Свадьба (не) состоится

Кира невольно прикусила язык. Сама хороша, залетела непонятно как, а сестру поучает.

– Ну успокойся, успокойся, – сказала она Милане ласково. – Как-нибудь справимся, у тебя же работа, что-то да получишь к декрету, а там…

– Меня сегодня стошнило на администратора кафе! – сквозь слезы стала признаваться сестра. – Так что нет у меня больше работы! Эта злобная коза меня выгнала! Я не знаю, что делать, Кира! Я не хочу на аборт…

– О-о…

В такие минуты впору впасть в ступор. Или в панику. Или еще куда.

Да только не было у Киры возможности никуда впадать. На подходе два младенца. Причем одного из них должна была родить восемнадцатилетняя дурочка без профессии и работы. Самая любимая дурочка на свете, которую она нянчила с младенчества и искренне обожала. Испуганная дурочка, которая не знала жизни, которой некому было помочь. Некому, кроме самой Киры.

– У тебя хоть жених есть! – продолжала стонать сестра. – А у меня что? Дуля без мака, вот что…

– Нет жениха, – покачала головой Кира.

От этой информации Милана даже всхлипывать перестала, уставилась на сестру круглыми глазами:

– Как это нет? Левон тебя бросил?

– Да, – Кира кивнула.

Обе снова замолчали.

А в голове Киры тем временем начали строиться планы. На фоне новых проблем даже слабость отступила, тело ее налилось энергией, как в былые времена. Сестру она в беде не бросит – это без вариантов, и племянника поможет вытянуть. Что если забрать Милану в Москву, продать квартиру в Анапе и попытаться взять что-то в ипотеку тут? Ибо по нынешним ценам проще платить за свое жилье, а не набивать чужие карманы. Но кто ж ей даст эту ипотеку? И потом, опять проблема с работой… Что если она не сможет платить? Ежемесячные взносы будут не копеечные. И как она прокормит себя, сестру? А скоро прибавятся еще два маленьких прожорливых рта.

Можно было обратиться к Левону и попробовать попросить у него денег на ребенка. Вот только не верилось Кире, что он хоть чем-то ей поможет. Не после того, как он себя повел. Она от вчерашнего унижения еще не отошла, в голове все звенели его обидные фразы про то, что у нее нет ни гордости, ни чести. Он стопроцентно заявит ей, что ребенок не его, станет оспаривать отцовство. А нового унижения от любимого человека она не выдержит, пусть он и бывший… Он ведь даже удалил свой номер из ее телефонной книжки!

Куда ни кинь, всюду клин. Здоровый такой, острый!

– Кирочка, – сестра выдернула ее из грустных мыслей. – Может, ты вернешься домой? Мы вместе что-нибудь обязательно придумаем!

Кира покрутила эту мысль в голове.

У нее есть деньги на пару месяцев жизни. Но это в Москве, а в Анапе, при условии, что не надо платить за квартиру, эти средства можно растянуть на подольше. Да и потом, над головой не будет висеть дамоклов меч в виде ипотеки. Работу можно найти и там. Теперь уже не так принципиально какую. А средства отложить для детей.

Четыре рта. Как она прокормит их в Москве?

Да и, положа руку на сердце, устала Кира от столицы. Не того ожидала от большого города. Не о том мечтала… Что ее тут держит? Работа, с которой вот-вот попрут? Живут люди и в маленьких городах, и нормально живут.

– Я вернусь, – кивнула она сестре.

– Ура! – закричала Милана радостно, прямо как в детстве. – Сестры Лебедевы снова вместе! Вместе мы сила! Мы ух… Ура!

– Ура, – повторила Кира, изо всех сил пытаясь сохранить на лице улыбку.

Глава 11. Платье

Следующие две недели Левон чувствовал себя гаже некуда. Ему нормально не спалось, не елось, не жилось.

Потихоньку стал ненавидеть вечера, потому что приходилось возвращаться в квартиру, которая до сих пор дышала Кирой. Какого черта? Вроде бы и прожили вместе недолго – каких-то два месяца. Однако он видел бывшую невесту везде. В кресле за чашкой чая, на диване в эротичной комбинации, которую она для него надела, на кухне, крутящейся возле плиты.

