Наложница дракона

– Сделай всё, что сможешь, – сказал отче. – А в остальном положись на судьбу. Ты, все что могла, сделала, дочь. Смирись. Чем раньше это случится, тем лучше.

– Смиренных дочерей надо было растить в этом мире, – ответила я, и, прежде, чем отец успел снова углубиться в пространственные рассуждения и мудрость, объявила. – Я готова. Кого ждем?

Я ожидала, что мы, как положено, выйдем через дверь, ну, не знаю, спустимся на лифте и пойдем… где там у них это Святилище главное находится? Вместо этого отец шагнул ко мне и взял за руку, как тогда, когда с драконами из другого мира в этот перемещались.

Отец сделал какой-то пас рукой и я часто заморгала, оттого, что голова закружилась.

Отец держал меня крепко, словно ожидал, что меня поведет в сторону.

А я открыла глаза, и пока моргала, временно ослепленная обрушившимся со всех сторон светом, чей-то голос объявил:

– Верховный предводитель Огненного дракарата Мичио Кинриу с дочерью Таши Кинриу.

Зрение вернулось и я еле сдержалась, чтобы не ахнуть.

Мы стояли на возвышении.

В месте, похожем на старинный амфитеатр. Под открытым небом, пронзительно-синим. И белое солнце в самом зените. А вокруг, на полукругом окружающих помост ступенях, стояли драконы. Со светлыми, темными, красными, коричневыми волосами. Коренастые и более вытянутые, разной комплекции и степени рельефности, но неизменно с выразительной мускулатурой, в искрящихся на солнце одеждах, распахнутых на груди, с четкими, словно нарочно выверенными линиями. С разными лицами и глазами, но одинаковыми взглядами. Хищными. Изучающими. Вожделеющими.

И эти вот взгляды, все устремлены на меня.

А еще они не толпой стояли, а на отдалении друг от друга, и я поняла, что это для того, чтобы взлетать было проще. И тут меня осенила догадка: должно быть, они будут биться в воздухе. И сама мысль об этом такая захватывающая и волнительная была, что я чуть было знакомое смуглое лицо не пропустила.

Кеншин заметил мой взгляд, улыбнулся, обнажив белые зубы, и кивнул. С таким же самоуверенным видом, словно только что расстались.

Я нашла взглядом Исама. И стоило увидеть его, как мир вокруг блондинистого привычно утратил очертания, а внутри ухнуло.

Исам тоже улыбнулся, ободряюще и кивнул. И на этот раз я сказала ему взглядом:

– Я в тебя верю.

Глава 4

Солнце нещадно палит, золотой футляр, что водрузили на мои хрупкие девичьи плечи, весит неизвестно сколько, драконы пялятся в открытую, а у папахена на морде лица такая победная ухмылочка. Увидел, значит, какая на меня реакция у сильнейших драконов кланов, то бишь, женихов, и просиял!

Только вот забыл, что у меня на свою жизнь свои же планы. И с ролью породистой кобылиц в одном из местных гаремов планы эти ну никак не связаны!

– Здесь сильнейшие кланов, – сказал мне папахен, не поворачивая головы. – И каждый из них жаждет получить дочь дракона. С такой поддержкой Водный дракарат не устоит против нас, дочь.

При этих словах папахен руку правую поднял, видимо в приветственном жесте и амфитеатр потряс громогласный рев. На приветствие папика ответили все, все эти разноцветные драконы в сияющих одеждах, и орали еще при этом что-то, глотки-то луженые…

Дождавшись, пока ор стихнет и даже ни разу не поморщившись (а это было непросто), я, тоже к папахену головы не поворачивая, со сладкой улыбочкой произнесла:

– Девичья мечта просто. Я – в красивом платье и целая площадь женихов. А главное, знаешь, что, предводитель? Среди них Исам – сильный, спокойный и уверенный. И я в нем уверена. Что победит.

По дрогнувшим желвакам на щеках отца, что боковым зрением мне видны, поняла, что достала родителя. Особенно ему обидно «предводитель» от меня слышать.

Но, прежде чем он что-то сказать успел, я в точно таком же жесте, как он, левую руку подняла, приветствуя драконов.

