Жемчужина для шейха. Ты будешь моей

– Да он намекает этим, что чего-то не хватает, – подает голос Руслан слева от меня.

Я вообще думал, он уснул. Расслабился, накрыл лицо полотенцем и не подает признаков присутствия уже вот минут десять, пригретый добрым солнышком. Знал бы он, какая это привилегия, когда тебя не ошпаривает, как на моей полуродине, а нежно ласкает этим светом и теплом.

– О чем ты?

– А ты не понимаешь? Эй, официант, – щелкает он пальцами в воздухе, – шампанского, холодненького. Что? Он забыл выйти на смену сегодня? Вот же досада, – сам себе отвечает и разводит руками, все так же не открывая лица, прикрытого полотенцем. Но я знаю, что в его словах есть как и веселья, так и немалая частичка негодования, потому говорю:

– Если хочешь, брат, я тебе сам подам бокал. А Павел скоро приедет. Поручение он ведь получил.

– А ты ему веришь? Кто он вообще такой? Я видел его и в прошедшем году.

Самад все еще не расслабился и стоит у фальшборта и смотрит на мелкие волны разбивающиеся о борта судна, внизу.

– У него свой… гарем, если это можно назвать как бы нашим языком. А еще он владелец неплохого ресторана, в котором я иногда обедаю. Верю ли я ему? Нет. Все, кому я верю, сейчас здесь, со мной. А что насчет всех остальных, я убежден, ради денег, которые я плачу, они сделают все, что от них потребуется. Иначе для чего бы все это стало нужным?

– Это все замечательно, Мансур, но я и правда хочу шампанского. Кто-нибудь подаст мне уже шампанское? – говорит он чуть громче и с явным недовольством, но точно направленным не кому бы то ни было из нас.

– Одну секунду, – вдруг слышится писклявый голос Павла, а за ним и топот множества ног. Нет, не мужских. Легких таких, мягких поступей, которые только лишь вибрацией по палубе отдаются не то ощущением, не то тихим звучанием.

– Ваше шампанское, мой господин, – льется нежный девичий голосок, на который мы все оборачиваемся, натянув солнцезащитные очки на лоб.

И правда, к Руслану подошла светловолосая девушка на босых ножках, прелестнейшее создание. Она одета в один лишь купальный костюм – причем в очень откровенный, от созерцания которого у меня кровь загорелась, а сердце с куда большей радостью стало гонять его по венам – и набедренный полупрозрачный платок. Он тоже засмотрелся на нее и не сразу взял преподнесенный напиток из протянутой девушкой руки.

– Ты посмотри только, какая прелесть! – не сдерживаюсь я от комментария и ловлю на себе взгляд печальных глаз этой девицы, брошенный словно копье. Дерзкая штучка!

– Прошу прощения за задержку. Надеюсь, я не слишком много неудобств вам доставил.

С трудом отрываю взгляд от блондинки и перевожу его на Павла, кланяющегося мне и криво усмехающегося – он всем видом показывает, как виноват и как ему жаль.

– Ты и дальше будешь отвлекать мое внимание от этих красавиц? – спрашиваю я, нахмурившись на него.

– Понял, – смекает он, – меня здесь нет и не было. Желаю приятного дня, – щебечет он и пятится назад. Спускается по трапу, отдает швартовы, поймав взгляд капитана судна в окошке, которого я сегодня не видел и не собираюсь видеть до самого конца нашего маленького круиза в открытое море, садится в машину и уносится прочь.

А наши взгляды остаются радовать пять безумно красивых девушек. Длинноногих, стройных – как здесь говорят? – как березы, утонченных, белокожих, со сверкающими глазками.

– И мне принеси, радость моя, – улыбается Адиб. – Ой, хороших девушек нам твой друг прислал. Нравятся они мне! – добавляет он, обращаясь как бы ко мне, но все его внимание приковано к той самой блондинке. Как и мое.

Он берет из ее руки бокал, специально касаясь ее запястья. Ловит его второй и утягивает девушку к себе на колени. Смеется, что-то нашептывая ей на ухо.

А я только на эту всю картину и смотрю, совсем позабыв, что остальные девушки, пускай и очень привлекательные, все такие из себя, как привыкли говорить русские, стоят скромно в стороне и лишь улыбаются, если на них взглянуть.

Самад наконец-то оживает и с широченной на все лицо улыбкой подходит к группке девушек, переминающихся с ноги на ногу, и шлепает одну из них, рыжеволосую, по попе, отчего та подпрыгивает на месте и заливается звонким смехом.

– Какая, ух! Неси мне шампанское! Все несите нам выпить, и будете с нами пить и праздновать день рождения нашего шейха! – кричит он радостно и подгоняет девчонок к столикам. И они неуклюже, но торопливо бегут за бутылками. – Брось бокалы, неси так!

Руслан тем временем, как я понял, обернувшись, решил поддержать настроение Самада и включил музыку. Что-то зажигательное, из русского репертуара. Но это никому не мешает, а только разжигает веселье.

– Танцуйте, танцуйте для нас свой самый лучший танец! – велит Самад и сам пускается в пляс, на ходу тряся бутылку шампанского и взрывая ее пеной. Он закрывает горлышко пальцем и разбрызгивает напиток по полуобнаженным телам этих красавиц и начинает что-то напевать на арабском, но слов его из-за музыки и движений почти не разобрать.

