Путь игрушки

– Тройняшки, конечно, хорошо, но после, – сказал Эрам и выудил новую сигару. – Сначала наведаемся в Тайную комнату. Там сегодня, – он мечтательно прищурился. – Особенная… человечка.

Харлей с недоверием хмыкнул. Он не слышал, чтобы брат его когда-либо говорил о человечках подобным тоном.

– И что же в ней такого особенного? – не утерпел он.

– Эмоции, – мечтательно произнес Эрам, выпуская клубы дыма. – Потрясающие, яркие, вкусные эмоции, – он затянулся и слегка поморщился, после чего добавил нехотя: – А еще то, что сказала мне нет.

Харлей хмыкнул, чуть было не поперхнувшись дымом.

– Тебе, человечка? – переспросила он. – Вот во что никогда не поверю.

Настала очередь Эрама пожимать плечами.

– И тем не менее это так, – нехотя признался он.

Харлей никак не мог, и не желал верить в услышанное.

– Какая-то шлюха сказала тебе, высшему демону, нет?.. – переспросил он.

– Ну ты сказал! – возмутился брат. – Никакая она не шлюха… Адептка Галдур Магинен, первокурсница.

Теперь Харлей выглядел мягко говоря, изумленным. Адептка? Сегодня… В борделе?

– Тогда не понял по поводу Тайной комнаты, – уточнил он.

Губы Эрама растянулись в циничной улыбке. Вглядись Харлей в глаза брата повнимательнее, заметил бы в них уязвленное самолюбие, которое инкуб старался скрыть, но оно все равно всплывало на поверхность и заставляло радужку искрить голубыми сполохами.

– Она. Сказала. Мне. Нет. – процедил Эрам. – А я всегда добиваюсь чего хочу.

– Мальчики, прекращайте дымить! – Марго де Вуд вошла неслышно, как большая хищная кошка и с грацией пантеры преодолела расстояние между ними. Брезгливо выхватив сигары сразу у обоих сыновей, оборотень-пантера затушила их в пепельницу. – И пожалуйста, будьте паиньками.

Инкубы переглянулись и хмыкнули. Адепты-десятикурскники, кандидаты в младшие партнеры де Вуд Корпорэйшн, да они живут «на вольных хлебах» едва ли не дольше, чем сидели у родителей за пазухой… И… будьте паиньками?

– Нинет пришла, – пояснила свою просьбу маман. – Поухаживайте за девочкой, она, должно быть, итак себя чувствует не в своей тарелке из-за опоздания. Такой конфуз…

Представить Нинет не в своей тарелке было сложно. Но Эрам честно попытался. Не вышло.

Заметив циничную ухмылку одного из сыновей, Марго прищурилась и прошипела:

– В первую очередь это тебя касается, Эрам. Нинет – твоя невеста и ее самочувствие – твоя ответственность, – в голосе Марго де Вуд послышалось угрожающее шипение.

Сейчас маман как никогда походила на пантеру. Спорить с ней в такой момент опасно – импульсивный оборотень обернется прямо здесь, изорвав золотое платье от Вейскайти. А этого она не простит сыновьям. Будет скандал. И, чтобы избежать его, следует сделать то, что матери нужно. Прием, отработанный годами.

– Ну, где же моя будущая невеста, – нарочито воодушевленно проговорил Эрам, поднимаясь и подмигивая брату.

Марго де Вуд фыркнула, наказала поменьше обезьянничать и строить из себя человечков и удалилась, покачивая бедрами и цокая каблуками.

***

Воровато оглянувшись, Мишель проскользнула в темный прямоугольник раскрывшегося перед ней проема. Пусть она заходила с черного хода, и на улице еще светло и безлюдно… все равно сердце так и екало, угрожая выпрыгнуть из груди.

Как и было оговорено, ее встретили и проводили к мадам де Жу.

Главная сводница Вилскувера оказалась высокой, даже, пожалуй, слишком высокой для женщины и довольно плечистой леди.

