Событие. Приближение

– Кому надо, те и забрали. Чем тут голосить, скорей на улицу иди. Там, поди, уже последних погрузили. Синий автобус отъехать должен.

Ощущая весь сюрреализм происходящего и уже не пытаясь найти хоть какое-то рациональное объяснение событиям этого вечера, я побежала на улицу. Где-то глубоко внутри я осознавала всю неправильность и невозможность этой ситуации, но паникующий разум требовал любых действий, пусть даже самых идиотских. Я понимала, что, остановившись хоть на секунду, я просто сойду с ума…

Выскочив на улицу, я увидела, как медленно отъезжает синий микроавтобус с тонированными стёклами. Номеров у него не было.

Дочка там, она должна быть там! Я побежала за микроавтобусом, который уже отъехал на сотню метров и сейчас стоял на спасительном красном сигнале светофора. Я продолжала нестись по проезжей части. Сердце громыхало в груди, готовое разорваться, во рту ощутимо чувствовался медный вкус крови. Ещё немного и я просто отключусь на бегу. Ну и пусть, лучше сразу умереть, чем остановиться и полноценно осознать, что я потеряла ребёнка…

– Вас подвезти? – неожиданно услышала я голос слева. Со мной поравнялось такси, и водитель, опустив окно со стороны пассажирского сиденья, сделал приглашающий жест. – Садитесь, я отвезу куда надо.

События сменялись с ошеломительной скоростью, и я осознала, что уже спокойнее реагирую на всю эту фантасмагорию. Вспомнились прочитанные статьи об экстремальных ситуациях – я была явно в состоянии шока. Кивнув водителю, я стремительно села на переднее сидение.

– Пожалуйста, догоните его, там мой ребёнок, – показывая на синий микроавтобус впереди, произнесла я, внутренне содрогаясь от осознания ужаса своей ситуации.

– Понял, догоним, – спокойно ответил таксист. Несмотря на довольно молодое лицо, виски у него были абсолютно седыми. – В полицию звоните пока.

– Я разбила телефон, не м-м-могу позвонить, – выдохнула я и зарыдала. Тут у меня носом пошла кровь.

Водитель, набирая скорость, мельком взглянул на меня и, покопавшись в кармане куртки, дал мне носовой платок.

– Успокойтесь, сейчас догоним. Вы приходите в себя, молитву какую прочтите, если верующая. Не уйдут от нас, – его спокойный и уверенный тон умиротворял.

Город как будто опустел. Движение было, но совсем слабое, будто сейчас не 7 вечера, а 4 часа утра. Даже не пытаясь объяснить очередную странность, я уставилась на микроавтобус, который стремительно ехал по пустому проспекту в сотне метрах от нас. Я инстинктивно подалась всем телом вперёд, чтобы хоть на несколько сантиметров быть ближе к своей дочери. Мы мчались в пустоте и тишине, и в темноте лишь слабо светились красные фары микроавтобуса.

– Как зовут? – тихий голос вывел меня из состояния транса, и я непонимающе уставилась на водителя. – Дочку, говорю, как зовут?

– Эээ… – мучительно пытаясь вспомнить, я напряглась, но имя дочери, такое родное и тёплое, все выскальзывало и никак не могло вспомниться. – Я переволновалась и забыла. Ей пять лет, она в детском саду была.

– Понимаю, – кивнул он, будто не видя ничего странного в моей забывчивости. – Красивая и умная девочка, наверное.

Я взглянула на него, чтобы ответить и… Меня лавиной накрыло дикое осознание – ведь я не говорила ему о дочери, лишь упомянула о ребёнке! Откуда он мог знать, что у меня дочь? Значит, он ждал меня! Значит… Я мгновенно покрылась холодной испариной, в груди заныло, голова закружилась, затряслись руки. Я не могла отвести от него взгляд, меня опять мутило от ужаса…

Бросив на меня быстрый взгляд, он, должно быть, понял. И, улыбнувшись, кивнул головой – да, мол, все правильно поняла.

– Почти приехали. Я вас не трону, у вас ещё есть дела, – красноречиво указал он подбородком вперёд. Подумав, он добавил. – Все не так, как вам кажется. Вы простите, когда поймёте.

Микроавтобус пропал из виду, свернув на каком-то перекрёстке, но это уже было неважно. Теперь я знала, что он привезёт меня туда, куда нужно. В трансе я бездумно смотрела на ночной мрак, который мы рассекали. Скоро, уже скоро…

Покрутившись минут 20, мы стали приближаться к старому четырехэтажному дому, непонятно как оказавшемуся посреди пустыря. Единственный подъезд был заколочен, все окна щерились в ночь пустыми проемами. Там явно никто не жил. Микроавтобус был припаркован у торца здания. Какие-то фигуры вытаскивали ящики из салона и, согнувшись, ныряли куда-то вглубь строения. Все это я механически отметила, пока мое такси подъезжало к этому дому.

– Заканчивают разгружаться. В подвал несут. Внизу и ищите, – все так же спокойно проговорил мой водитель. Помолчав ещё секунду, он добавил, – был рад с вами познакомиться, я Харон.

