Безмолвные

– Послушай, – он берет мою руку. – Засуха закончилась. Мы заслужили благословение от бардов. Будущее не так мрачно, как кажется.

Он делает паузу, и я пытаюсь впитать его надежду. Ощущение безопасности от ощущения его руки, сжимающей мою. В его глазах появляется легкость, которой не коснулись ни отчаяние, ни болезнь, ни смерть. Я жажду увидеть в них свое отражение – но не могу, как ни стараюсь.

– Имей хоть немного веры, Веснушка, – безумная улыбка, кончики его мозолистых пальцев дотрагиваются до моего подбородка, когда он наклоняется ближе.

Его теплое дыхание касается моих губ, и мое сердце бьется так же быстро, как и бегут мысли. Кончик его носа соприкасается с моим. Его губы находят мою щеку. Это не так уж неприятно.

Возможно, этого недостаточно. Я поворачиваюсь к нему, и наши губы встречаются. На мгновение мне кажется, что валун начал быстро вращаться, и мои руки тянутся к его шее. Я не уверена, чувствую ли я это потому, что целуюсь с Мадсом, или потому, что меня вообще целуют. Я почти уверена, что делаю все неправильно. Я осторожно открываю рот.

Мадс резко вздыхает, и морщинка на его лбу снова появляется, когда он отодвигается назад. Ночной воздух внезапно становится немного холоднее, выветривая тепло его губ, и мои глаза широко открываются от удивления.

– Что? – я хмурюсь, но в глубине души чувствую страх, не понял ли он вдруг, что я не стою того, чтобы обращать на меня внимание, что все правы и он должен держаться от меня подальше.

Я этого не хочу. Мне нравится, когда он рядом. Он важен для меня, даже если я не совсем уверена в своих чувствах к нему.

Мои руки опускаются, мысли дико мечутся. Я прижимаю колени к груди, словно создавая барьер между нами.

Мадс качает головой.

– Я хочу сделать все правильно. Не торопиться. С доверием. Ты слишком важна для меня.

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Я расстроена не из-за Мадса. Не совсем.

– Все в порядке, – отвечаю я, избавляя его, как я надеюсь, от необходимости поддержать меня улыбкой, – ты тоже важен для меня.

– Тогда что же происходит на самом деле?

Сегодня я уже солгала Фионе. И маме тоже. Возможно, действительно пришло время довериться кому-то. А кто может быть лучше Мадса?

– Я… – я с трудом сглатываю. – Может, и так… – Его глаза темнеют от беспокойства. – Сегодня я попросила бардов об одолжении. Вылечить меня. – Заканчиваю я быстро.

– Ты серьезно?

Когда я молчу, он хмурится еще сильнее. Я только однажды призналась Мадсу в своих страхах – в ту ночь, когда он впервые поцеловал меня. Он уверял меня, что я все выдумываю, что болезнь никогда больше не коснется ни меня, ни моей семьи. Что он никогда не позволит этому случиться.

– О чем ты только думала? Ты не можешь просто так…

– Я знаю, – перебиваю я. Разочарование в Мадсе и в себе наполняет меня, оставляя во рту едкий привкус. Я делаю глубокий вдох, но даже это внезапно кажется утомительным. – Я знаю, – повторяю я, на этот раз тише. – Это было глупо.

– Это на тебя не похоже, – замечает Мадс с явным неодобрением в голосе. – Что на тебя нашло, Шай?

Мадс никогда не называет меня по имени, если только он не расстроен. Разочарование превращается в жаркий огонь в груди.

– Я не знаю, Маддокс, – я вырываю у него свою руку и слезаю с валуна. – Я лишь хотела найти ответы на некоторые вопросы сама.

– Какие ответы? С тобой все в порядке. Ты боишься болезни только потому, что потеряла Кирана. Но с тех пор смерть здесь не появлялась. Прошли годы. Ты в порядке.

Мадс с жалостью смотрит на меня сверху вниз.

– Почему бы не доверять тому, что ты уже знаешь?

– Потому что я ничего не знаю, – горячо отвечаю я.

– Твоя жизнь прекрасна. У тебя есть дом, ты можешь жить в нем, одежда на твоем теле и еда на столе. Твоя мама любит тебя, – говорит Мадс раздражающе спокойно, спускаясь вниз и становясь рядом со мной. Он кладет руки мне на плечи. Его теплые ладони – единственное, что удерживает меня от падения на землю.

– Я люблю тебя. Разве этого недостаточно?

Шок заглушает мой гнев и разочарование.

– Ты любишь меня?

Его улыбка отвечает на мой вопрос.

Но все, что я могу сделать, это стоять, крепко сжав кулаки. Он не понимает горя от потери кого-то из-за болезни, он не знает, как это – жить, когда одно событие запятнало всю твою семью. Страх и неуверенность от осознания того, что с тобой что-то глубоко не так, и невозможность поговорить с кем-то. Он не знает, каково это – жить с кем-то, кто настолько сломлен печалью, что даже не хочет говорить. Это моя реальность, и он не может себе представить, почему я хочу что-то сделать, чтобы исправить это.

Он любит меня.

Но он меня не знает.

Мадс, должно быть, замечает нерешительность в моих глазах, потому что делает резкий шаг в сторону, его взгляд устремлен на что угодно, но не на меня.

– Уже поздно, и нам обоим нужно отдохнуть. Позволь мне проводить тебя домой.

– Я не хочу домой, Мадс, – звучит печально, как бедная замена «я тоже люблю тебя». Слеза катится по щеке, и я стираю ее тыльной стороной руки. – Даже думать о возвращении не могу.

– Ты не можешь оставаться здесь одна всю ночь.

– Ты можешь остаться со мной? – я с надеждой смотрю на него. Он, наверное, единственный человек, которого я могу вынести в данный момент.

Кончики ушей Мадса краснеют, и он издает неловкий, застенчивый смешок.

– Не могу, – говорит он хриплым голосом. – Мне нужно домой. Завтра важная работа.

У меня вырывается вздох. Я стараюсь не задохнуться от боли.

– Делай то, что должен. Я останусь здесь еще немного. – Его брови встревоженно поднимаются. – Обещаю, скоро вернусь домой.

– Будь осторожна, Веснушка, – он нежно целует меня в лоб, а потом поворачивается и спускается с холма в долину. Я смотрю, пока не теряю его из виду в темноте.

Глава 5

Я больше не могу сидеть спокойно, но и домой тоже не хочу идти. Изнеможение пронизывает меня до костей. Но я слишком боюсь того, что случится, когда я усну.

Я иду вверх по склону в противоположном, куда ушел Мадс, направлении. Рациональная часть меня говорит бежать за ним и дать ему тот ответ, который он хочет. Но что-то более сильное тянет вперед – ночное небо, темнота, выжженная сообщениями звезд, которые я не могу расшифровать.

Не знаю, как долго буду идти. Луна стоит высоко над головой, когда я выхожу на небольшую поляну. Она находится гораздо глубже в лесу, чем я предполагала. Мои ноги болят после подъема в гору, и я почти падаю на землю, поросшую редким мхом.

Рука тянется в карман, пальцы пробегают по нитке. Я чувствую ее, этой ниткой я вышила желтые лепестки маленького тюльпана, похожие на множество солнц. Это успокаивает меня.