Седые холмы

Что ж, подумала Катя, хотя бы один человек будет обо мне молиться.

***

Покинув Карповку с её размеренным деревенским бытом, мы устремились в ещё один небольшой посёлок поблизости.

Казалось бы, ничего примечательного в нём нет, если бы не громкое звание «Порт пяти морей», которое он носит с тысяча девятьсот пятьдесят второго года. К слову, и название посёлку дали подходящее – Пятиморск. А всё потому, что он расположился на берегу Волго-Донского судоходного канала, соединившего Каспийское, Черное, Азовское моря с Белым и Балтийским в единую глубоководную систему.

От креста и стелы, встретивших нас на развилке, влево уходила дорога, свернув на которую, мы поехали по прямой. Примерно триста метров вдоль трассы тянулся ровный ряд акаций, покрытых белыми и розовыми цветами. Вскоре акации отступили и показались первые признаки населённого пункта. Старые бледно?оранжевые домики с красной черепицей, покрытой мхом, и округлыми арками на крыльцах утопали в густой зелени садов. Кое?где на глаза попадались кирпичные двухэтажки с шиферными крышами. Белая «Субару» неслась мимо подворий, за деревянными, кованными и бетонными заборами которых являлись новые чудеса: то смотрящая из-за ограды корова, то апатичная собака, то палисадники, заросшие виноградом и цветами, то густые кроны деревьев, словно прятавшие благолепие сталинского ампира от посторонних глаз. Рядом с постройками полувековой давности у самого берега Карповского водохранилища расположились современные виллы. На удивление они выглядели целомудренно, не выбиваясь из общей архитектурной среды.

У Пятиморска оказалось много общего с любым уездным городком постсоветского пространства: широкая аллея с памятником Ленину в центре, тропинки с потрескавшимся от времени асфальтом и маленькие магазинчики, торгующие всякой всячиной. Белая «Субару» миновала большой дом с колоннами и остановилась чуть поодаль от него, съехав с дороги, упирающейся в пристань. Когда мы вышли из машины, жара тяжёлой саблей обрушилась на голову – солнце висело высоко в синем небе, и, словно огромный прожектор, поджаривало всё вокруг.

Оставив машину в тени, мы вышли в небольшой парк с фонтанами, низкими скамейками и благоухающими розами. Катя повернула голову в сторону пристани и увидела, как по большой аллее шагала толпа: взрослые, дети, а возглавляла колонну дама почтенных лет, держа в руках красно?синий флажок.

– Идут как на демонстрацию, – заметил я.

– Туристы, – ответил Белянский. – Здесь, у пристани, ежедневно останавливаются пассажирские суда и высаживают десанты людей.

– Что-то вроде зелёной стоянки? – уточнила Катя.

– Именно, – подтвердил Сергей. – Чтобы люди не скучали, для них тут проводят экскурсии.

– Хм, и что же тут смотреть? – хихикнул я. – Крохотный посёлок, каких много по нашей области. Если только на пляже искупаться и позагорать на белом песочке. Да и всё, пожалуй…

– Эээ, не скажи, брат, – возразил Сергей. – Тут есть на что поглазеть.

– Например? – интересовалась Катя.

– Сейчас…

Дорога, вымощенная брусчаткой, вывела нас к пристани, где были пришвартованы три теплохода: два больших круизных и один поменьше для речных прогулок. Мы остановились посредине причала.

– Стойте здесь, – велел нам Сергей и скрылся в здании речного вокзала.

Из труб теплоходов валил чёрный дым. В капитанской рубке суетились речники, а под ней рядами уходили вниз палубы с пассажирскими каютами. В зоне отдыха на карме на шезлонгах предавались сладкой неге путешественники.

– Ми?ха?ил Шо?ло?хов, – прочитала по слогам Катя.

– Хорошее имя для белоснежного красавца, – подметил я. – Как раз ему под стать. Да и в тему.

– Почему?

– Он же будет плыть по Дону.

Катя улыбнулась.

– А какой у тебя любимый писатель? – спросила она.

– Хемингуэй. Мы даже с ним в чём?то похожи.

Катя внимательно посмотрела в моё лицо.

– Ну, допустим, густой седой бороды я у тебя не наблюдаю, – саркастично говорила она, – волосы светлее, чем были у него в молодости, да и глаза у тебя вовсе не карие, а голубые. Нет, не похожи.

