Пряные ветра

Пряные ветра
Дин Спейс

Основной конфликт – столкновение двух разумных видов – иппо и грифов – на далекой засушливой планете. Тема мести сопровождает главного героя всю жизнь. Одолеет ли врагов и свою суть? Отомстит ли предателям своего рода? Простит ли врагов – грифов?

Дин Спейс

Пряные ветра

1. Закат

Закат солнца – это всегда величественное Зрелище!

Огромное бело-лиловое светило медленно, как крадущийся ночной хищник, коснулось марева у горизонта. Там оно стало сминаться, таять и растекаться расплавленным сиреневым зефиром. Розоватые облака где-то вдалеке были скорее всего поднятой ввысь пылью, так как до короткого сезона дождей не будет и капли с небес, а битвы у источников влаги достигли просто эпических масштабов.

Мальвинки слегка поднимали свои серебристые, голубые и лиловые косы, в попытке поймать последние лучи среди мешанины теней от мусора, летающих существ и других невообразимых растений. Их нежный шорох совершенно терялся в безумной какофонии звуков степи.

У разлапистых и приземистых белесо-голубых деревьев, растущих мелкими и непролазными чащами, на ночь отвердели обычно мягкие воздушные корни и ветви, сцепляясь просто намертво. Среди корявых стволов там и здесь мелькали останки неудачливых существ, которые так глупо попали в их силки. Медленно разлагаясь, они питали эту чащобу, как и множество ее мелких прихлебателей.

Пряный горячий ветер стал дуть чуть сильнее, поднимая тучи пыли, шелухи, семян, остатки шерсти мелких животных и прочий неопределенный мусор, застилающий временами горизонт, разъедающий глаза, вихрящийся и на мгновение складывающийся в магические и непонятные знаки.

Крики и вопли прерий стали затихать, мелочь старалась успеть разбежаться по убежищам. Мамочки хватали непослушных чад за шкирку, папаши тащили добычу многочисленным писклявым семействам. Ночные крупные хищники, потягиваясь и ощерив в зевках пасти и страшные зазубренные клювы, обычно только просыпались в своих логовах и лежках.

Медленно, как важный чиновник, из губчатых пещер вышел на слабеющий свет громадный каменный жук. Из-под непробиваемого панциря выпустил с нескольких сторон прозрачные, радужно отсвечивающие пары крыльев, и буквально вплыл в раскаленный воздух степи. За ним расстилался легкий шлейф, где мириады его деток роились легкой дымкой.

Через мгновения за аппетитными жучками стали охотиться юркие пожиратели, за ними спокойно летели аэростатами сплошные рты пузырей, засасывающие радужный шлейф в последних лучах солнца. Важный жук-патриарх, ничего не замечая, рассекал воздух, наполняя окрестности угрюмым гулом. С его пути старались побыстрее убраться всякие мелкие перепончатокрылые, мохнатые и прочие пернатые. Такой собьет и не заметит!

А если и переживет детство кто из личинок – всю жизнь за ними будет охота, уж весьма они питательны и вкусны! И только циклы спустя заляжет в спячку выживший заматеревший жук, а лет через двадцать выйдет уже непробиваемый монстр и расправит свои радужные крылья! У него под панцирем копошится целое семейство из доброго десятка прозрачных и мягких самок, там проходит вся их жизнь. И опять полетят шлейфы мелких жучков по горячим и пряным ветрам прерий…

Все это великолепие я не видел, просто знал, сотни и тысячи раз наблюдая с младых когтей.

И скоро не увижу никогда!

Потому что был на добрые пару десятков шагов под землей, в нашем самом секретном месте, в пещерах под Домом Наставников. И потому что напротив узрел яростные и красивые, с оранжевыми точками желтоватые очи Заклятого Врага. Он ждал, ему недолго осталось ждать.

Скоро он выклюет в ритуальной мести мои черно-лиловые глаза, а затем будет безумный и яростный, как и все у этих Ар-Ну, рваный полет. И его торжествующий крик на мгновение застудит всю степь, и ужаснет малодушных.

Потому что я умирал с его ядовитым шипом в моей мощной шее…

2. Детство

Слабое дальнее ржание вернуло меня к действительности.

– Так я точно опоздаю к Наставнику!

От волнения слегка подергивая полосатой шерсткой на холке, раздувая черные влажные нюхли, медленно пошел к источнику звука.

Ночь уже вступила в права. Вдалеке рычали страшные создания, изредка раздавались предсмертные крики мелких беззащитных животных, то есть все шло обычным чередом. В слабом свете тройного кольца от разрушенной в незапамятные времена луны степь серебрилась и лиловела чарующими волнами на бескрайних зарослях мальвинок.

