Расплата за любовь

– ТТ, – констатировал он. – Мы это искали?

Лебедев кивнул. Логинов неожиданно рассмеялся.

– Жуков, хочешь совет? – начал он. – Можешь смело увольнять всех, кто занимался делом об убийстве Медведева. Лерка одна сделала то, что не смог сделать весь убойный отдел. И, если бы не это странное исчезновение, она бы вам вскоре предъявила убийцу. Господи, куда же она успела вляпаться?

Сергей Валерьевич закрыл сейф и, расположившись на диване, быстро пролистал бумаги.

– Так, ну это её мысли, – сказал он через несколько минут. – А кто мне объяснит, как у неё оказались копии протоколов?

– Понятия не имею, – отозвался Жуков. – Андрей, ты показывал ей эти документы?

– Да, – кивнул Лебедев. – Но она не могла снять копии, при мне уж точно, а папка хранилась у меня в кабинете.

– Потрясающе, – заявил Логинов. – Моя дочь ещё и воровка. Отлично. Ну она у меня получит за самодеятельность, – начал заводиться он, но тут же как-то сник и добавил, – Если жива…

Я сидела на полу, прижавшись спиной к стене. Рыдания душили меня. «Игоря убили из-за меня!» – стучало в голове. Это я виновата в его гибели. Я и больше никто. Я погубила его тем, что любила.

Неожиданно дверь открылась, вошёл Никита. Он был очень взволнован. Он пару минут постоял рядом со мной, я сделала вид, что не заметила его.

– Меня ищут по всему городу, – сказал он. – Я уезжаю. Ты едешь со мной?

– Нет, – ответила я.

– Чёрт с тобой! Оставайся здесь и готовься к смерти! Теперь я тебя в живых точно не оставлю! Так что прощайте, Валерия Сергеевна! До встречи в аду!

– Ариведерчи! – отозвалась я.

Никита рассмеялся и вышел из комнаты.

Я снова осталась одна. Запястья отекли, наручники давили, причиняя боль. Я попробовала пошевелить руками, но не смогла. Интересно, сколько мне ещё осталось жить? Час, два, а может несколько минут. Я прислушалась, в соседней комнате слышались голоса. Потом всё стихло. Должно быть Никита уехал. Неожиданно для себя я задремала.

Меня разбудили крики и топот ног в соседней комнате. Следом последовали выстрелы. Я затаилась. Перестрелка длилась пару минут. Вдруг наступила тишина. Я попыталась закричать, но не смогла. Внезапно снова где-то рядом раздались выстрелы. Стреляли в дверной замок. Я пригнулась. Наконец дверь поддалась. На пороге возник мужчина в бронежилете и чёрной маске на лице. Такие обычно бывают у спецназовцев. Мужчина бросился ко мне и освободил мои руки от наручников. Я посмотрела на его лицо и расхохоталась. Из-под маски на меня смотрели родные карие глаза Игоря. Только у двух людей в мире были такие глаза. Непослушными руками я стянула маску.

– Привет, – сказал Лебедев и улыбнулся.

Я уткнулась лицом ему в грудь и разревелась. Мы сидели, обнявшись, на полу в чужом доме. Я продолжала всхлипывать, а он гладил меня по голове.

– Пойдём, – неожиданно сказал он.

– Куда? – спросила я.

– Подальше отсюда.

Он помог мне встать. Мы вышли на улицу. Было уже темно. Пока Лебедев пытался освободиться от бронежилета, я осмотрелась. Оказывается, всё это время я находилась в небольшом особняке на окраине города. По двору туда-сюда сновали люди в форме и в гражданской одежде. У ворот стояли несколько машин и микроавтобус.

– К чему этот маскарад? – усмехнулась я, когда Лебедев снова вернулся ко мне.

– Научены горьким опытом, – усмехнулся он в ответ.

Я поёжилась, было достаточно холодно. Лебедев снял пиджак и накинул его мне на плечи. Я молча послала ему благодарный взгляд. Андрей снова оставил меня на несколько минут, что-то обсудив с группой мужчин. Вернувшись, взял меня за руку и вывел за ворота. Вскоре рядом с нами остановилось такси.

– Куда мы едем? – спросила я Андрея, когда мы сели в машину.

– Как куда? В Управление писать показания, – усмехнулся он.

– Всё шутишь? – обиделась я.

– Ладно. К тебе домой устроит. Я могу записать показания и там.

– Лебедев, ты неисправим, – сказала я и отвернулась к окну.

Улицы были пустынны. Недавно прошёл дождь, и тусклый свет фонарей отражался в лужах. Машина остановилась около моего подъезда. Андрей вышел первым и помог мне. Мы молча поднялись на нужный этаж. Я остановилась у закрытой двери и по привычке сунула руку в карман. Меня ждало горькое разочарование, ключи от квартиры исчезли. На помощь как всегда пришёл Лебедев, он извлёк из кармана джинсов связку и протянул её мне.

– Откуда у тебя ключи? – удивилась я.

– Извлёк из вещдоков, – отозвался он.

Я посмотрела на связку в своей руке, это были ключи Игоря. Вообще от моей квартиры было четыре комплекта ключей: у меня, у отца, у Игоря и ещё одна связка хранилась на всякий случай дома. Теперь мой комплект исчез. Колени противно задрожали. Господи, ключи от моей квартиры вполне могут оказаться у Воронова.

– Надо бы сменить замки, – словно прочитав мои мысли, заметил Лебедев.

Я согласно кивнула и открыла дверь. Включила свет и осмотрелась. В моё отсутствие в квартире ничего не изменилось.

– Сколько меня не было? – спросила я Андрея.

– Два дня.

Взгляд мой упал на зеркало, которое висело в прихожей. На меня смотрело приведение с бледным лицом в пятнах крови и с огромными бешеными глазами.

– Кошмар, – сказала я, рассматривая своё отражение. Под левым глазом красовался огромный синяк, разбитая губа продолжала кровоточить.

– А что? Неплохой макияж для Хеллоуина, – вмешался Лебедев.

Я схватила с комода расчёску и запустила в него. Он с лёгкостью её поймал.

– За что? – обиделся он.

– Почему ты не предупредил меня, что я ужасно выгляжу? – прошипела я.

– Не начинай истерику. Ты всё-таки не с курорта приехала. Радуйся, что жива осталась.

– Лебедев, знаешь, почему ты меня раздражаешь?

– Понятия не имею.

– Потому что ты всегда прав. Я в ванну, меня не беспокоить часа два.

– Тебе помочь?