Даже если вдвоем

На полу появились яркие следы от шагов, словно кто-то подошёл к нам, но никого на этом месте не было видно. Из ближайшей колонки прозвучал голос:

– Человек не идентифицирован, взаимодействие может привести к неприятным последствиям.

Герман с ухмылкой посмотрел на Оскара, тот улыбнулся.

– Ты же вроде не умер от тоски. – Оскар подошёл к нему, обнял за плечо и повернулся к нам. – Знакомьтесь, эту занозу в заднице зовут Доминик, и вы не поверите, откуда он.

– Какой-то твой новый фанат? – спросил Герман.

– Фанат? Заноза? – возмутился Доминик. – Я бы попросил побольше уважения, моя семья вообще-то имеет большое влияние и вряд ли вы хотите ощутить его вес на своих шкурах.

Мы с Германом засмеялись, это представление было очень забавным. В глазах Доминика была растерянность, а у Оскара отвисла челюсть.

– У тебя ещё живы родители? – спросил он. – Знаешь, это просто фантастика!

– Не считаешь, что было бы странным, если бы они не были живы, учитывая, что даже мою болезнь смогли вылечить?

Я вопросительно посмотрел на Оскара. Тот нагнулся и еле слышно произнёс:

– Гемофилию.

– Ну кто знает, за тридцать лет многое могло произойти. – вмешался Герман. – Твою семью могли съесть собаки или убрать из-за приверженности к определённому полит вектору. Знаешь, пока ты отлеживался в крио-сне, были довольно тяжёлые времена.

Я опять вопросительно посмотрел на Оскара.

– Да, просто Герман не любит сюрпризы. – сдался он. – Доминик пробыл тридцать лет в крио-камере и я, как добропорядочный представитель нашего общества, решил помочь ему социализироваться и привыкнуть к новому миру, ведь его старый мир рухнул, как можно этому симпотяжке не помочь?

– Не наблюдаю особой помощи, Оскар. – огрызнулся Доминик. – За время моего пробуждения я не увидел ничего нового, кроме центра пробуждения и этой коробки с клоунскими вспышками.

Пока Оскар ему доказывал, что вспышки совсем не клоунские, а вполне себе даже серьёзные, я заметил, как цветные следы на полу проследовали до Германа. Тот надел устройство для дополненной реальности и начал говорить с Модестом.

– Где Доминик родился? – спросил он в пустоту.

– Страна, в дореволюционное время славящаяся своей архитектурой и изысканным вкусом к еде…