Тюремщик

– Ничего, дядя. Я просто гипотетически предположил.

– Я видел тебя во время перевязки. Никаких следов, но может быть…

– Без «может быть», дядя. Ничего такого со мной не было, – Дэмьен поморщился. – Но сейчас есть! Я читал, что раньше применяли пытку звуком – «музыкальная шкатулка» называлась. И если этот вой не прекратится, я не знаю, как долго смогу выдержать. В таком случае вы получите еще одного сумасшедшего. Будете кормить меня с ложечки и держать прикованным к кровати, пока Оливер не достигнет совершеннолетия и не появится возможность провести еще один перевод.

– Об этом рано говорить. Сперва подождем, – Бертран потрепал Дэма по плечу. – Потом что-нибудь придумаем. А пока я предупрежу консула, что ты адаптируешься после перевода и вступишь в должность чуть позже.

– О несуществующие боги, пожалейте наше сельское хозяйство! – Дэмьен пытался шутить, хоть на душе было совсем невесело.

– Не переживай, хайсит министр. У тебя будет полный штат опытных работников. Останется только подобрать толкового референта, который взвалит на себя львиную долю твоих обязанностей. Этим, пожалуй, я и займусь в ближайшее время. А ты отдыхай. И попробуй поговорить с узником. Может быть, все не так печально, как кажется.

– Хорошо, дядя, – Дэм глубоко вздохнул. – Я попробую.

Пробовать он начал, едва за Бертраном Тюремщиком закрылась дверь. На всякий случай Дэм вернулся в кровать и с первой же попытки «ушел» в себя, гадая, какие сюрпризы ему преподнесет новый обитатель Комнаты. Когда до нее оставалось совсем немного, его просто оглушил очередной вопль заключенного. Преодолев последние метры, Дэмьен остановился, удивленно созерцая на белой двери тюремную решетку. «Так это было реально?» Дэм вспомнил, как во сне он самолично протер эту решетку, чтобы наблюдать за пленником. «Неудивительно, что его так хорошо слышно», – подумал теперь уже настоящий Тюремщик и, подойдя к решетке, с тяжелым сердцем заглянул в Комнату.

В Комнате был… было… У Дэмьена не хватило слов, чтобы описать существо, которое с воем двигалось по кругу, в странном, изломанном танце. Копна волос? Ком шерсти, из которых иногда выныривали руки и ноги, существовавшие, казалось, абсолютно отдельно. Страшилище то подпрыгивало, то валилось на пол и продолжало, продолжало издавать полувой-полустон, от которого просто разрывались барабанные перепонки.

– Эй, – не выдержав, заорал Дэмьен и затарабанил по двери. – Заткнись немедленно! Заткнись, а то Палача позову!

– Ууу! – эхом отозвалось существо, ни на миг не прекращая своего безумного танца. – У-у-уу!!!

Дэм еще несколько минут пытался достучаться до, очевидно, разорванного в клочья рассудка узника, но безуспешно. Единственное, что пришло ему в голову, – создать хоть какую-нибудь звукоизоляцию. Он попытался сосредоточиться и представить, как решетку закрывает плотно прилегающая дверца с замком. И счастью его не было предела, когда после очередной (на тридцатой Дэм перестал считать) попытки это удалось. Нет, вой никуда не делся, но силу свою растерял, и, может быть, он не свихнется, постоянно слыша его в своей голове.

«Вернувшись», Дэмьен сосредоточился на своих ощущениях. Да, звук стал значительно тише. Но терпеть это изо дня в день… Дэм потер лицо, пытаясь прогнать остатки видения, – воющее и танцующее нечто, скрытое скатавшимися в колтуны волосами. Непонимающее, неосознающее, неживущее. Вот и поговорили о загадках истории, о потерянных технологиях…

Наступило время завтрака, но аппетита не было, а сидеть в столовой, кожей ощущая сочувствующие (и злорадные) взгляды родственников, не слишком хотелось. Хотелось снова оказаться в Кольце, взобраться на башню и…

– А ну, пошел отсюда, попрошайка! – донесся сквозь открытое окно крик охранника у парадного входа.

Послышалась какая-то возня, и до боли знакомый голос горе-библиотекаря выкрикнул:

– Мне нужно срочно встретиться с Дэмьеном Тюремщиком! Передайте, что его ждет…

– Да как ты смеешь…

Возня стала громче. Дэмьен решил, что тратить время на пробежку по коридорам особняка не стоит, и сиганул в раскрытое окно. Что ему, Шеру, прыжок со второго этажа? Да хоть с третьего.

Вывернув из-за угла, Дэмьен двинулся к охранникам, уже заломившему Сандро руки, и как можно надменнее поинтересовался:

– Что здесь происходит?

– Да вот, хайсит Тюремщик, ходит тут, попрошайничает, – доложил старший охранник, вытягиваясь так, что темно-зеленая форма натянулась до треска.

– Я просто хотел встретиться с то… с вами, хайсит Тюремщик, – проскрипел Сандро, морщась от боли в вывернутых суставах. – Я должен сообщить вам нечто очень важное.

– Отпустите его, – приказал Дэм. – Сейчас же.

Охранники не решились роптать и послушно выполнили приказание. Библиотекарь пошатнулся, но устоял.

