Люби меня

– Нет, вроде в беседку пошёл.

– Пойду, найду его.

На самом деле я просто собираюсь уйти вглубь сада и переждать основную суету. Ну, и ещё пытаюсь удержать себя от попытки пойти искать Ольгу.

– Дима…

Торможу, прикрыв глаза. Стоило бы догадаться. У неё будто встроенный радар. Всегда безошибочно меня находила. И раньше мне это всегда льстило. Но сегодня я чувствую, что это может обернуться крахом. Потому что контроль мой почти на нуле.

– Я тебе звонила, – тихо добавляет Оля, подходя все ближе.

Мне кажется, я даже чувствую ее приближение физически.

– Зачем?

– Я скучала.

По-прежнему стою спиной. Гоняю в башке варианты того, как отбрить ее, хотя у самого все аж зудит, как хочется потрогать, прикоснуться.

Но Оля не сдаётся. Она вообще достаточно упряма. Обходит меня и встает так, что приходится смотреть на неё.

– Ты нашёл другую? – вопрос в лоб. При этом ее глаза блестят от невыплаканных слез. И это чертовски плохо. Потому что я в принципе тяжело выношу бабские истерики. Но когда плачет Оля…

Всегда так было.

– Это разве твоё дело? – грублю, пытаясь удержаться за лоскуты контроля, который уже трещит по швам.

– Мое, Дим. Я же люблю тебя. Конечно, это…

Окончание фразы захлёбывается в поцелуе.

Бешеном. Жадном. Требовательном.

Потому что это она. Это с ней. Это ее губы я едва ли не сожрать готов.

Это ее пальцы цепляюсь за меня. Это ее стон одуряюще круто звучит во мне, резонируя на такой частоте, что напрочь забываю, где я.

Последнее, о чем ещё могу здраво соображать, что Оля прижата спиной к забору, а я вот-вот попросту трахну ее.

Здесь и сейчас. Наплевав на правила приличия и камеры.

Черт, я же, оказывается, так люто по ней изголодался. Будто в крови моей яд. А она – мой единственный детокс.

– Дима… Димочка, – бессвязно лопочет эта бестия. – Не отпускай только!

Я и не собираюсь. Вообще такой мысли в голове даже и близко не наблюдается. До того момента, пока не слышу резкий отрезвляющий звук.

Ольга сдавленно охает, испуганно смотрит куда-то мне за спину, и когда оборачиваюсь, понимаю, что вот она – расплата. В виде Ильдара. Отца Оли.

И меня словно ледяной водой окатывает.

– На пару слов, – чеканит он, встречаясь со мной взглядом.

11 Дима

Отец Ольги мрачно зыркает на нас и уходит. Я так и не соображаю, что за звук нас прервал, но это сейчас и неважно.

– Не ходи, – задушенно говорит Оля. В ее глазах паника. Что ж, похоже, принцесса не удосужилась рассказать родителям о новом увлечении. Впрочем, я и не сомневался.

Убираю ее руки от себя.

– Найди мою сестру. Она хотела, чтобы ты ей помогла с чем-то для детей, – вываливаю первое, что приходит в голову. Знаю ведь, что эта неугомонная иначе увяжется за мной.

– Маша?

Расфокусированный взгляд принцессы, наконец, обретает осмысленность.

– Сейчас?

– Она сказала, срочно. Если тебе лень…

– Нет, конечно, нет, – мотает она головой, и только после этого я отступаю и следую за Ильдаром.

До беседки идти всего ничего. Но я успеваю прикинуть, что именно меня ждет.

– Что у тебя с моей дочерью?!

Ну, вот примерно это, да.

– Ничего.

– Ты поэтому ее едва не натянул прямо у забора, как дешевую шлюху?! – рявкает он. – Потому что у вас ничего? Я ведь спрашивал тебя, и ты ясно дал понять, что не планируешь ничего серьезного! – продолжает заводиться Самедов. – Ты сам отказался от нее!

Тоже прав. Было дело. Ровно через пару дней после того, как Оля призналась в чувствах, а я как раз уже знал про диагноз. Что мне было ему сказать? Что я обалдеть как втрескался в его дочь, но ей светит со мной всего несколько лет? Конечно, я дал слово, что не трону, и что весь ее розовый бред пресеку. И кстати, успешно справлялся эти пару лет.

– И до сих пор не планирую, – подтверждаю это.

– Тогда какого ты с ней зажимаешься? Что между вами?!

– Просто секс. Трахаемся время от времени.

Морально я готов к тому, что получу за свои слова. На деле же оказывается, это весьма болезненно. Потому как Ольгин отец не церемонится. Бьет в полную силу. Опять же – я заслужил. Стоило быть осторожнее и не доверять хитрой стрекозе.

– Ах ты, сукин сын! – ревет дядя Ильдар. Хватает меня за грудки, встряхивает. Будь кто другой, не позволил бы. Но он в своем праве. – Я же тебе доверял! Семьей считал!

– Папа! Нет!

Да кто бы сомневался! Все же прискакала!