(Не)желанный брак, или История Белоснежки

Для подвластных Трибуналу – главному судебному органу, что с древних времен следил за тем, чтобы люди не прознали о существовании других, живущих с ними бок о бок рас – этот ритуал был сродни браку. Но если для людей основой выступали подписанные бумажки, в нашем случае пара слов могла соединить души двух влюбленных на ментальном, а порой и магическом уровнях.

Елагин не смог бы провести его без моего согласия, а я это согласие не давала. Ведь не давала же?

Словно читая мои мысли, сидевший напротив псих, громко рассмеялся. Горловой звук полоснул по моим и без того расшатанным нервам. Руки, продолжавшие удерживать перед собой пластмассовую вилку, задрожали, а из горла вырвался настоящий рык.

– Порычи ещё раз, Цветочек. У меня, кажется, встал.

– Чокнутый придурок!

– Моя принцесса, в гневе ты божественна, – в его зеленых глазах горел неподдельный восторг, – но стены тут тоньше картона. Хочешь, я попрошу Грима купить тебе успокоительное?

– Елагин, в мире не хватит таблеток, чтобы успокоить мое бешенство. Где я?

– В моем сказочном замке?

– Почему он похож на номер в третьесортном отеле? Даже мусорная свалка чище, чем эта кровать?

– Прости, Цветочек, феи-горничные не успели привести номер в порядок. Ну иди же сюда, поцелуй своего любимого мужа, расскажи как скучала, – он раскинул руки, будто на самом деле верил, что я сейчас брошусь в его объятия.

Я, конечно, могла, но только с одной целью – ткнуть вилкой ему прямо в глаз.

– С дуба рухнул? Хотя, о чем это я? Тебя еще в детстве на пол уронили, я всегда догадывалась. Живо выпусти меня отсюда, уголовник проклятый!

– Малыш, так дверь открыта, – беспечно пожал он плечами.

А ведь правда. Гном просто за ручку дернул, на замок нас не закрывал. Я бы услышала.

Опустив одну ногу на пол, я продолжала размахивать своим смехотворным оружием, и не сводила с Глеба настороженного взгляда. Его невинное выражение лица буквально кричало о подвохе. Следом пошла вторая нога, и только тогда я поняла, что стою босиком.

Одернув подол задравшегося платья, я сделала несколько быстрых шагов, и оказалась у выхода. Настроение заметно улучшилось.

Открыв дверь в коридор, я отбросила в сторону уже ненужную вилку, повернулась к все еще сидевшему на кровати Елагину и послала ему воздушный поцелуй. Затем переступила через порог и… почувствовала, как на шее натянулся невидимый поводок.

– Какого черта?!

Глава 7. Рыбка на крючке

Руки потянулись к шее, принялись усиленно щупать – ничего. А чуть двинешься вперед, словно кожаный ремень горло обхватывает и шагу ступить не дает. Не больно совсем, но от понимания, что моя свобода в ловких ручонках сбежавшего из тюрьмы сумасшедшего, стало не по себе.

А потом я оглянусь, увидела горевший в его ответном взгляде триумф победы, и впала в слепую ярость. Перед глазами появилась красная пелена. Лицо исказила маска ненависти, а острые ноготочки на пальцах аж загнулись от готовности впиться в его наглую рожу.

Преодолев за считанные секунды разделявшее нас расстояние, я бросилась на долбаного гада, горя единственным желанием – сровнять его с землей. Но Глеб успел увернуться, перехватить меня в воздухе и, без видимых усилий, припечатать спиной к кровати. Крепко сжав оба моих запястья, поднял руки над головой, а сам навис сверху, да так низко, что наши лица отделяли друг от друга считанные миллиметры.

По телу прошла мелкая дрожь. Не то чтобы я не знала, как поставить на месте зарвавшегося парня, но это был Елагин. Хищный оскал на его лице иначе как волчьим и назвать было нельзя. А ярко-зеленые глаза светились буйным весельем.