Чуть оплывшая талия, огромная колышущаяся грудь, мощные руки и ноги, – такую запросто представишь в доспехах, на коне, с мечом и щитом в мощных ручищах, но никак не за панелью со стопкой документов, с перьями в высокой прическе и уж точно не в золотом, словно склеенном из золотых монет, платье (ох, сейчас у мадам де Вуд нашлись бы претензии к ведущему дому моды) – Мишель пыталась угадать, к какой расе относится хозяйка борделя, но безрезультатно.

– Мишель Хольде? – спросила та басом и затянулась. Когда подняла взгляд на вошедшую, Мишель обратила внимание на мушку над губой. Как ни странно, такая грубоватая, даже пошлая деталь очень шла мадам, фокусируя внимание на губах и глазах сводницы. Причем и то, и другое было прекрасным. Громоздкость фигуры и лишний вес тут же отступали на второй план. Мишель невольно залюбовалась мадам.

И все же услышав свое настоящее имя, она вздрогнула. Как же… Эрам обещал абсолютную конфиденциальность! Демон!

Мадам тем временем поднялась из-за стола и поманила Мишель за собой.

– Договор о неразглашении, само собой, – кивнула она на ходу. – У тебя слишком яркая внешность, девочка. Хорошо, что пришла пораньше. На грим уйдет достаточно времени… даже на обучение не останется.

– Но, – Мишель замялась. – Я знаю, что происходит в Тайной комнате. Мне предстоит, – она сглотнула, – выполнять желания инкубов, ласкать себя… И моя неопытность заведет их еще больше, – повторила она кое-чьи слова, потупившись.

Мадам де Жу остановилась, чтобы специально смерить Мишель взглядом, как будто впервые видела.

– Должно быть, ты мало знаешь о наших клиентах, детка, – снисходительно сказала она. Это инкубы, высшие демоны… в основном. И при этом они очень, очень богаты. После представления устраивается аукцион, на котором продается девочка, ах, не надо делать такие глаза, конечно, не девочка, а ее, скажем, ночь. И, если это девственница, а у тебя, милая, не в обиду, на лице крупными буквами: девственница, можно выручить неплохие деньжата… Помимо заработанного за представление.

У Мишель перед глазами пронесся вчерашний вечер.

Опустевший офис на верхнем этаже небоскреба, в одном из самых престижных районов Вилскувера…

Демон, который сидит напротив, подвигает в ее сторону контракт.

И при этом смотрит так, словно знает, что она ничего, ничегошеньки ровным счетом сейчас не соображает.

Слишком кидает в жар от его взглядов. Учащается дыхание.

Слишком явно пульсирует внизу живота неведомое, что заставляет соски съеживаться, а грудь наливаться болезненной тяжестью.

Когда словно со стороны услышала, что после представления в Тайной комнате предстоит продолжение… с ним одним, и он даже согласен поиграть в аукцион, чтобы все было достоверно, она с трудом сдержала слезы.

Демон тут же переменился. Даже повел носом и скривился, словно унюхал что-то не то.

Когда демон рассказывал ей до этого, что такое эта самая Тайная комната (в его устах это представлялось куда более невинным, чем в рассказах Лилит и Ванессы) Мишель обуревали совершенно противоречивые чувства.

С одной стороны – гнев, даже ярость, как он вообще мог предложить ей роль шлюхи! Предстать перед всеми обнаженной. Бесстыдно открытой. Играть с собой, выполнять приказы демонов… Это было выше ее сил.

И вместе с этим было облегчение. Такое, словно с плеч ее обрушилась скала.

Она сохранит девственность! Это главное!

Демону нужен от нее не секс. Точнее, не секс нужен ему больше, чем секс… Тем не менее, она сможет и дальше усердно работать над своим даром, преумножать его, а на следующий год поборется за стипендию…

– Малыш, что не так? – спросил демон, который, казалось, читал ее мысли.