– Зато его жизнь была полна неожиданностей и приключений, как и у меня сейчас. Мечтаю когда?нибудь однажды оказаться на Кубе и побывать в домике, где жил старина Эрнест. И, клянусь, я это сделаю.

– Красивая мечта, – отметила Катя.

– О чём мечтаешь ты? – спросил я, посмотрев ей в глаза: ещё утром они казались зелёными как крыжовник, но сейчас на солнце они стали светло?янтарными и способны были влюбить в себя кого угодно.

– Сейчас я мечтаю, чтобы это путешествие никогда не заканчивалось, – с улыбкой сказала она. – Я так ждала этого. Я так верила. И вот – всё то, чего я хотела раньше, наконец, начинает сбываться.

– Эй, сладкая парочка, – услышал я вдали слева знакомый голос.

Позади круизных лайнеров стоял теплоход поменьше, возле трапа которого нам махал Сергей. На носовой части судна из синих букв было сложено слово «Волна».

– Идите скорее сюда – он вот?вот отправится, – крикнул нам Сергей.

***

На борту уже было довольно много пассажиров. В основном на открытой палубе.

– На вокзале в кассе можно купить билетик на прогулку по каналу, – сказал Сергей. Он отыскал три свободных места у самого края палубы, с которой открывался хороший обзор.

– Никогда прежде я не плавала по каналу, – призналась Катя, усаживаясь на стул.

– Загадывай желание, – проговорил я, заняв рядом с ней место. Сергей сел рядом.

Теплоход издал гудок, внизу зашумели двигатели, а из?под кормы вихрями в речном вальсе закружилась вода. «Волна», отпрянув от пристани, поплыла по Карповскому водохранилищу.

Когда судно подошло к воротам, точнее, двум башням с купольными крышами, верхний затвор давно скрылся под водой. И теперь судно, медленно проплывая старый полуразрушенный пирс, заходило в камеру шлюза. Я замер. Передо «Волной» исполином возвышалась громадных размеров триумфальная арка с героическими барельефами и четырьмя фигурами из чугунного литья по углам. Издали каждая из них напоминала трезубец Нептуна, но если приглядеться, то можно было разглядеть пятиконечные звёзды, лавровый венок, в центре которого виднелись незыблемые советские символы – серп и молот, а по бокам скульптуры острыми концами под углом выстреливали знамёна. На фронтоне арки в прямоугольной бетонной раме позолоченными буквами сложена патриотическая надпись.

Катя, не переставая, снимала смартфоном фото и видео. Заметив на себе мой взгляд, она улыбнулась.

– Это восхитительно, – сказала она.

– Ещё тут есть свой «Мамаев курган», – вставил Сергей. – Сразу же за шлюзом.

– Что?то метафорическое? – нахмурила брови Катя.

– Скоро всё увидишь, – улыбнулся Сергей. – Немножечко терпения. А пока – наслаждайся шлюзованием.

Где?то посередине камеры теплоход остановился. Матросы зацепили верёвочные канаты к красным буйкам, помещенным в боковые ниши в стенах по обеим сторонам. Из воды показался затвор и перекрыл собой путь в камеру, через который мы ещё несколько минут назад входили. «Волна» словно оказалась в огромном бассейне. Через мгновение вода стала медленно уходить куда?то вниз, опуская вместе с собой наше судно. Подобно лифтам в многоэтажках опускались в боковых нишах и красные буйки. Покидая камеру, вода оставляла после себя мокрые бетонные стены, поросшие мелкими ракушками, за которые цеплялись водоросли.

Теплоход с каждым разом опускался всё ниже и ниже, пока не оказался в гигантском каменном мешке. Звучащая из репродукторов музыка наполнила собой пространство.

Впереди судна под триумфальной аркой медленно в разные стороны расходились тяжёлые железные ворота. «Волну» облило ярким лучистым светом висевшего над холмами июньского солнца. Под кормой вновь закружились винты и теплоход поплыл навстречу небесному светилу. Позади оставалась четырёхъярусная бетонная галерея, которая ещё недавно была полностью под водой. «Волна» грациозно поплыла сквозь портал, обрамленный снизу водой, по бокам – железными воротами, а сверху – бетонным куполом, и выходила в открытый канал.

Справа на берегу показались четыре огромные белые фигуры воинов. Они стояли на треугольном холме, покрытым ковылём словно сединами.