Хлопаю в ладоши и поднимаюсь с шезлонга, подхватывая эту волну веселья, вместе с остальными. Адиб тоже вскакивает и тянет за руку к нам эту блондинку, чтобы она танцевала с ним, для него. Он явно заинтересовался ею. Но не она. Ее настроение совсем не такое, как у прочих девушек. Она сопротивляется, что-то говорит, опустив лицо, и вырывает руку из цепких пальцев моего друга.

– Эй, красавица, – пока еще с улыбкой, но с уже заметным недовольством говорит он ей. – Ты что это так себя ведешь? А ну живо иди ко мне.

Веселье девочек немного гаснет, когда они замечают происходящее. Но они продолжают танцевать и улыбаться, когда ловят на себе взгляды Самада и Руслана. Вскоре в ход идет вторая, третья бутылка шампанского. Его мужчины распивают прямо из горла, обнимая и угощая каждый свою девчонку, которую выбрал себе для сегодняшнего дня и стремительно желающего перейти в вечер.

– А вы, извините, Мансур, если не ошибаюсь, – обращается ко мне одна из свободных девочек с густыми черными волосами, танцующая для всех и не для кого, – почему не присоединяетесь к нам?

Искоса гляжу на нее и снова возвращаюсь глазами к перепалке Адиба с блондинкой. Она все никак не сдается ему и явно нервирует его. И он решает силой заставить ее пойти с ним: забрасывает девушку к себе на плечо и несет к нам. Та брыкается, как молодая лань, бьет его ногами и руками по спине и наконец вырывается, спрыгивает на палубу и пытается убежать. Но Адиб ловит ее за волосы, тянет назад и, только девушка поворачивается к нему лицом, липко бьет ее ладонью по щеке.

Я вдруг вспыхиваю от такого поведения своего друга и рвусь к нему. Но меня за секунду до этого тормозит эта брюнетка и кладет руку мне на плечо:

– Может, вы хотите чего-нибудь другого?

– Отвяжись! – выкрикиваю я, сбрасываю ее руку и направляюсь к той неугомонной парочке.

– Ты представляешь, она отказывается со мной танцевать, забеэль, ах! Я тебя сейчас проучу, покажу, как нужно себя вести. Пред тобой шейх…

– Тише, брат, прошу тебя, – обращаюсь к нему мягко, – не нужно нервничать. У нас такой день сегодня, праздник.

– Но она не уважает…

– Адиб!

– Ай, ладно! Разбирайся с ней сам тогда, а я вон с той красавицей пообщаюсь. Да, милая? Как тебя зовут?

Он быстро переключается на ту брюнетку, которая пыталась со мной заговорить, и быстро уводит ее из виду, обнимая за талию и пряча лицо в ее волосах. А эта же бойкая девушка, с которой не вышло справиться Адибу, сидит передо мной, затравленно смотрит из-под густых ресниц и тяжело дышит, кажется, с трудом пытается не расплакаться, но хочет сохранить лицо и показать, что она выше этого. Всего этого.

Несколько секунд гляжу на нее и оборачиваюсь назад. С палубы с двумя девушками уходит Самад. Руслан же, затащив одну из красавиц под навес, со всем интересом настоящего мужчины исследует губы этой девицы своими, не упуская между тем опыта тактильного наслаждения, скользя по не лишенному соблазнительных изгибов телу пальцами и забираясь ими в самые сокровенные места. В то время как сама девица всем своим видом показывает, что совсем не против такого развлечения.

Вздыхаю и зажимаю пальцами переносицу. Как же быстро меняется настроение у моих товарищей, думаю. С другой стороны, мы здесь лишь для развлечения – самого обычного и лишенного каких-либо рамок и даже приличий. Кто я буду, чтобы запретить друзьям развлекаться и делать то, что они хотят, если за все заплачено!

Оборачиваюсь к сидящей на палубе девчонке, теперь кажущейся еще моложе своих лет, нежели прежде. Теперь она выглядит едва переступившей порог совершеннолетия. Маленькая испуганная девочка.

– Поднимайся и идем со мной, – велю ей, протягивая перед ней руку.

– Нет! – шипит она ядовитой змеей, но в глазах ее читается самый настоящий страх. – Я никуда с вами не пойду!

– Я скажу всего лишь раз, – со всей строгостью, на которую способен, произношу я с суровым лицом, со взглядом, обращенным не на нее, а на морскую гладь. – И если в тебе осталась хоть капля благоразумия, ты выполнишь то, чего я от тебя требую. Ты сейчас дашь мне свою ладонь, поднимешься и пойдешь со мной в каюту.

– Да кем вы себя возомнили? Какой-то там шейх? Я не пойду с вами! Я ни за что не стану вашей подстилкой!

Когда она закончила, я бросаю ей в лицо взгляд, который говорит о моем настрое сам, без лишних слов, и понимаю, что проникаю им в самое сердце этой загнанной овечки. Потому что в следующий миг она меняется в лице, вкладывает свою ладонь мне в руку и, все так же не отводя от меня глаз, поднимается на ноги.