Автомобиль наконец остановился, и я вышла. Микроавтобус стоял с распахнутыми дверями, пустой и заброшенный, рядом никого не было. За спиной, мягко шурша шинами, развернулось и уехало такси. Я осталась одна.

Подойдя к стене дома, я увидела лестницу, уходящую под строение. Где именно заканчивались ступеньки – не было видно. Я сбежала по ним вниз и… Кирпичная кладка, пыль и мусор под ногами – ступеньки уперлись в стену. Ошарашенная, я осторожно ее потрогала. Стена была там, твёрдая и материальная. Елозя руками по ней, я сползла вниз, чтобы сжаться в клубок, забыться наконец… Бесцельно водя рукой по полу, я наткнулась на кусок картона, который, как оказалось, лежал прямо под ногами. На нем что-то было написано.

Судорожными движениями порывшись в сумочке, я нащупала зажигалку. Дрожащий огонёк осветил лист картона, на котором чем-то похожим на уголь было аккуратно написано: «Мы желаем тебе лишь добра. Забудь о ней».

Вы знаете, что произошло дальше. Не помню как, но я добралась до … Там спустилась в метро и хотела закончить все это, но меня успели поймать на платформе. Теперь, ради Бога, дайте мне уйти.

* * *

Я вновь и вновь читаю этот протокол и меня переполняет сострадание к этой несчастной женщине. Я прикрепляю две дополнительные записи к ее досье. Первая запись получена от врачебной группы, которая провела полную медицинскую диагностику Р. В заключении сказано, что у неё глиобластома 4 стадии, неоперабельная. Вторая запись из местного аналога ЗАГСА. Она гласит, что детей у Р нет и никогда не было.

    Конец протокола.

Протоколы № 4–5

Я не могу разглашать протоколы уровня ААА+, открытые другими группами оперативного анализа, но оставлю их упоминание в хронологии явлений, предшествующих Событию.

Протокол № 6

Наша реальность не всегда незыблема. Она реагирует на наши действия, мысли и чувства. Одним из рычагов раскачки действительности является, например, то, что мы все зовём мгновенной кармой. Вселенская справедливость сладка, кто спорит, но послевкусие у неё может горчить…

Осознание факта изменчивой реальности все сильнее гнетёт меня. Я хуже сплю, реже ем и все чаще пропускаю тренировки. А все потому, что меня гложет постоянный страх перестать быть, исчезнуть, как пропадает кусок текста при команде Ctrl + X. Мы все умрем – скажете вы. Но то, чего я страшусь – ужаснее смерти… Но более всего я боюсь, что очень многим из нас придётся столкнуться с этим осознанием в не самом отдаленном будущем…

* * *

Одному из участников сегодняшней хроники удалось избежать такой сложной рефлексии, хотя и весьма печальным образом. Он не будет фигурировать под литерой Р, к которой вы, возможно, уже привыкли. Назовём его участником (У). Итак, У 20 лет. У него академический отпуск в не самом престижном ВУЗе, «работа» в тик-токе, потребительские кредиты на 300 т.р. и условный срок за хулиганство. Что же мог сделать У настолько странного, чтобы попасть в хронику нашей организации? Мы практически поминутно восстановили … января 2021 года, чтобы найти ответ на этот вопрос.

У начал свой день с визита в торговый центр …, где в 10:58 он в первый раз попадает в объектив камеры наблюдения над центральным входом. Через пару минут У входит в кофейню …, где, расположившись за столиком, он сидит за своим лэптопом. По фрагменту картинки, попавшей в кадр, можно увидеть, что он смотрит ролики на YouTube. В 12:26 он выходит из кофейни и через несколько минут появляется в недавно открывшемся магазине электроники, затаившемся в дальнем закоулке последнего этажа. Минут 5 он бродит по крохотному салону, после чего входит в контакт с жертвой (далее будем называть его Ж). Ж работает продавцом-консультантом в этом магазине, он там сегодня единственный сотрудник. Часть взаимодействия У и Ж зафиксирована купольными камерами магазина, записывающими звук, и приведена ниже.

12:37

Ж: Здравствуйте. Я могу вам чем-нибудь помочь?

У: Отдохни пока. Если будешь нужен – позову (ухмыляется).

12:40

У: Эй, манагер, метнись сюда! Какое разрешение у этой камеры?

Ж: Хм, простите, я не смогу сходу сказать, сейчас проверю, если вы…

У: А с хрена ли ты тут пасёшься тогда? Ты и слепой, и тупой?

Прим.: у Ж страбизм (визуально небольшой степени).

У: Ну и что ты вылупился? Ты будешь узнавать разрешение? Торопись давай, я спешу!

Ж: Простите, пожалуйста, я пытаюсь прочесть (судорожно подносит коробку к глазам).

У: Сюда дал! (Грубо вырывает коробку.) Ты куда смотришь? Хоть понимаешь, с кем говоришь? Я за неделю больше денег оставляю в этом центре, чем ты за год зарабатываешь (смеётся).

Ж: (Молча смотрит в пол.)

У: Короче, потерял ты клиента. Держи свою коробку (кидает упаковку Ж). Повезло тебе, мне ехать надо. Что сказать надо клиенту?

Ж: Извините меня, пожалуйста, я только недавно…