Мамина дочка – 2

Бледный, с лихорадочно блестевшими глазами. Видно, волновался, не спал всю ночь. А может, работы много было, не успел отдохнуть, как следует. Конрад был тщательно причесан, набелен, накрашен и одет в ритуальный кафтан до пола, красного цвета, с широкими короткими рукавами, обшитыми широкой золотой тесьмой. Нижняя рубашка черного цвета закрывала его руки до кончиков пальцев.

– Вручаю его жизнь и смерть в твои руки, дорогая Сения, – лира Розалия вложила холодную ладонь Конрада в мою руку. Я слегка пожала ее и ощутила слабое пожатие в ответ.

Под радостные крики мы вышли на крыльцо дворца Ленарди. Восемь носильщиков и свадебный паланкин с золотыми кистями ждал нас.

Лира Розалия лично откинула занавеску от входа. Конрад нагнул голову и сел на сиденье.

Лира Розалия ухватила меня за край рукава.

– Сения, у тебя грудь увеличилась, – прошептала она мне на ухо. – Да?

Я кивнула, поразившись наблюдательности этой необыкновенной женщины.

– Какое счастье! – она порывисто меня обняла.

– Но… – чему она рада, я не поняла, ребенок точно не от ее сына. У нас с Конрадом ничего интимного еще не было, он же мужчина из приличной семьи, и обязан был себя блюсти!

– Потом, потом поговорим! – она заботливо проследила, чтоб я не зацепилась диадемой за бахрому и задернула занавеску. Я плюхнулась на сиденье.

– Привет, – шепнула жениху. – Ты такой замученный. Устал?

– Устал, – шепотом ответил Конрад. Потом вздохнул, приобнял меня и прижал мою голову к своему плечу. – Я до сих пор боюсь, что что-нибудь случится, и мы не сможем пожениться.

– До храма десять минут, ничего уже не случится, – ответила.

Все, что могло случиться, уже случилось: ночь Фонарей, драка с магом, муж-незнакомец, неожиданная беременность, полчища врагов, все, как положено в фэнтези у приличных попаданок. С магией только осечка: ни мне не досталось, и вокруг не так, чтоб каждый миг чудеса творились. Не сказочно. Ну и ладно, всю жизнь без магии прожила. Зато я работать умею и люблю.

Южный храм отличался от Главного храма только размерами, и количеством куполов, а так – тот же мелкий цветочный орнамент на светлых стенах, затейливый узор из плитки на полу, витые кудрявые колонны, море цветов и света. По традиции мы вошли туда только вдвоем.

В середине стоял каменный резной столик с чашей тлеющих углей, куда мы с Конрадом поочередно бросили по щепотке порошка. Он взвился в воздух золотым клубом – знак, что подношение угодно богине. Ага, и напрямую зависит от химического состава.

Жрица, радостно улыбаясь, обвязала наши запястья алой лентой, посыпала пылью Всеблагой и подожгла конец ленты. Она вспыхнула и сгорела без остатка, не оставив следа на одежде. Жрица протянула парные браслеты на подушечке, я застегнула мужу прямо поверх черного рукава, а он застегнул на запястье мой, чуть сдвинув выше пяток других браслетов. Ну, а как мне еще было прятать местное свидетельство о браке?

Пусть думает, что я обожаю эти бренчалки, порядочная дама вообще из дома без килограмма украшений не выйдет.

Хорошие химики в храме, надо будет поинтересоваться, чем они пропитывают свадебные ленты, поставила себе зарубочку на память. Мы обошли столик по кругу, держась за руки, я впереди, Конрад за мной и на этом церемония в храме завершилась.

– Муж, – я ободряюще улыбнулась бледному до синевы Конраду. – Вот и все.

– Жена моя, – хрипло сказал Конрад. И трепетно поцеловал кончики моих пальцев.