И рев потряс стены амфитеатра! И даже, казалось, небеса пронзил! Ревели однозначно, громче и как-то очень слаженно. И все правые руки подняли, отвечая на мое приветствие!

Взглянув на то место, где Исам стоит, увидела, что блондинистый корчится от смеха, но руку в приветственном жесте, как все, поднял.

Я даже растерялась немного – чегойта блондинчик ржет?

Но папенька объяснил.

– Я не приветствовал драконов, дочь, – прошипел он, стиснув зубы, но его голос несмотря на стоящий вокруг гвалт, довольно-таки отчетливо услышала. – Я предложил им биться за свою дочь, вызвал таким образом, на священный поединок!

– Эм, – пробормотала растерянная я. – А я, что, значит? Тоже на священный поединок их всех вызвала?

– Это немыслимо! – продолжал отец, стиснув зубы.

– А со мной они больше согласились, – решила покапризничать я. – Выразительнее.

– Ты сама предложила состязаться за тебя! – прошипел отец. – Неслыханная дерзость!

Я плечами пожала.

– А я предупреждала: покорных дочерей надо было в этом мире воспитывать. Глядишь, была бы сейчас такой же клушей: не то человек, не то джошу.

Искоса на папика взгляд бросила и мысленно ладошки потерла: довела.

Драконы продолжали выжидательно смотреть. Все, кроме Исама серьезные. Я сначала ему тоже улыбнулась, а потом внутри что-то кольнуло. Неприятное. Как-то стыдно за весь этот фарс, за отца-дракона, который единственную дочь практически на торги выставил. И я же его еще поддержала, своим жестом! А еще вспомнила, что ведь действительно, приглашение в Альма-матер Исам так мне и не отдал… и отвела взгляд.

Папахен заговорил.

Глухой, раскатистый голос разнесся над амфитеатром.

– Порой один миг дороже сокровища, – начал он. – И в этот миг, когда все вы со мной, когда мы едины – бесценен. Вместе мы сможем противостоять Водному дракарату, и я, верховный предводитель Огненного дракарата обещаю вам дочь и победу!

Драконы заревели снова, а мне как-то сильно не по себе стало. Скорей бы все это шоу закончилось. Надоело. Тряпки эти золотые надоели. Взгляды… слишком уж выразительные… Тоже. Сейчас бы на пробежку, на спарринг, а лучше обернуться и в синее-синее небо пронзительной золотой стрелой… Скорей бы уж это состязание. Потому как, уверена, чей-то Ледяной дракон победит. И впереди меня ждет Альма-матер (заждалась, поди) и… счастье совместного полета (это изнутри драконица подсказала).

– Сегодня я принимаю слово всех кланов, – продолжал вещать папахен, и что-то в его интонациях мне каким-то тревожным показалось. Почти угрожающим… – Кроме одного.

Отче замолчал, а у меня ком к горлу подкатил, а в ушах тревожно пульсирует.

– Ледяной клан поддержал в противостоянии Водный дракарат, – сказал папахен, и Исам, который внимательно, как и остальные, слушал, глаза вытаращил, а затем брови нахмурил, словно для него это новость. Папахен же, выдержав паузу, произнес: – Поэтому представитель Ледяного клана не будет биться за принцессу.

Это, как это не будет?! – запульсировало в висках. – Как это?! А остальные будут, значит?! А Исам? Исам – моя истинная пара!

Я переводила недоуменный взгляд с Исама на отца. Один стоял нахмурившись. Второй – как-то победно ухмылялся. И ни тени сожаления на красивом лице!

– Представитель Ледяного клана, Ичиро Исами, ты должен покинуть Святилище, – громовым голосом пророкотал папахен. – Ты не участвуешь в боях.

Я только и могу что ресницами хлопать и дыхание в норму приводить. Это шутка? Этого не может быть! Просто не может! Потому что этого не может быть никогда!

Исам нахмурился. Вместо того, чтобы папахенскому приказу следовать, он спустился вниз по ступеням и пересек площадь, направляясь к помосту, на котором мы стоим.