Как довести профессора

Я округлила глаза. Профессор предлагает выпить с ним? Сейчас должны разверзнуться небеса и посыпаться молнии!

– Безалкогольный коктейль! – попытался исправить ситуацию Сафонов, но лучше не стало.

Мда, простое человеческое общение с людьми явно не его конек. Я молча кивнула, развернулась и направилась к бару.

Сев на высокий стул, я попросила знакомого бармена принести холодной минеральной воды. Сафонов занял соседнее место и заказал виски со льдом. Я во все глаза уставилась на него. А ночь-то всё чудесатее и чудесатее. Мало мне крепких профессорских бицепсов и татуировки, так он еще и виски пьет! Я отказывалась признавать, что Сафонов вне университета – обычный мужчина со своими слабостями и спортивным телом в придачу.

Бармен принес воды, я открыла запотевшую бутылку и отпила прямо из горла – от жажды в горле пересохло. Сафонов внимательно следил за процессом. Интересно, если показать ему фак, это как-то скажется на моей зачетной книжке? Я отставила бутылку и выжидающе посмотрела на мужчину. Он хотел поговорить?

Профессор вел какую-то внутреннюю борьбу. Он неуверенно смотрел на меня и барабанил пальцами по деревянной стойке. Хочет предложить нам вместе решить теорему Барроу? Нет, это было бы слишком откровенно и интимно! Мне стало весело, смущение куда-то пропало. Мне даже нравилось замешательство профессора. Захотелось еще больше сбить его с толку. Это будет моя месть!

– Сергей Алексеевич, – с придыханием проговорила я, слегка наклонившись к мужчине. – Вы хотели обсудить со мной доклад для конференции?

Сафонов метнул в меня непередаваемый взгляд. Смесь удивления, улыбки, растерянности, мальчишеского озорства и… восхищения?

– Доклад мы, Корнилова, обсудим в понедельник.

Я непроизвольно закатила глаза. Профессор это заметил и, прищурившись, ядовито добавил:

– Если хочешь, мы можем прямо сейчас уединиться в тихом месте и поговорить на эту тему.

Я аж рот приоткрыла. Он это специально или даже не осознает двусмысленности своих слов?! Лицо профессора было нечитаемым, он беспристрастно смотрел прямо в глаза, а мне невольно захотелось подтянуть топик повыше и прикрыть грудь.

Сафонов отвернулся, чтобы взять стакан, и я смогла перевести дух, осознав, насколько было напряжено мое тело.

– Давно занимаешься танцами? – вдруг спросил мужчина, снова беря меня под прицел своих глаз.

– В школе десять лет занималась бальными танцами.

– Ты очень хорошо танцуешь, – серьезно сказал профессор.

– Спасибо, – я глотнула минералки. Тело начинало остывать, адреналин спал, и меня слегка знобило.

– И давно ты здесь работаешь? – Сафонов прошелся взглядом по моей руке, по-моему, он заметил мурашки на коже.

– Месяц, – пожала я плечами. Надеюсь, он не начнет сейчас разглагольствовать на тему того, что юной студентке здесь не место.

– И тебе нравится? – он и не думал меня осуждать, смотрел с интересом.

– Да, – подумав, ответила я. Мне действительно здесь нравилось.

Профессор кивнул, словно подтверждая какие-то свои догадки.

– А вы с кем сюда пришли? – осмелев, спросила я. Наш диалог стал походить на человеческий.

– С друзьями, – коротко ответил он, поднимая глаза на второй этаж. У него еще и друзья есть. Не коллеги, не профессора, не поклонники его блестящего ума, а друзья! Надеюсь, они не такие зануды, как Сафонов, и хоть иногда улыбаются.

– Ладно, – я решительно слезла со стула. – Ваши друзья, наверное, потеряли вас. А мне надо идти.

– А ты еще будешь… танцевать? – запнувшись, спросил Сафонов.

Танцевать, зная, что на меня пялится профессор? Да ни за что в жизни! Я уже твердо решила, что отпрошусь сегодня пораньше и попрошу кого-нибудь меня подменить.

– Нет, я уже собиралась домой.

– Это небезопасно, я тебя провожу, – профессор коротко посмотрел на меня. Из-за света прожекторов его синие глаза напоминали сверкающие льдины. Но они не были холодными и безжизненными. В их глубинах таился целый снежный океан, который переливался, озарялся всполохами всех оттенков синего, завлекал полуоттенками и полутонами. В эти глаза можно было смотреть бесконечно, как в переменчивые глубины ледовитого океана. Почему я раньше этого не замечала? Из-за очков?

