался закрытой.

Тишина действовала раздражающе.

Мишель чуть не зарычала с досады, когда поняла, что предстоит пройти насквозь один из лабораторных залов и подойти к вожделенному выходу с другой стороны.

Прямоугольник дверного проема завораживал тьмой.

Должно быть, кому-то для опытов нужна была абсолютная темнота и он воспользовался поглощающими свет портьерами, а когда уходил, не снял их.

Снова чертыхнувшись, Мишель шагнула в лабораторный зал.

Зажмурившись, она принялась считать про себя до десяти и шарить ладонями по стене в поисках выключателя.

Когда пальцы наткнулись на что-то мягкое и тёплое, охнула, отскочила назад. Чтобы врезаться во что-то, то есть, судя по тому, что чьи-то руки обняли сзади за талию, а кожа на шее покрылась мурашками от чужого дыхания, в кого-то.

Сдавленно вскрикнув, отскочила в сторону и, споткнувшись, трудом устояла на ногах.

В следующий момент вспыхнул свет и Мишель, глаза которой почти привыкли к темноте, подслеповато заморгала.

Со стороны входа раздался звук захлопываемой двери и когда Мишель оглянулась, от закрытой двери ей ухмыльнулся оборотень. То ли рысь, то ли какой гепард, Мишель плохо в них разбиралась.

Она сделала шаг назад, слишком уж нехорошей была ухмылка у парня, но почувствовав на себе чей-то взгляд, оглянулась и тут же замерла, как вкопанная.

За спиной стояли, также отвратительно скалясь, пара низших нагов. Мишель содрогнулась, вспомнив, что для них человеческая кровь нечто вроде наркотика. Кроме них в центре лабораторного зала был ещё один оборотень и пара джиннов.

– Добегалась, шлюшка, – сказал один из них, и Мишель беспомощно оглянулась на закрытую дверь.

Тут же пришло понимание: это из-за Дэениса. Наверное, его дружки решили отомстить ей. Может, просочился слух, что то, что произошло с ним и его прихвостнями, из-за неё?

– Я буду кричать, – пообещала Мишель.

– Конечно, кричи, шлюшка, и погромче, – сказал один из джиннов и отвратительно ухмыльнулся.

Мишель замешкалась.

Парни вели себя очень уверенно. И очень нагло. И при этом не предпринимали попыток подойти, приблизиться… Отчего-то это было самым страшным, потому что объяснению странному поведению парней у Мишель не было.

Мишель решила воспользоваться тем, что парни не приближались и заголосить изо всех сил. Она рывком набрала воздуха в лёгкие и закричала. Попыталась закричать.

Это было как в кошмарном сне. Кричать не получилось.

Вместо воплей была тишина. Страшная. Отвратительная. От отчаянья Мишель чуть не порвала связки, но самым громким, что удалось из себя исторгнуть, были жалкие хрипы.

Она надрывно закашлялась, и, воспользовавшись паузой, один из нагов проговорил:

– Видишь ли, сладенькая, чем больше ты стараешься, тем хуже себе делаешь. Низшая менталка безотказно действует на мистиков.

Нага пихнул в бок джинн, недовольно зашипев, но Мишель было не до их разборок.

– Что вам от меня нужно?

Когда к ней нарочито медленным шагом приблизился наг, дыхание перехватило от страха.

– Видишь ли, куколка, ты задолжала кое-что одному хорошему человеку, – вкрадчиво, с шипящими интонациями, от которых Мишель замутило, произнёс он.

– Что же? – Мишель отчаянно храбрилась, судорожно соображая, что же делать. Она в ловушке. Выбрать отсюда невозможно. Кричать тоже. Остаётся только тянуть время.

– Всего лишь свою жизнь, сладкая, – сказал хвостатый и облизнулся.

– Это какая-то ошибка, – забормотала Мишель.

– Никакой ошибки, – осклабился один из оборотней.

– И у нас как раз есть кое-что, что тебя спас-сёт.

Мишель резким движением прижала ладонь ко рту. Если наг зашипит снова, она не выдержит. Её стошнит. Хвостатый видимо, понял, почему Мишель отвела глаза и содрогнулась несколько раз. Уязвлённый, он оскалился и у Мишель мурашки побежали по коже, стоило увидеть короткие, но острые, как иглы, клыки.

Спокойно, Мишель, спокойно. Они пока не нападают. Может, у них нет такого приказа? Узнать бы, что им всё-таки нужно…

Ответ пришёл незамедлительно. Словно она проговорила свои мысли вслух.

– Вот, – ей протянули белый прямоугольник панели и стилограф. – Ты подписываешь кровный контракт и спокойно идёшь домой. С тобой свяжутся.

– Кто свяжется? – Мишель отчаянно тянула время.

– Узнаешь, сладкая. Всему своё время.

Белый прямоугольник панели манил, гипнотизировал. Мишель с удивлением и ужасом поняла, что её хочется к нему прикоснуться. Хочется оставить след на этой безупречной белой поверхности…

Заведя руки за спину, она сглотнула.

От отчаянья снова попыталась кричать. И снова ничего не вышло.

Она не выйдет отсюда. Пока не подпишет кровный контракт с шантажистами. Для нее всё кончено…

Парни смотрели, ухмыляясь. От их облика веяло не просто тревогой, Мишель ощутила, как внутренности скрутило от ужаса, в горло изнутри нанес удар приступ тошноты.

Ирония судьбы: она только что избавилась от кровного контракта с инкубом и вынуждена заключить новый. Только на этот раз, что-то ей подсказывало, ей не выйти сухой (ну, почти сухой) из воды.

– Что от меня нужно? – спросила она дрогнувшим голосом. – Ну, по контракту…

– Ознакомься, сладкая, – ей снова протянули панель и стилограф. Специальную ручку с кнопкой для забора крови. Она помнит такую… у Эрама в офисе.

И снова вспомнился поцелуй под соснами, и обещание демона обнародовать их маленький секрет…

А потом всё, и даже воспоминания об инкубе отступили на второй план. Стоило ей прикоснуться к панели, она услышала новый голос.

Хриплый, кашляющий. Такой спокойный, что кровь стыла в жилах. Мишель уже слышала его. Тогда, когда случайно коснулась часов Дэениса.