Разрушенная любовь

Почему-то Эдриан был одним из немногих, кого я помнила и хотела сейчас увидеть, хотя мои воспоминания о нем были расплывчатыми.

Выражение лица Дэниела потемнело, что я восприняла как плохой знак. Он откашлялся и сказал, избегая моего взгляда:

– Эдриан, он… Умер два года назад, в автокатастрофе.

Я ахнула, недоверчиво уставившись на него.

– Это невозможно, – прошептала я ошеломленно.

Наконец глаза Дэниела встретились с моими, и, могу поклясться, он точно знал, что я чувствовала в тот момент. Столько боли и сострадания читалось в его взгляде, который был единственным признаком каких-либо эмоций, пробивавшихся сквозь непроницаемую маску его лица.

– Знаю, это звучит ужасно, учитывая проблемы с твоей памятью и все остальное… Но единственное, о чем ты должна сейчас думать, – это твое здоровье.

Я отсутствующе кивнула, все еще не в состоянии поверить его словам.

– Эдриан был удивительным человеком, – сказал он почти шепотом, – настоящим другом и замечательным старшим братом. Его потеря была трагедией для всех нас.

– Как произошел тот несчастный случай?

– Я не знаю подробностей. Все, что мне известно, – доктора нашли алкоголь в крови Эдриана.

– Что? Он никогда не пил за рулем.

– Мы все подумали так же, но тесты показали обратное.

Я закрыла глаза, чувствуя, как слезы стекают по моим щекам. Мы с Эдрианом были очень близки. Ни один взрыв не мог заставить меня забыть это. Он был не просто моим старшим братом. Что бы ни случилось, я знала: он всегда будет рядом, чтобы оправдать мои шалости или просто выслушать меня.

Дэниел поднялся и подошел к окну, потерянно глядя сквозь него.

– Он был одним из самых великодушных людей, которых я когда-либо встречал. До конца жизни я буду обязан ему за все то, что он сделал для меня. Не знаю, где бы я был сейчас, если бы не помощь Эдриана.

– Почему? – я вытерла слезы тыльной стороной ладони и снова посмотрела на Дэниела, чье напряжение я чувствовала даже на расстоянии. Каждое его движение и слово были тщательно подобранными.

– Моя сестра и я выросли в детском доме, – сказал он, прильнув к подоконнику, и скрестив руки на груди.

– Я убежал оттуда, когда мне было пятнадцать, пообещав вернуться через несколько недель и забрать ее. Но все пошло не так. Я ошибочно полагал, что грабеж – лучший способ заработать деньги.

Дэниел ухмыльнулся в ответ на свои собственные слова.

– Когда мы с Эдрианом встретились, я скрывался от полиции. Я голодал и смертельно хотел найти хотя бы стакан воды. Твой брат нашел меня спящим на улице и забрал домой. Он не задавал никаких вопросов, и единственное, что я сказал ему: мне нужно забрать из приюта свою сестру. С того дня моя жизнь очень сильно изменилась. Эдриан был на четыре года старше меня. Он помог мне найти работу, и вместе мы отыскали семью, которая согласилась усыновить Эмили и меня. Табита и Джонас – удивительные люди. Они всегда обходились с нами как с родными детьми. Они также очень любили тебя и Эдриана.

– Кажется, мне придется вспоминать очень многое, – сказала я вздохнув.

Где-то глубоко внутри своего сердца я знала, что боль от потери брата никогда не уйдет, но была уверена, что сейчас выдержать это будет легче, чем два года назад.

Дэниел вернулся и сел на стул возле моей кровати, сказав:

– Ты все вспомнишь. Доктор Робинсон сказал, что твоя память вернется, как только твой разум будет готов справиться с последствиями инцидента.

– Я даже не знаю, какая у меня фамилия.

– Бенсон.

– Значит я Кейси Бенсон. Полагаю, я не замужем.

– Не была, когда я в последний раз проверял это.

Я видела, как грудь Дэниела поднимается и опускается; он сделал несколько глубоких вдохов, на мгновение закрыл глаза и после короткой паузы сказал:

– Ты даже представить себе не можешь, что я почувствовал в тот момент, когда узнал о взрыве. Я знал, что ты должна была быть в кафе, и, когда я добрался туда, никто не знал, где ты. Я подумал, что у меня случится сердечный приступ. Позднее, когда я приехал сюда, медсестра сказала, что ты в операционной. Конечно же, меня туда она не пустила. Четыре часа, которые пришлось прождать мне и твоей маме, пока закончится операция, показались мне вечностью.

Слова Дэниела звучали так отчаянно. Вдруг мне захотелось обнять его, чтобы ему стало хоть чуточку легче, но мое плечо ужасно болело, и я скорчилась от боли, которая переполняла меня изнутри.

– Не знаешь, как долго они собираются продержать меня здесь?

– Неделю или около того.

– Мне нужно позвонить на работу. Ты знаешь, как связаться с кем-нибудь из моих коллег?

– Я уже позаботился об этом. Твой менеджер – очень хорошая женщина. Она, кстати, здесь, ждет снаружи. Хочешь, чтобы я позвал ее?

– Да, пожалуйста.

Дэниел кивнул и направился к двери.

– Спасибо, – сказала я ему вслед.

Он остановился, оглянулся и посмотрел на меня таким взглядом, который я так и не смогла понять.

– Я последний человек, которого ты должна благодарить, – возразил он, и вышел еще до того, как я успела сказать что-нибудь ему в ответ.

Я нахмурилась. Что он хотел этим сказать? Я чувствовала, что Дэниелу было нелегко находиться здесь, и мне было интересно узнать почему.

– Мисс Бенсон, можно войти?

– Лесли, верно?

Женщина кивнула, улыбнувшись.

– Это вам, – сказала она, протягивая мне букет белых роз.

– Мои любимые, – сказала я, только позже поняв, что эта мысль возникла из ниоткуда. Было приятно осознавать, что мой мозг помнил хотя бы что-то.

– Знаю, – сказала Лесли, поставив цветы в вазу на прикроватном столике.

– Мы так беспокоились о вас. Как вы себя чувствуете?

– Как овощ, если не хуже, – ответила я, скривившись. Я попыталась сесть, но потом передумала, так как повязки на моей груди и животе были слишком тугими, чтобы позволить мне двигаться.