– Иди за мной.

Дэмьен кивнул Сандро и, не оборачиваясь, двинулся к крыльцу. Но услышав позади чересчур хриплое дыхание, развернулся, чтобы вовремя поймать оседающего парня.

– Это просто какой-то рок – опять ты на мне едешь! – прохрипел Дэм, затаскивая Сандро по лестнице на второй этаж. И подивился, как ему не пришло в голову переложить библиотекаря на плечи охраны. Плохой из него пока получается хайсит.

Сгрузив свою ношу на кровать, Дэмьен тяжело опустился рядом и некоторое время переводил сбившееся дыхание. Все-таки он еще слаб, а отдохнуть как следует и набраться сил, видимо, удастся нескоро. Тем более, что пришедший в себя Пасмурный уже трещит без умолку.

– …а потом в предварительной камере я случайно услышал разговор. Говорили двое, и говорили тихо. Но там звук так забавно отражается от стен, что я расслышал почти все. И мне это не понравилось. Возможно, я кое-что не понял, но все запомнил. У меня прекрасная память, ее в меня…

– Знаю, мастер вколотил, – пробурчал Дэм.

На самом деле он вдруг почувствовал себя… спокойным. Болтовня Сандро оказывала на него какое-то гипнотическое действие, даже вой в голове превратился в слегка раздражающий фон.

– Первый голос принадлежал тому Тайному полковнику, Свену, – продолжал Сандро. – Второго я ни разу не слышал. Они говорили о Тетради.

– О какой тетради? – почти убаюканный Дэм пытался вникнуть в суть библиотекарского рассказа, но получалось плохо.

– О Тетради! Помнишь, среди книг, что я нашел, была Тетрадь с дневниковыми записями? Ее вместе с книгами у меня отобрали при аресте. Так вот там оказалось такое! Я не все расслышал, но… В общем Свен сказал, что Тетрадь подтверждает их долг. Долг Триединому! Представляешь, полковник Тайной полиции состоит в этой кровавой секте!

– Подожди, Сандро, почему кровавой?

– Потому. Потому я и пришел к тебе. Потому, что они собираются принести в жертву Главного Тюремщика! Твоего дядю.

Библиотекарь замолчал, наблюдая за реакцией Дэмьена, но не заметил чего-либо особенного. Как будто речь шла не о кровавом заговоре, а о перемене погоды.

– Они так и сказали? – после долгой паузы переспросил Дэм. – Принести в жертву Бертрана Тюремщика?

– Цитирую дословно: «Хвала Триединому. Мы знали, что время приходит. И вот получили еще одно доказательство, даже с уточнением». Это сказал Свен. А второй добавил: «Значит, в Тетради указано третье октября, после которого все наконец изменится. Но цена…» – «Ничтожна. Это не партия в шахматы и Главный Тюремщик отнюдь не ферзь. А даже если и так. Ферзя тоже приносят в жертву ради победы». Вот что ответил Свен. И я пошел к тебе. Как только доктор Родригес вытащил меня из полицейского департамента.

Дэмьен отстраненно отметил, что нужно будет поговорить с Эрнандо об этом освободительном подвиге, и попытался сосредоточиться на услышанном. Получалось не слишком хорошо. Во всех смыслах.

– Но если ты верно передал разговор, то ни о каких кровавых жертвах в нем речи не было, – покачал головой Дэм. Интересно, кого он пытается успокоить, библиотекаря или себя?

– Не в прямую, – согласился Сандро. – Но они говорили так, что я уверен: речь идет о жизни Главного Тюремщика. Ты должен ему сказать…

– Не должен, – Дэм поднял руку, останавливая попытавшегося возразить Сандро. – Теперь я – Главный Тюремщик. И, значит, речь идет о моей жизни.

Эффект неожиданности действовал на библиотекаря всего десять секунд. Ровно столько продлилась благословенная тишина, нарушенная его забористым нецензурным выражением. Несмотря ни на что, Сандро оставался истинным сыном Пасмурной зоны.

– Дэмьен, чем быстрее ты избавишься от подобной лексики, тем проще тебе будет найти общий язык в кабинете министров, – донесся от двери недовольный голос дядюшки.

Бертран вошел в комнату без стука и с изумлением уставился на непрошеного гостя, нагло развалившегося на кровати племянника. Но прежде чем прозвучали возмущенные вопросы, младший Тюремщик, вдохновленный неожиданной идеей, торжественно объявил:

– Позволь тебе представить, дядя, библиотекаря Сандро Капри. Моего будущего референта.

В этот раз изумленная пауза продлилась не меньше минуты, на которую и Бертран, и маячивший за ним доктор Родригес, и даже сам «будущий референт» лишились дара речи.

После получаса споров, возмущений, приказов и вынужденной капитуляции рассерженный премьер-министр покинул комнату со словами, весьма нелестно характеризующими умственные способности племянника. И наверняка в качестве мести пообещал ровно через час прислать секретаря с текущими делами министерства сельского хозяйства. Однако же как истинный хайсит дверью не хлопнул и даже приказал подать обед на троих прямо в спальню. А еще распорядился «приготовить комнату для этого сопливого референта-недоучки напротив спальни министра, чтобы оба вкалывали круглосуточно на благо сельского хозяйства Города».