Кровавый рассвет

– И до сих пор не пойман и не раскрыт? – изумилась Анна.

– У людей нет шансов обнаружить меня. Я слишком умен для вас, мой интеллект вам не по зубам.

– Оказывается, ты – тщеславен.

– Не считаю это недостатком.

– Но когда-нибудь ты именно на этом и попадешься, – усмехнулась злорадно Анна.

– Это вряд ли! – он вдруг подлетел к ней, будто ястреб и схватил за руки. – Ты не должна так дерзко говорить со мной, простолюдинка!

Анна ойкнула, клинок выпал из ее рук. Но и тогда она не потеряла самообладания.

– Я тебя не боюсь. Это сон и он закончится рано или поздно.

– Я докажу тебе, что это не сон, глупая девица! – он притянул ее к себе и, вдохнув аромат ее волос, сцепил длинными пальцами ее горло. Проведя острым ногтем по нежной коже возле уха, он произнес шепотом:

– Утром проснешься, увидишь, что я тебе оставил на память и поймешь – это был не сон!.. Это был не сон! – услышала она уже за пределами чердака. Незнакомец исчез, на крыше были слышны его удаляющиеся шаги, но и они вскоре стихли.

«Какой странный сон!» – произнесла Анна и плотно закрыла глаза. Когда открыла – на чердаке уже задорно плясали лучики света. Она потянулась, откинула неохотно одеяло и посмотрела на Мэри. Та мирно сопела, отвернувшись к стенке. И тут Анна с ужасом обнаружила, что обилие света на чердаке – это не прихоть наглых солнечных лучей, норовящих залезть в дом через все щели и маленькое оконце, а результат большой дыры в их крыше. Откуда она взялась, если еще вечером ее здесь и в помине не было?

Анна вскочила на ноги – остатки сна убежали прочь, в душу тут же пробрался липкий страх. Она добрела до тумбочки и дрожащими руками вытащила из нее крохотное зеркальце. Вспомнив о своем чудном то ли сне, то ли видении, она повернула свою тонкую шею набок и поднесла зеркальце к левому уху. Глаза тут же расширились от удивления – сразу за ухом была непонятная красная отметина. Она присмотрелась и поняла, что отметина была сделана в виде цветка нарцисса. Сам дьявол пометил ее таинственным клеймом, как свою законную добычу, за которой рано или поздно он обязательно вернется.

Анна принялась нервозно расхаживать взад-вперед, под ногами скрипели половицы, шуршащие за тумбочкой мыши, стихли, и стали наблюдать, как она, схватившись за голову, судорожно припоминала каждое сказанное ночью слово. Убийца пощадил ее! Пощадил, но оставил странный символ на шее. Что значит он? С каким тайным умыслом этот художник-кровопийца вырисовал острым, как лезвие ногтем этот с виду безобидный цветок?

На матраце заерзала Мэри.

– Ты чего тут шумишь? – возмутилась она, приглаживая на голове свои взъерошенные рыжие кудри. – Не даешь поспать… еще целых полчаса можно было дрыхнуть… – она вдруг подняла взгляд на крышу и обомлела от изумления: – Боже мой, что это за дыра?

Анна, взяв себя в руки, тут же находчиво солгала:

– Ночью был сильный ветер, разве не слышала?.. А крыша старая – давно кровлю пора менять, вот и не выдержала урагана. Сегодня скажем конюху; пусть залатает дыру, как может, пока миссис Флеминг не найдет толкового плотника.

Мэри протерла маленькими кулачками глаза и снова посмотрела на дыру.

– Как странно!.. Я совсем ничего не слышала, будто меня сон-травой опоили!

Анна пожала плечами.

– Это от усталости, – произнесла она рассеянно.

Мэри взглянула на нее и кивнула головой. Потом вылезла из-под одеяла и принялась умываться над тазиком.

«Поверила!» – с облегчением догадалась Анна. Она не хотела пугать подругу, зная об ее хрупкой психике и чрезмерной впечатлительности. Вспомнив о вакансии личной горничной у Дугласов, она ухватилась за эту мысль, как за спасительную соломинку. Она не догадывалась о том, что у убийцы на уме, но в душе поселилась уверенность – он еще вернется сюда. Теперь она просто обязана убраться отсюда как можно скорее и забрать с собой Мэри, ведь она тоже была в большой опасности. Сейчас ей представлялось настоящим чудом ночное событие – она сумела обхитрить убийцу и выжить, даже не подозревая об этом. Лишь утром, когда все стало на свои места, Анна осознала, в какой смертельной опасности она была – всего лишь в шаге от пропасти. Ее живой ум, находчивость, даже дерзость сыграли ей на руку, и страшный визитёр отступил, ушел ни с чем. Должно быть, придя на базар за покупками для миссис Флеминг, она услышит об его очередной жертве.

– Слушай… ты сегодня какая-то сама не своя! – Мэри, облачившись в рабочее платье, с удивлением уставилась на подругу. Ее рассеянность, нервозность и немного дикий взгляд приводили к мысли, что ее кто-то или что-то жутко напугало.

Анна встрепенулась, собрала волю в кулак и как можно непринужденнее ответила:

– Да просто я… устала… не бери в голову. Сейчас попьем с тобой чаю, и все образуется! – она улыбнулась и принялась расчесывать свои густые каштановые кудри.