Задыхаясь, словно пробежала стометровку, я принялась елозить по постели, в попытке вырваться из его хватки, но добилась лишь того, что платье задралось чуть ли не до талии, его ноги сжали мои бедра, а грудь расплющилась о его скрытый рубашкой торс.

– Слезь с меня сейчас же! – прошипела я, сдувая упавшую на глаза прядь волос, – и ошейник свой гребаный сними!

– Прости, Цветочек, не могу, – словно обожравшийся сметаны кот в ухо мне промурлыкал, – придется тебе потерпеть мое общество еще какое-то время.

Его близость и завораживающий, с чуть прорывающимися низкими хриплыми нотками голос, мешали мне сосредоточиться на словах. Будто пойманная на крючок рыба, я около минуты открывала и закрывала рот, пока, наконец, не выдохнула.

– Какое-то время?

– Ну да, дня три, не больше.

Три дня? Три дня в его обществе? Да еще когда послезавтра меня ждет незабываемый отдых на райском острове?

Только через мой труп!

– Ты издеваешься? – заорала я ему в лицо, – немедленно освободи меня, придурок, или… или я все расскажу папочке и Дэшу! И твоей маме пожалуюсь! У меня самолет через два дня, и я не собираюсь торчать тут с тобой все это время! Отправляйся обратно в ад!

Слова лились из меня нескончаемым потоком, а с ними выходила и успевшая накопиться за три с половиной года злость. Другой бы от крика и обзывательств давно бы в ярость пришел, ну или хотя бы отпрянул в сторону. А этот, как ни в чем не бывало, продолжал сверлить меня обжигающим взглядом, и выглядел при этом так, словно испытывал несказанное наслаждение.

Псих поехавший!

Дождавшись, когда я закончу кричать, Глеб склонился еще ниже и легонько куснул меня за нижнюю губу. Так неожиданно, что я не сразу решилась ответить и укусить в ответ. А когда все же дернулась – он отпрянул.

– Мама всегда мне говорила…

– Зачем они тебя усыновили?

– … что ты идеально мне подходишь. Малыш, если хочешь успеть на свой самолет, в твоих же интересах не артачиться.

– Что тебе от меня нужно, Елагин? – процедила я.

– Мне нужна твоя помощь в поисках одного предмета. Назовем его – «твой ключ к свободе», и чтобы у тебя не было соблазна отказать в моей маленькой просьбе, я прибегнул к крайним мерам – сковал нас цепляющим заклятием, – он нахмурился, сделав вид, что задумался о чем-то, – правда, оно не действует на демонов, но я-то парень умный, нашел лазейку.

– И какую, к чертям, лазейку ты нашел?

– Совместил приятное с полезным и женился на тебе, – в его глазах опять появился сводящий меня с ума ликующий блеск, – узы единения будут удерживать тебя рядом со мной столько времени, сколько я захочу. Ну разве не гениально? Кто молодец? Я молодец!

Так это был не сон, и он действительно опоил меня каким-то мерзким зельем, а затем вынудил выйти за него замуж? Боги, дайте мне только освободиться, и я от этой довольной морды одни ошметки оставлю!

Голова шла кругом от свалившейся на меня информации. Или это эффект еще не выветрившегося зелья? Кто его разберет?

– Тебе повезло что я выкинула вилку, иначе уже бы ею воспользовалась.

– Не смеши, она пластмассовая, – усмехнулся Глеб.

– Ничего, однажды в моих руках будет настоящий нож. Я приду к тебе ночью и отрежу оба яичка!

– И после этого меня называют чокнутым? Моя принцесса, когда ты злишься, я на тебя надышаться не могу. Завожусь с пол-оборота. Не хочешь покувыркаться, пока никого нет? – ну какой самоуверенный мерзавец? Слов нет!

– Даже будь ты единственным парнем на свете, я бы лучше дала обет безбрачия!

– Ну, пожалуйста, Цветочек… – надул он губы, – я больше трех лет на сухпайке.