Продана замуж

– Это ты меня не слышишь, Барби, – с каким-то сожалением произносит Богдан, после чего я чувствую, как ягодицы обжигает удар. Причине мне ладонью, а ремнем! Когда он успел?!

– Ай! Пусти! Урод!

Следующий оказывается еще более болезненным.

– Не смей повышать на меня голос, жена, – вкрадчиво повторяет Заславский. – Ты теперь в моей стае. Запомни. И главный здесь – я. Мое слово – закон. Ты поняла?

Упрямо молчу, не собираюсь прогибаться и радовать его своей сдачей.

– Я спрашиваю – поняла? – Еще один удар вынуждает стиснуть зубы сильнее.

– Если лупить жену – все, на что ты способен, то хреновый из тебя муж, – хриплю в ковер. Довольно тихо. Но Богдан слышит.

– Забудь про детство, принцесса. Теперь у тебя другая жизнь. И законы здесь другие, – еще один удар, рвано вдыхаю, стараясь не думать о том, как горит кожа. – Ты либо прогнешься и станешь послушной, либо я тебя сломаю. То, что я говорю делать, не обсуждается. Никогда.

Финальный удар оказывается самым сильным, но после муж отстраняется, и хватка с рук пропадает.

У меня дрожат не только ноги, на глазах – злые слезы. Но я упрямо стискиваю зубы  и молчу.

– У меня нет цели делать тебе больно, – доносится до меня. – Но воспитывать придется, раз уж ты не понимаешь по-хорошему. И либо ты научишься меня слушаться, либо…

Он не договаривает, но я и так понимаю смысл. Однако просто сдаться? Черта с два. Я задушу его своей ненавистью.

– Приведи себя в порядок – у тебя полчаса. И спускайся на ужин.

– 5 Богдан -

Я не собирался жениться. Зачем? Я по жизни одиночка. И даже то, что у меня появились свои люди, стая, можно сказать, это не изменило.

Я знаю, что несу ответственность за всех, кто подо мной, кто слушается и знает, что я не подведу. Зачем мне еще какие-то кандалы?

Но Борисов, старый хрыч, сумел уболтать меня взять вдогонку к его долгам еще и дочурку. Сказал – на удачу.

И я бы послал его лесом. На кой черт мне еще одна обуза? И так выгребать его бизнес придется долго и муторно. Хотя, конечно, профит с этого будет достойный. Ради чего и ввязался, выкупив все, что задолжал Борисов.

– Она еще девчонка совсем, юная, глупая, – сказал тогда Валентин Иванович. – Ее же разорвут, как только меня не станет.

– Я оплатил твои долги. Никто не тронет твою дочь.

– А если получишь за нее бонус? – старый лис знал, чем заманить. Сука.

– Мне тридцать, ей восемнадцать. Между нами пропасть. На хера мне этот детский сад?

Борисов тогда закусился, я видел это. Но он промолчал. Хотя с его-то гонором думал не выдержит, начнет ерепениться.

– Поверь, Богдан, ты не прогадаешь. Дай ей свою фамилию. Защити. Тогда удача будет на твоей стороне.

Я, конечно, подозревал, что старый лис слегка не в себе. Давно ходил слух, что потому и хватку потерял. Но это было уже за гранью.

– Не интересует.

В тот момент в его взгляде засквозило отчаяние. Пусть и ненадолго, но я четко уловил это. Чтобы уже в следующую минут понять, что не просто так Борисов в свое время держал не один район нашего города:

– Ты ведь в должниках у Сабурова ходишь?

Наверное, получи я хук справ, и то бы не удивился сильнее. Потому что об этом знало всего несколько человек. И вряд ли бы Рустам стал распространяться об этом. Те, кто побратался в детском доме, умели держаться рядом, особняком ото всех. Они умели прикрывать своих. Тех, кто был в ближнем круге.

– Не паровозь, как бык на арене, – ухмыльнулся отец Ольги. – Друг твой не сдавал тебя. Но так вышло, что он должен мне. А дальше – сам понимаешь.

– И что же, если так, почему не попросил Рустама с долгами помочь? Или с дочерью той же?

– А я бы попросил. Да поздно уже с этим к нему, – с неприкрытым сожалением ответил Валентин Иванович.– Так что, Богдан? Звонить другу твоему?

По всему выходило, что сука этот все просчитал наперед. Думал, сначала полюбовно договориться, но уже тогда знал, что козырь у него припасен. Потому что я и правда должен Рустаму. Жизнью обязан. Против него не попру. И зная Борисова, уверен – друг повязан не менее крепко.

– А если не зайдет мне дочка твоя?

– Так ты посмотри, – покладисто согласился горе-папаша. – Глядишь и подобреешь. Девочка у меня вышла красивая, послушная, хорошо воспитанная.

По большому счету было плевать, как она там выглядит. В этот момент меня волновало другое – просчитать дальнейшие ходы и оценить ущерб. Так что пока туда-сюда звали невесту эту внезапную, у меня было время все обдумать.

Все оказалось не так плачевно, как я предполагал. Девчонка стояла как пришибленная, едва Борисов обрадовал ее новостью. Пыталась что-то мямлить невнятное, но жена старого сыча быстро увела невесту.

Внешне ничего такая, трахать можно. Даже красивая вполне, а значит, выйти в свет тоже будет не стыдно.

– Так что скажешь?

– Она еще ребенок, – фыркнул, покачав головой. И правда – на кой хер мне еще одна проблема? Сейчас и так время не самое спокойно, с долгами этими Борисовскими опять же возни прибавится.

– Оля принесет тебе удачу, – загадочно повторил он. – Поверь, ты не пожалеешь.

На счет этого я очень сомневался. Хотя судя по ее испуганному взгляду, скорее всего, проблем с ней особых быть не должно. Сидеть будет тихо, ноги раздвигать исправно. Тихая забитая девочка, которую с детства растили, чтобы вот так выгодно выдать замуж.

– Ладно, будь по-твоему. С Рустамом я сам переговорю. Надеюсь, ты уверен, что правильно разыграл свой последний козырь.

– Даже не сомневайся, – усмехнулся тогда этот старый лис.

О чем шла речь я понял гораздо позже. Когда узнал, что Борисов не явился в ЗАГС, потому что решил пустить себе пулю в лоб. Мои люди нашли его с простреленной башкой, а мне на следующее утро принесли конверт с любопытным содержанием. После этого стало понятно, почему мужик так хотел выдать дочь замуж. Учитывая новые обстоятельства, ей и правда одной не безопасно. Теперь она – Заславская. И никто в этом городе не посмеет в ее сторону даже дышать. Просто потому что она – в моей стае.

Вот только с ее характером я, похоже, крупно просчитался. Воспитывать упрямую девку придется долго. Ломать придется, а мне это на хера? И так дел по горло. А она будто специально игнорируют все правила, которые выкатил ей в самом начале.

Непросто нам с ней будет. Очень непросто.

Даже сейчас, сидя в столовой, я не уверен, что эта стрекоза все же спустится. Сидеть ей будет больно. Но пусть послужит хорошим уроком. И так спустил на тормозах, хотя мог бы наказать и жестче.

Здесь нет того к чему она привыкла. Здесь есть только один главный, один вожак – это я. И ей придется уяснить, что она, как и все остальные, подо мной. Только так.

Когда отведенные полчаса заканчиваются, я даже не расстраиваюсь, что все еще один. Однако Барби меня удивляет – показывается в дверях, окидывает снисходительным взглядом и садится максимально далеко…