– Это ночной ураган тебя так напугал? – предположила наивно Мэри.

– Да, это он, – произнесла Анна и с содроганием вспомнила глаза незваного гостя – красным блеском мелькнули они в ночи – будто угли от костра. Отец прав – в таверне безопасней. Сегодня ночью она пойдет вместе с Мэри туда, а там и собеседование у Дугласов не за горами. Отец дал понять, что это чистая формальность – работа ей обеспечена.

На чердаке вдруг зазвенел колокольчик. Мэри от неожиданности подскочила на месте и воскликнула недовольно:

– Миссис Флеминг!.. Какого черта она так рано проснулась и что ей надо?

– Прочитать нам лекцию, ведь мы еще не приступили к работе, хотя уже должны были, – с уверенностью заявила Анна.

– Старая грымза! – Мэри в мгновение ока нацепила на себя белый фартук и добавила: – Поторапливайся! Иначе она целый день будет сверлить нас своими упреками!

Анна махнула рукой и неспешно начала одеваться. После ночного происшествия, упреки от миссис Флеминг стали казаться ей сущей мелочью. Она вспомнила все до единой детали и вдруг усмехнулась. Как глупо она себя вела! Все твердила про сон и что он, этот странный человек в плаще, – ее больное воображение. Но, возможно, именно этот маленький нюанс сбил убийцу с толку: он растерялся и забыл, за чем пришел.

Анна поправила на себе рабочее платье и еще раз посмотрела на дыру в чердаке. Сейчас ей придется сочинить какую-нибудь небылицу и для миссис Флеминг. Ее хозяйка, конечно же, обвинит Анну в том, что она проломила крышу. Что бы ни случилось в доме, будь то неожиданное падение люстры с потолка, или поломка очередной рухляди в виде старинного торшера, во всем всегда виновата была Анна.

Мэри тоже доставалось. Если на званом ужине гости мало ели и почти не притрагивались к блюдам – ее вина: значит, она не слишком аппетитно приготовила. Если, наоборот, какой-нибудь гость начинал стонать от переедания – тоже ее бесспорная вина: не стоило так вкусно готовить.

– Эй! – Мэри стала спускаться с чердака и начала делать знаки Анне: пора приступать к обязанностям, и так засиделись.

Анна встряхнула головой, чтобы мысли о ночном происшествии ушли вон отсюда, как и убийца – через дыру в чердаке, но они не уходили.

Весь день Анна возвращалась к ночным событиям и кровь в жилах холодела, будто студень. Ей чудилось, что незнакомец в плаще караулит ее в самых мрачных, не освещенных уголках дома, а его кровавый взгляд следит за каждым ее движением. Чем ближе вечер, чем больше угасает власть солнца, тем пасмурней на душе. Лишь упреки от миссис Флеминг помогали взбодриться и не думать о незваном сумеречном госте.

Глава IV. Неугомонная миссис Флеминг и ее супруг

Когда чета Флемингов позавтракала, Анна убрала со стола и помыла посуду. Потом помогла Мэри распаковать корзину с покупками и выпотрошила двух уток, а Мэри зажарила их. Затем она прибралась в кладовке, выскребла столы, протерла подоконники и вымыла тротуар возле дома. В это самое время конюх Финли латал дыру на чердаке. На втором этаже Анна навела порядок в спальне хозяйки и в ванной комнате, где стояла цинковая купальня, находящаяся рядом с камином. Когда миссис Флеминг принимала ванну, Анна носила разогретую воду из кухни.

На первый этаж у Анны всегда уходило больше времени на уборку – здесь находилось несколько гостевых комнат, гостиная, кабинет и столовая. Почти каждая комната была отделана темными панелями, а чуть выше клеились цветастые полосатые обои. Пол – в холле и на кухне был выложен плиткой, в остальных комнатах они были деревянными и украшались коврами. Везде было куча безделушек, статуэток, цветочных кувшинов и прочей мелочи, которую нужно было протирать почти каждый день. Миссис Флеминг была знатной барахольщицей – она каждый раз хвасталась перед подругами новой статуэткой или вазой, считая это показателем достатка, а Анне хотелось выкинуть все это на свалку – работы и без того хватало.

Однажды к ним в гости зашел француз, который вел какие-то дела с мистером Флемингом и был поражен обстановкой.

– О боги! – воскликнул он с ироничной интонацией, которую уловила только Анна. – У вас все комнаты в драпировках, в бантах, в бахроме!

– Вам нравиться? – с глупой наивностью спросила миссис Флеминг.

– Еще бы! – усмехнулся француз и едва заметно подмигнул Анне, которая поблизости поливала цветы на подоконнике. Он проследовал за миссис Флеминг в гостиную и вдруг остановил взгляд на кочерге, лежащей у камина.

– Непорядок! – с иронией произнес он.

– В чем дело? – с испугом спросила миссис Флеминг. Неужели она ударила в грязь лицом перед клиентом своего мужа?

Француз взял кочергу и ответил:

– Это единственная вещь, которая выглядит голой!.. Ее тоже не мешало бы во что-нибудь нарядить! – посоветовал он с энтузиазмом.

Анна, слушая разговор за дверью, прыснула от смеха, но миссис Флеминг со всей серьезностью восприняла этот совет.