Где-то в небесах угадывался пролетающий образ каменного жука, за ним обычно появлялись как по волшебству черные пузыри пожирателей.

– Только бы не Ар-ну, – подумалось маленькому Гаги.

Ха, опять представляю себя будто со стороны. Это рассмешило меня, я дернул длинной головой.

Мягкая почва слегка пружинила под тройными копытцами, мелкие ночные существа с возмущением старались убраться с дороги. Судя по вони, где-то попался в заросли деревьев очередной незадачливый путник.

– Да, примерно полдня тому, – я принюхался и тряхнул волнистой гривой от отвращения. Хоботками нюхлей помогал слабым ручкам, раздвигая особо спутанные заросли мальвинок, они мне были тогда до холки.

– В случае опасности легко спрячусь, – подумалось внезапно.

Не просто мысли. Опасность просто растекалась в ночном воздухе. Она пряталась в дальних и ближних зарослях. Она летала на кожистых крыльях, и была мгновенной смертью с небес, где так красиво светила Тропа Предков. Каменное крошево в небесах сегодня дошло вправо от далеких гор до конца, значит скоро обратится назад, и пойдет влево в своих вечных как мир качелях. Одни Предки знают, почему дальний узкий край Небесной Дороги все время неподвижен. А в узелковых книгах завязаны с десяток сказок про волшебство Тропы и Кол в небе.

Как говорит дядя Арги, мы так считаем дни и тропы по изменениям в Небесной Дороге. А еще дядя говорит, что от нее отражается свет нашего солнца. Это страшный грех – повторять за ним такую ересь. Уж в школе селения точно не рады будут тому, что глупый маленький Гаги рассказывает о мыслях дяди. Так и представляю сердитую и молчаливую вытянутую физиономию Наставника. А с другой стороны, Арги же мне дядя по матери! Как говорит Книга Предков:

– Дядя – светильник ногам твоим!

Наша мать в ритуале отдает только что проклюнувшееся яйцо с маленьким иппо своему старшему брату, и тот становится всем для малыша в этой жизни.

Пока думал об этом и фыркал, представляя как буду оправдываться перед Наставником, дошел до источника звуков. Кто-то слегка стонал от боли, и с трудом шевелился в ближайших зарослях белесых деревьев.

Нас с ранних когтей учат не приближаться к ним. Дружок мой, Нани, говорил про сладкий запах, что сбивает путника с дороги, и заставляет бездумно идти прямо в заросли. Вот еще, поверю я в это! Все знают, что мелкие существа просто на бегу влетают в воздушные корни. И погибают, проткнутые засохшими ветвями.

Не знаю, что меня сподвигло идти на слабый шум, ведь там вполне мог оказаться хищник. Тем более, что помочь я почти ничем не мог, пока ручки слабы на третьем цикле Тропы. Но что-то вело меня, какое-то предчувствие.

Осторожно приближаясь к белесым стволам, каждую секунду готовый отпрыгнуть, нюхлями отодвинул последние самые слабые мальвинки, и вышел на голое место у деревьев. Страх сжимал бешено колеблющееся сердце, нюхли превратились в два полукружия. Напружиненные ножки готовы бежать, бежать, бежать!

В страшных зарослях угадывался смутно знакомый силуэт. Да это же Игга!

Воздух выпустил облегченно и шумно, даже больно стало влажным нюхлям. Слегка расслабился, и тут же напрягся от простой мысли:

– Как ее теперь вызволить?

А если ее богатый дядя Инни узнает, что я не помог малышке, он же бросит старого Арги на съедение хищникам. Ну, или лишит заслуженного пайка. Все знают, кто шепчет в уши Наставникам. Его влияния хватит, чтоб моего дядю вышвырнуть из общества, а это верная смерть.

– Игга, ты слышишь меня? – почти шепотом позвал девочку.

Слегка всхлипывая, уставилась своими громадными лиловыми с чернотой глазами.

– Гаги? – не веря пролепетал ребенок. – А я вот попалась, ногу зажало.

Глаза заблестели, мы так плачем. Влага бесценна, мы не можем ее тратить зря.

– Ладно, ладно, – проворчал я, отчаянно думая, чем бы мог помочь ей. Крутясь по сторонам в поисках хоть чего-то похожего на длинную палку, натоптал полянку. Деревья недовольно стали поскрипывать, ощутив сотрясения почвы, явно добыча была рядом.

– Замри, Игга! – прошептал, отступая чуть ближе к мальвинкам. – Давай, я сбегаю за взрослыми!

– Не оставляй! – отчаянно дернулась она, окончательно пробуждая страшный лес.

Зашумело, заскрипело, заурчало. Ужас объял меня, почти все мысли исчезли. Из самой чащи на нас смотрели злые красные глаза костяной змеи.