Я улыбнулась своим странным мыслям. Он хочет меня проводить? Пусть проводит. Гиперразвитое чувство ответственности вряд ли позволит этому мужчине отпустить девушку ночью одну.

– Сейчас, я переоденусь, – просто ответила я без всякого кокетства, без отнекиваний. В конце концов, с его стороны это просто проявление вежливости.

Сафонов кивнул и расслабленно откинулся на спинку стула. На секунду я зависла, впитывая эту фантастическую картину. Профессор с бокалом виски в руке свободно и непринужденно сидит за барной стойкой. Предательски тонкая ткань футболки прорисовывает мощный мускулистый торс. Да ё-моё! Он что, в качалку ходит? Да в жизни не поверю!

Резко развернувшись, я направилась в служебное помещение. Все-таки Ритка была права, Сафонов – обычный мужчина. Нет, не обычный, он – шикарный, умный и загадочный мужчина. Почему раньше я не чувствовала его мужского обаяния? Ведь не в костюме же дело и даже не в очках. В университете профессор был наглухо застегнут на все пуговицы и закрыт на все замки.  Он не позволял себе ни одной лишней эмоции. Поэтому все считали его бездушным и высокомерным снобом. А какой он на самом деле? А черт его знает! Но сегодня я увидела чуть больше, и это лишний раз напомнило мне, что судить о человеке по обложке не стОит. У каждого глубоко внутри – свой океан, и выбирать только тебе, захочешь ли ты погрузиться в эти глубины.

Встряхнувшись, я дошла до служебной комнаты, быстро переоделась, договорилась с другой танцовщицей о замене, пообещав выручить ее в следующий раз. С рюкзаком наперевес я вышла в зал. Сафонов по-прежнему сидел за барной стойкой. Я тихо подошла к нему, любуясь его широкой рАзвитой спиной, богатырским разворотом плеч, мощной шеей. Это, наверное, алкогольные пары танцующих так на меня подействовали.

Вдруг оробев, я осторожно коснулась мужского плеча. Сафонов медленно развернулся ко мне. Наши взгляды зацепились. Я чутко уловила, как его зрачки расширились. Я шумно втянула воздух через нос. Я чувствовала себя пьяной, хоть и не пила. Голова приятно кружилась. Мне было на удивление хорошо. Я бы отдалась сейчас музыке, плавно покачиваясь на ее волнах, но меня ждал мужчина. И я лишь опустила ресницы, успокаивая дыхание и волнующуюся кровь. Профессор крепко взял меня за руку и повел к выходу. Оказывается, приятно быть ведомой, отдаваясь во власть сильной, уверенной руке.

В молчании мы вышли на улицу. Прохладный воздух отрезвил. Я осторожно убрала свою руку из мужской ладони и огляделась по сторонам. Возле входа стояло такси. Сафонов подошел к машине и галантно открыл мне дверь, я села внутрь. Мужчина расположился рядом. В машине сразу стало тесно. Я старалась смотреть прямо перед собой. Мое дыхание отчего-то сбилось, и я пыталась незаметно выровнять свои шумные вдохи-выдохи.

Я назвала водителю адрес университетского общежития. Профессор удивленно посмотрел на меня.

– Ты живешь в общежитие?

– Да, – ответила я. – Я приехала с другого города…

За два года профессор так ничего и не узнал о жизни своих студентов. Нормально ли это? Думаю, да. Сафонов мыслил другими категориями. На первом месте для него была математика. Поэтому он и добился таких научных высот в своем возрасте.

– А твои родители?.. – мужчине было неловко задавать этот вопрос, он вторгался на территорию моей личной жизни. Но назад не отступал.

– Мама с отчимом остались дома. Недавно у них родился сын…

Я тепло улыбнулась, вспомнив пухлого неуклюжего Мишку.

– То есть у тебя есть брат? – уточнил профессор.

– Да, – я посмотрела на мужчину.

Улыбка всё еще теплилась на моем лице, и мужчина внимательно рассматривал меня, как будто хотел запомнить каждую черточку.

– У меня тоже есть старшая сестра, – разоткровенничался Сафонов.

Я попыталась представить профессора маленьким мальчиком, который хвостиком таскался за своей старшей сестрой, и не смогла. Скорее всего, он с детства был не по годам серьезным и важным. Я прикусила губу, скрывая улыбку.

– Что? – Сафонов заметил это и, наморщив лоб, удивленно посмотрел на меня.

– Пытаюсь представить вас пятилетним мальчиком, – позволила я своей широкой улыбке расползтись по лицу.