Конрад страшно переживал за нашу неудавшуюся попытку пожениться в ночь Фонарей, и прислал мне не меньше десятка писем с извинениями и мольбами о прощении. Опасался, что я в сердцах расторгну помолвку. Лира Розалия хранила гордое молчание целый месяц, чтоб помучить его. Вот как было велико ее негодование. Как же, сынуля хотел лишить маму праздника! Решили быстренько провернуть бракосочетание без гостей и родных в праздничную ночь, глупые дети. Лично я хотела сэкономить. Не вышло.

Свадьбы – не для двоих, они для родственников, понимать надо! Это простые люди могут расписаться и поехать к морю на недельку. Большие люди обязаны закатывать большие свадьбы, иначе кто же поверит, что они большие? Статус требует.

Только в лодке Конрад раздышался, свежий ветерок над водой оживил его, и муж начал улыбаться. Наша лодка с тентом была увита лентами и украшена флагами. Позади и впереди по реке шла целая флотилия лодок и лодочек, люди хотели видеть героев дня. Кричали, кидали цветы в лодку. Пришлось вставать, махать и улыбаться.

Но ничего не бывает вечного, кончился и этот путь, вскоре мы причалили к Летнему дворцу.

До чего ж утомительное дело эти свадьбы! Надо отдать должное Сабине и лире Розалии, я такого праздненства никогда не видела и даже представить не могла такого масштаба. Под пир было отведено три зала. В центральном праздновали члены породнившихся семей, с нами в роли главных украшений стола, и аристократы Высоких домов. В левом – менее знатное дворянство, в правом именитое купечество и деловые люди, в том числе и сослуживцы Конрада. В течение пира мы несколько раз переходили из зала в зал, принимая поздравления.

Мне никогда столько комплиментов не говорили. Да, деньги и связи обладают воистину чудодейственным косметическим эффектом. И красавица я редкостная, и умница, и вообще не женщина, а чистое золото! А слушать приятно все равно, хотя на фоне местных пышных дам я все равно остаюсь тощей белобрысой дылдой. Одна радость – мужики тут видные, как правило, рослые, крепкие, комплексовать из-за роста не приходится.

Еда, сервировка, оформление залов было выше всяких похвал. Я чуть не плакала, до того мне хотелось попробовать абсолютно все, ела, как не в себя, аппетит был просто чудовищный. Я бы и больше съела, но случайно поймала взгляд лиры Розалии. Она умильно смотрела на меня, как любящая бабушка на обожаемого внучка, лопающего десятый пирожок. Решительно отодвинула тарелку. Нет, с этим надо что-то делать, иначе я в дверь не пройду через месяц. Сдерживаться надо, а не оправдывать свое обжорство ребенком, он еще крошечный! Ему столько точно не требуется.

Вот на работе, где я трудилась секретарем, пока жива была мама, одна девушка сохраняла завидную стройность всю беременность, вплоть до родов, потому что у нее никого не было, чтоб ее раскармливать. Сирота. Парень тут же свинтил, как только узнал о беременности, решил, что скромная однушка девушки с будущим довеском не стоит игр в любовь. Она жила на одну зарплату, строго рассчитывала каждую копейку. Капризничать не перед кем и жрать особо нечего, вот и прибавила ровно четыре с половиной килограмма за всю беременность. Ей даже одежду не пришлось менять, за неделю до родов носила те же брюки, просто расстегнутые, на подтяжках, прикрытые свитером. Я, наверное, все двадцать кило наем, если не остановлюсь.

Престарелая, изрядно подпившая лира в темно-зеленом бархате придирчиво рассмотрела брачный браслет Конрада и скрипуче заявила:

– Слава Всеблагой, от одного недоделка избавились! Обманули приезжую девочку и рады?

– Бабушка! – хором воскликнули Сабина и Конрад.

– Нет, я все скажу! – старушка громко стукнула тростью в пол. – Милочка, от этого мужа у вас не будет ни дочки, не сына, ни котенка, ни щенка! Бесплодные они! Бесполезные пустоцветы!

– Мамуля! – зашипела возникшая рядом лира Розалия.