Каждый вечер возвращался домой с работы пораньше и ждал ее как последний мазохист. Поначалу был уверен – явится, никуда не денется. Слишком он для нее шикарный куш – москвич со своей квартирой и приличным заработком. Идеальная партия для такой, как она. За таких женихов должны бороться. Да и в постели у них все было шикарно, ей нравилось, он это точно знал. Уж умел к тридцати годам определить, когда женщине приятно, а когда нет.

Левон давно привык к тому, что перед ним стелются. Кира тоже вела себя с ним очень правильно. Всегда отвечала на звонки, была доступна для встреч, бесконечно к нему ластилась, давала все, что он хотел у нее взять. Как теперь он понимал, выбивала себе место в лучшую жизнь. Из всего вышеперечисленного исходило, что она должна к нему прийти.

Просто обязана!

Но она почему-то больше не приходила. Даже не писала ему, не звонила.

Да, он сам велел ей не звонить, обрубил концы, но прийти-то она могла, так? Просто по-человечески поговорить с ним, объяснить, наконец, почему она так поступила, чего ей в жизни не хватало? Ведь он положил к ее ногам все, что у него было.

Левон не понимал, как ее не мучила совесть? Ведь это она разрушила все то хорошее, что было между ними. Она допустила до тела чужого мужика. И даже не потрудилась извиниться.

Он бы не простил, нет. Такое не прощается. Но, возможно, тогда ему стало бы хоть каплю легче. Это показало бы, что Кира хоть немного его любила, а так выходит, что любил лишь он. А ей все равно. Может, уже окучивает другого москвича с квартирой.

Ночами Левон частенько продолжал кататься к ее дому, чтобы поглазеть на окна.

Не оставляла эта паршивка его в покое.

Не мог забыть ни ее грустного взгляда, ни бледного лица, ни прекратить за нее беспокоиться. Все ли с ней в порядке? Как живет? Может быть, у нее какие-то проблемы, а он и не знает.

Казалось бы, отрезал ее, как подгнивший кусок от яблока, да выкинул. Но она уже успела отравить весь плод, и теперь он негоден.

Этим утром Левон ворочался в постели, которая еще недавно казалась ему удобной. Бесконечно крутил в голове грустные мысли, не хотелось делать ничего, даже тащиться в офис. Душу глодали смутные предчувствия, и, как много дней до того, преследовало чувство, что он что-то не учел, что-то сделал не так, где-то облажался. Или забыл что-то сделать? Что-то связанное с Кирой.

Левон снова и снова крутил в голове эти мысли, пытаясь понять, что же ему хотело сказать подсознание. И не мог определить. Это уже напоминало какую-то пытку.

Неожиданно в голове всплыло воспоминание, как они с Кирой перед Новым годом ходили в ресторан. На ней было бежевое шелковое платье – его подарок. До чего ей шло это платье… Она в нем на лебедя была похожа, полностью оправдывала свою фамилию, ведь она Лебедева.

Они смеялись, ели стейки из говядины, и он как-то неудачно к ней потянулся, опрокинул на свою красоту бокал красного вина. Помнил, как Кира взвизгнула, стала причитать – пропало платье. Потом они поехали домой и долго занимались любовью, наплевав на инцидент с вином. А наутро невеста попросила его отвезти платье в химчистку, поскольку опаздывала на работу. И он отвез. Вот только не забрал, потому что случился Новый год и приятный в кавычках сюрприз.

Треклятое платье так и осталось в химчистке, а квиток лежал в его бумажнике.

«Вот почему я никак не могу успокоиться!» – тут же решил Левон.

Видит бог, он терпеть не мог незавершенные дела. Он всегда все доводил до ума, до логического завершения.

Подскочил с кровати, нашел бумажник, отыскал клочок бумаги. Вот он, никуда не делся, хотя давно просрочен. Наверное, именно поэтому Левона преследовало чувство незавершенности, мучила мысль, что о чем-то забыл. А ларчик-то просто открывался.

Нет, он, конечно, забирать платье Киры не поедет. Просто вышвырнет в мусорку квиток, и на этом все. Тем более что она про это платье даже не вспомнила. Если бы оно ей было так нужно, позвонила бы, разве нет? Хотя он сам запретил ей звонить, возможно поэтому она не стала его беспокоить.

Пошел на кухню, выпил кофе и собрался на работу.

Квиток не выбросил. Забыл это сделать сразу, а потом решил, что выбросит по дороге.

Сам не заметил, как доехал до химчистки, благо она была по пути.

А потом ему показалось, что глупо выкидывать квиток, когда уже добрался до места.