Свадьба (не) состоится

Но Кира больше не могла его слушать. Все, чего она хотела, – побыстрее сбежать.

Она уже потянулась к ручке входной двери, когда он нагнал ее, положил увесистую ладонь ей на плечо.

– Я сказал, стой!

Глава 9. (Не)любимая

Левон намеренно с силой схватил ее за плечо. Никогда не хватал так, а теперь схватил. Невыносимо ему было, что она вот так уйдет. Он и половины того, что хотел, не высказал. Настроился на ссору и должен был выпустить пар. Ему еще много чего было ей сказать.

Он резко развернул Киру к себе, готовый обрушить на нее всю мощь своего гнева.

– Я не закончил с тобой говорить! – зарычал он.

Намеренно говорил грубо: хотел, чтобы Кира взорвалась в ответ, дала ему повод продолжить ссору.

Но она лишь тихо сказала:

– Пожалуйста, хватит. Я все поняла… Я ухожу, что еще тебе от меня нужно?

Что ему нужно? О, Левон мог составить огромный список, первыми и последними пунктами которого были бы валяния Киры перед ним на коленях в попытках вымолить прощение. Однако ее тихий уход в списке совсем не значился.

– В тебе нет ничего, что было бы мне нужно, – проговорил он надменным тоном.

Она не ответила даже на это.

Тут-то Левон окончательно понял, что не будет она с ним скандалить, не станет отвечать колкостью на колкость. И как с ней ругаться? Неинтересно даже. Интеллигентка чертова. Он бушует, горит изнутри, а ей все равно.

– Ты вещи забыла, – пробурчал он зло.

– Пришли, пожалуйста, курьером, – попросила она тихо и будто бы покачнулась.

Только теперь он увидел, насколько сильно она бледна. Даже ее губы, не тронутые помадой, показались ему лишенными яркости.

О, Левон хотел, чтобы Кире было плохо. Он хотел, чтобы ее мучила совесть, чтобы она задохнулась от чувства вины. Пусть бы рыдала, стонала от душевной боли, горела изнутри так же, как он.

Но вот чего он не хотел, так этого, чтобы ей стало плохо физически.

Это было странно – видеть ее явное недомогание. Кира на здоровье не жаловалась, хотя он настаивал на том, чтобы она была к себе внимательна.

Женщины – хрупкие создания, ему ли не знать? Его мать бесконечно маялась давлением. Чуть понервничает, и вперед – за тонометром и таблетками. За Кирой такого не наблюдалось, и все же…

В памяти всплыла история, как он однажды повелся на мамино «Не надо скорую, сынок» и ушел, оставив ее одну. Потом она загремела на неделю в больницу, а он грыз себе локти и выслушивал от отца и братьев все, что они о нем думали. Вдруг Кире станет так же плохо?

Впрочем, какая ему разница, как она себя чувствует. Или… есть разница? Есть. Он все же не животное, чтобы оставить человека без помощи, если ему плохо. Особенно женщину. Особенно свою… пусть и бывшую.

Он собрался было вызвать ей такси, а потом подумал – мало ли какой попадется водитель? Вдруг окажется прощелыга или тупица, который даже не будет знать, как ей помочь в случае чего. Или вообще вытащит ее из машины и оставит на обочине. Кому нужны чужие проблемы?

Левон представил Киру качающейся от слабости, одну, на улице, в мороз. Вдруг еще собьет кто… Он аж затряс головой от такой картины.

– Я сам отвезу тебя, – сказал он не терпящим возращения тоном.

Кира не возражала.

Он накинул куртку, отвел ее к машине. Пока спускался с ней в лифте, показалось, что она еле стояла. А потом шагала за ним не очень уверенно. Еле подавил в себе желание взять ее под локоть, поддержать. Не хотел, чтобы она чувствовала его заботу. Не заслужила она ее.

Все же открыл перед ней дверь, предлагая сесть на переднее сиденье.

Однако бывшая невеста его жест проигнорировала, юркнула за заднее. Не хотела сидеть рядом? Что ж, пусть так.

Он вернулся за чемоданами, загрузил их в багажник. Спросил, куда отвезти.

– Я ночую у Нины, – ответила Кира сдавленно.

Ну еще бы, куда ей еще деться, если не к тому мужику, которого он застукал с ней в номере.

Левон чуть не ляпнул: «Что, новый ухажер к себе жить не зовет?»

Эти злые слова вертелись на языке, прожигали нёбо ядовитой горечью. Но он не сказал их, пожалел свою бывшую невесту. Ни к чему ему ее истерики, вдруг еще больше разнервничается. Может, и правда подскочило давление?

Вел машину осторожно, периодически поглядывал в зеркало заднего вида, следил за силуэтом Киры. Очень хотел спросить, как она, но сдержался. Ни слова ей за всю дорогу не сказал. Бывшая невеста тоже не проронила ни слова.

Припарковавшись у нужного подъезда, Левон включил в машине свет, развернулся к ней, вгляделся в еще недавно так сильно любимое им лицо. Вроде бы бледность прошла… А вроде и нет.

– Ты чем-то заболела? – этот вопрос буквально выпрыгнул из него.

Кира лишь покачала головой и стала открывать дверь.

Он выбрался на улицу, подхватил ее чемоданы и понес к подъезду. Пока поднимались, коршуном следил за походкой Киры. Что-то в ней было не так, а что, он не понимал.

За время езды немного остыл, а грудь начало прошивать непонятным волнением. Вот не должно его волновать, что там с Кирой, а волнует. Может быть, не стоило так резко на нее напирать, когда она пришла к нему? Весь день ее ждал, кипел как чайник, а когда увидел, и вовсе чуть не задохнулся злостью, вот и напал с порога. Впрочем, ей от него достался, считай, мизер.

Кира открыла дверь, прошла в прихожую, подождала, пока он занесет чемоданы, а потом тихо проговорила:

– Спасибо, Левон.

И что-то в ее «спасибо» было не то. Она словно с внутренним всхлипом его сказала. Тронуло.

В груди у него моментально заныло, засвербело. Неужели он так и уйдет? Больше ее не увидит? Ни этих глаз красивых, ни ее маленьких аккуратных рук, стройных ног.

А она ведь хотела сказать что-то важное. Что? Черт подери, он хотел это услышать.

– Кира, ты, когда пришла ко мне, что-то там лепетала про…

Он замер на полуслове, наткнувшись взглядом на маленький чемодан с логотипом LV, стоявший в углу прихожей. Третий в наборе, тот самый, с которым Кира улетела в Питер, тот самый, который он узрел в номере, где она развратничала с тем уродом.

Сердце заколотилось с такой силой, будто стремилось пробиться наружу сквозь ребра. На глаза снова наползла красная пелена. Нет и не может у него быть нормального разговора с этой тварью.

– Телефон давай, – рявкнул он.