На Конрада было жалко смотреть, он сжал челюсти, а на щеках загорелись два пунцовых пятна. Сабина взглянула на меня с тревогой, а лира Розалия утихомиривала разошедшуюся старушку. Хорошо, что пир вошел в стадию очень шумной вечеринки, играла музыка, все были пьяны, все говорили в полный голос и высказывания старушки услышали только мы. Я потащила мужа в уголок.

– Что еще за пьяные откровения? Почему ты так расстроился?

– Потому что это отчасти правда. Я боюсь, что это правда, – тихо добавил Конрад. Опустил глаза. – У нас была отечная лихорадка[2 - Свинка или паротит, острое инфекционное заболевание. У мужчин частое осложнение – орхит и как следствие, бесплодие.] в детстве. Ни у меня, ни у Фаба нет детей, хотя мама с пятнадцати лет оплачивала наши потребности, тайно, конечно. У нас было много женщин. Больше, чем у многих других. Женщины менялись, но ни одна не понесла.

Ай, да лира Розалия! Вот и стал мне известен один маленький грязный секрет знатной семьи. Мой секрет в обмен на их секрет. Приятно, что Конрад не стал юлить. При энном количестве дублеров в постели мог бы просто промолчать, и без него бы справились.

Ну, и что изменилось от посвящения меня в эту страшную тайну? Да ничего. Остается только восхититься лирой Ленарди. Я бы так не смогла, но кто знает, что бы я сделала ради своих детей? И свекровь, знающая за собой такую вину… да это же прекрасно! Она будет мне всячески помогать, лишь бы я не выгнала Конрада. Обожать меня будет и пылинки сдувать. И никому о моем случайном браке не проболтается, ей это невыгодно. И внуков признает.

– Ребенок, рожденный в браке, признается ребенком мужа? – уточнила я.

– Даже если он от наложника, – кивнул Конрад. – Чтоб не лишать дитя статуса и привилегий, ведь он может оказаться единственным ребенком в семье. Его в любом случае необходимо вписать в книгу рода, воспитывать и дать надлежащее образование.

Следовало успокоить мужа, а вот надо ли было ему рассказывать о моем интересном положении? Помолчу пока. Надеюсь, не слепой, сам заметит. Месяца через два-три это уже кто угодно заметит. Даже подслеповатые пожилые родственницы, впрочем, у них-то как раз на такие вещи глаз-алмаз и снайперская винтовка. Интересно, рассчитывала лира Ленарди, что Конрад мне расскажет? Вряд ли. В его интересах было бы промолчать. Значит, я правильно выбрала в мужья благородного человека. Лицемер и лгун мне бы точно не подошел.

Мы так устали на пиру, что помывшись и надев тонкие прозрачные сорочки, призванные распалять страсть, рухнули в кровать и моментально уснули.

На второй день утром была поездка к озеру, вечером снова прием и бал. Мы ни на минуты не оставались одни, вокруг вертелось множество людей. Железное здоровье надо иметь, чтоб после этого что-то захотеть и суметь в постели. Мы и не пытались, сил не было.

На третий день состоялась торжественная служба, принесение даров в Храм, выступления артистов, жонглеров, акробатов и фейерверк. После храма Конрад тихонько отпросился на работу, и я его прикрывала, объясняя всем любопытным, что муж переутомился ночью и должен восполнить силы сном.

Вернулся Конрад только под утро и рухнул в постель, не раздеваясь.

– Что за женская доля, вечно его встречай, раздевай, снимай сапоги, – ворчала я про себя, входя в роль супруги, нетипичной для империи.

Но сапоги сняла, верхний кафтан стащила, штаны шелковые скользкие тоже удалось снять без проблем. Все, супружеский долг, считай, исполнила. Укрыла тощее тело мужа одеялом и спокойно уснула рядом.

Глава 3

Мы с Конрадом с изрядным облечением проводили всех гостей. Поблагодарили свекровь и золовку за организованный для нас праздник.