Девочки Талера

Он скептически смотрит на меня, я представляю, что он видит – огородное пугало в рубашке на пять размеров больше. Наверное, со стороны я выгляжу смешно, но Тимур не смеется.

– Ты можешь дать мне свою старую футболку, у тебя же есть футболки, какие ты уже не носишь?

Он снова смотрит на меня странным взглядом и кивает.

– Есть.

– А лучше рубашку, – и добавляю, смущенно отводя глаза: – В ней удобнее кормить…

– Хорошо, я попрошу горничную что-то для тебя подобрать, – соглашается Тимур, – но потом ты возьмешь водителя и поедешь за вещами. Тебе же надо вернуть все это барахло и документы. Я так понимаю, знакомые снабдили?

Снова смущенно отворачиваюсь, даже щеки начинают гореть. В его глазах я опять выгляжу лгуньей, способной на все, чтобы проникнуть в его дом. И каждый раз я делаю все, чтобы Тимур убеждался, что мне нельзя доверять.

Но без его доверия я проживу, а без дочери нет, так что свой выбор я уже сделала. И тут я замечаю, что в детской нет кровати для меня, только одно кресло.

– А где я буду спать, Тимур? – спрашиваю, оглядываясь.

Он поднимает на меня глаза, и я поражаюсь, сколько в них холода.

– Как где? У себя в комнате. Здесь есть радионяня, ты услышишь, если ребенок заплачет.

– Но так же неудобно, Тим! Ты не переживай, я могу и на раскладушке спать, и на надувном матрасе. Кормить лежа даже удобнее, и я…

Его глаза становятся ледяными.

– Ты плохо меня слышишь, Ника? Обслуга не будет жить на одном этаже со мной и моей дочерью. У тебя будет своя комната, и будь добра, когда в твоих услугах не будет необходимости, постарайся оттуда не выходить.

Ошалело смотрю на Тимура. Обслуга? Он никогда не называл так свой персонал. Помощники по хозяйству, сотрудники, охрана – да как угодно, но только не обслуга. Тимур всегда был предельно вежлив с теми, кто живет в его доме, и никогда не позволял себе таких выражений.

Я представляю, что сказал бы на это Робби, и его выражение лица. Открываю рот, чтобы возмутиться.

– Что-то не так? – ледяным тоном спрашивает Тимур. Медленно качаю головой.

– Нн-нет, все нормально.

– Тогда пойдем, я покажу тебе твою комнату. Кстати, подумай, какой оклад тебя устроит. С учетом, что ты без опыта работы, без педагогического и медицинского образования, на много не рассчитывай.

– Мне не нужен оклад, – говорю торопливо. – Мне достаточно того, что я буду со своим ребенком.

– Об этом не может быть и речи. Ты будешь получать заработную плату как все мои работники.

Ну хоть не обслуга…

– Ладно. Тогда на твое усмотрение. И можешь забирать ее в счет долга.

Тимур презрительно кривит губы:

– Тебе жизни не хватит, чтобы тот долг вернуть. И я уже предупредил, что тема закрыта. Не нарывайся на конфликт, Ника, если хочешь здесь работать.

Мне хочется встряхнуть его и крикнуть:

«Тимур! Не говори со мной так! Да, я обманула тебя, но посмотри на меня, это же я, Доминика!»

Но Тимур уже разворачивается спиной и уходит. Сцепляю зубы и иду за ним.

Он приводит меня в маленькую комнату за лестницей, где хранится спортивный инвентарь. Пропускает вперед, останавливается и вглядывается мне в лицо.

– Ну как, не передумала?

Пожимаю плечами и прохожу внутрь. Узкое окно на одну раму, зато открывается. Кровать поместится, небольшой шкаф тоже, а больше мне ничего не надо. Гораздо лучше, чем подвал или кладовая, которую, если честно, я ожидала.

Поворачиваюсь и говорю с улыбкой:

– Спасибо, Тимур. Здесь прекрасный вид из окна, так что меня все устраивает. Если организуешь спальное место, буду благодарна.

Окно ведет на задний двор и ворота для грузовых машин. Но дальше растут деревья и даже есть небольшая клумба, так что я почти не вру. Замечаю свернутые рулоном боксерские бинты – Тим наматывает их на руки когда боксирует. Не удерживаюсь, провожу пальцем по плотной ткани, и на миг меня пробивает от накативших воспоминаний.

Тимур тоже дергается, будто его ударило током, но быстро берет себя в руки.

– Сейчас я распоряжусь, чтобы здесь убрали и поставили кровать. Пока можешь пообедать.

– Спасибо, я не голодна.

– В этом доме такое не обсуждается. Ты кормишь мою дочь, поэтому должна питаться правильно и регулярно. Это тоже входит в твои обязанности. Обсудите с Робертом меню с учетом рекомендаций врача, который будет тебя наблюдать.

Он уже доходит до лестницы, и я все-таки его окликаю:

– Тим! – а когда поворачивается, спрашиваю тихонько: – Ты придумал ей имя?

Он качает головой и на мгновенье становится тем Тимуром, которого я знала в детстве.

– Почему? – спрашиваю еще тише.

– Потому что она – мое чудо, – отвечает он очень серьезно. – А разве у чудес бывают имена?

* * *

Захожу в кухню – Робби колдует у плиты, напевая под нос песенку. Он один, без помощников. Видимо, те сделали заготовки и испарились, мой приятель любит священнодействовать в одиночку. Тихо подкрадываюсь сзади и начинаю подпевать.

Он роняет лопатку в сковороду, оборачивается, и я вижу в глазах такую неимоверную радость, что спешу его обнять и спрятать на широкой груди свое зареванное лицо.

– Девочка Ника пришла навестить своего старого друга? – Робби отодвигает меня и внимательно осматривает с ног до головы. Я по-прежнему в рубашке Тимура, Талер отправил меня на кухню, так и не выдав одежду.

– Я теперь здесь работаю, Робби, – говорю, стараясь казаться веселой, хоть голос у меня дрожит.

Но Роберт мужчина умный и проницательный. Он порывисто притягивает меня и обнимает, говоря так, чтобы слышно было только мне.

– Я так надеялся, что этот упрямый баран одумается и вернет тебя, моя маленькая Вероника. Как же наша принцесса без мамы? Идиот, бестолковый идиот. Ну ничего, главное, ты здесь, и у ребенка будет мама.