Тюрьма разума

Ведущий переключился на телефонные звонки, и в студии раздался голос пожилого мужчины.

– Алло, меня слышно?

– Да-да, вас очень хорошо слышно, пожалуйста, представьтесь и задайте ваш вопрос.

– Меня зовут Потапов Антон Васильевич, – с волнением выговорил мужчина. – Я хотел задать следующий вопрос. Не станет ли ваше изобретение причиной создания зомби-людей?

Сергей, поправив свой пиджак, спокойным голосом ответил:

– Скажу вам прямо. Моя цель дать технологии, но как воспользуются этими знаниями другие люди, я не знаю. Я отдаю себе отчет, что я все-таки смертен и рано или поздно умру и после меня, конечно же, появятся люди, которые захотят сделать то, чего общество боится больше всего на свете. Создание армии зомби, запрограммированных убивать. Возможно ли это? Я отвечу вам прямо – да. Но зомби-людей хватает и без технологий нашей корпорации. И убить можно обычно ручкой, но это не повод ее не продавать. Просто люди должны подняться выше уровня невежд и взойти на новый этап эволюции. Иначе рано или поздно мы и без оружия перегрызем друг друга. Именно поэтому программа перевоспитания заключенных будет согласовываться с общественностью, именно поэтому вся информация о заключенных – их состояние и другая – выложена на наших сайтах в разных странах, где действуют наши тюрьмы. Все обновляется в режиме реального времени, и именно для этого были созданы комиссии, которые ежемесячно проверяют правильность и законность всего процесса, запущенного в криотюрьме. На нашем сайте выкладывается полный пакет документов отчетности проведенной проверки. Я за открытость этого процесса и полностью разделяю опасения людей, но и людей прошу осознанно подойти к этой проблеме. Мы не в средневековье, и нам нужно находить пути выхода из таких ситуаций мирным путем, не мешая общему прогрессу и не развешивая ярлыки. В любом случае я попытаюсь, если человечество не готово, то и идея погаснет.

После того как мужчина поблагодарил за ответ и повесил трубку, ведущий, переключив на телефонный вызов нового телезрителя, продолжил:

– Алло, вы в прямом эфире, мы вас слушаем.

– Добрый день, беспокоит вас Екатерина Павловна из Бреста. Я хотела бы узнать вот что. Не кажется ли вам странным производить заморозку людей, совершивших преступление, а потом разморозить их? Ведь, по сути, они могут стать бессмертными. Не вызовет ли это волну преступлений, чтобы попасть в эти камеры.

– Очень интересный вопрос, – заметил ведущий, поворачиваясь к Сергею.

– На самом деле бессмертными они не станут. Умереть можно и в криокамере от старости, лет так через 500. Процесс старения продолжается, мы его просто замедлили, а не исключили, – с улыбкой подметил Сергей. – Однако, ваш вопрос я понял. Для того, чтобы попасть в криокамеру, не обязательно совершать преступление. Хотя в республике на данный момент еще не открыт наш центр для любого желающего, но в мире он уже есть. Люди могут на вполне законных основаниях заключить с нами долгосрочный договор о погружение в сон на короткое время. На данный момент мы не проводим долгосрочных погружений, так как это связано с техническими проблемами: одно дело погрузить заключенного и воздействовать на него, другое – здорового человека, создав для него все условия так, чтобы по завершении проекта он не стал дикой обезьяной в новом мире. Мы уже можем погрузить человека на 10 лет в сон с последующим его пробуждением, но, согласитесь, 10 лет – это все-таки время, это новые технологии, новое общество, мы постоянно меняемся, и человек в криокамере также должен измениться. Однако хочу заметить одну деталь: мы очень серьезно подходим к такому процессу и ведем разъяснительные беседы с человеком, который решился лечь в криокамеру. Скажу честно, из 100 обращавшихся к нам людей 89 отказались сами после беседы с психологом, двое были с тяжелыми заболеваниями, и мы предоставили возможность впасть в сон, возможно, в будущем произойдет открытие, которое излечит их. Оставшиеся были предупреждены, что за процесс социального вливания в новом мире после их пробуждения «Криодрим» ответственности не несет. Да, программу мы им дадим, какое-то время подержим внутри, понаблюдаем за здоровьем, но потом – каждый сам по себе. Мы не детский сад и нянчиться с пробудившимися не собираемся. Поймите, незачем впадать в сон на 10, 20 или 100 лет и затем просыпаться. Я, конечно, понимаю, что для молодого сознания такая идея кажется забавной – проснуться через 100 лет в будущем. Но по факту, как показали цифры, не все готовы к тому, что они лишатся всего. Так как мы заключаем договоры лишь на сон, а не на последующую адаптацию человека в обществе, вы проснетесь, в чужом мире, где будете никому не нужны и одиноки. Вам вновь надо учиться, постигать профессии, чтобы быть в социуме. Если вы хотите проснуться через 100 лет и окунуться в нищету, то это ваш выбор.

– Благодарю вас, Сергей Сергеевич, за такие полные и честные ответы, – поблагодарил ведущий гостя, после чего, развернувшись к камере, обратился уже напрямую к телезрителям: – В нашей студии был генеральный директор корпорации «Криодрим» Холод Сергей Сергеевич, который построил около Бреста и Минска криотюрьмы для осужденных за особо тяжкие преступления. Также было открыто несколько оздоровительных центров в самом Минске и других городах Республики, в которые могут обращаться граждане с целью улучшения своего самочувствия. После предварительной консультации с врачом любому будет назначена соответствующая процедура.

Ведущий, попрощавшись перед телекамерами с Сергеем, повернулся в сторону снимавшей его в тот момент первой камеры и, вновь широко улыбнувшись, произнес:

– Ну а теперь, буквально через пару минут, после рекламной паузы, вы увидите нашу постоянную рубрику «Здоровая пища». Оставайтесь вместе с нами в этот удивительный день.

После последней фразы ведущий еще пару секунд смотрел с горящими от радости глазами в камеру, после чего, услышав команду режиссера «снято», повернулся к Сергею уже с серьезным выражением лица.

– Сергей Сергеевич, вы были на высоте. Спасибо вам еще раз за то, что пришли к нам.

– Это вам спасибо, – ответил Сергей ведущему.

Сергей встал из мягкого белого кожаного кресла и, попрощавшись с ведущим и всей командой, которая участвовала в съемке, вышел из помещения.

Дверь студии медленно прикрылась, и он вновь оказался в тихом коридоре, где его около окна дожидался друг и коллега Максим Алексеевич Морок.

– Ну блин, Сергей, я запарился ждать в машине, если честно. Как прошло интервью?

– По плану, ничего лишнего. Главное, склонить людей на нашу сторону, особенно молодых.

– Молодые? – с непониманием переспросил Максим, пытаясь вникнуть в мысли Сергея.

– Да, Максим, именно молодых. Они будущее – и за ними выбор. Если сейчас заложить идею в их головы, то через десяток лет мы получим результат, который нам нужен. Сейчас смысла нет надрываться. Старое поколение стоит на своих устоях, а нам пока нужно просто расставлять декорации и нет смысла привлекать к себе лишнее внимание.

– Долго все это. Я как-то не задумывался о таком процессе. Меня больше волнует быстрый результат.

– А меня долгосрочный, спешки в таких делах делать нельзя. Ладно, поехали в офис, нам еще собираться надо.

– Вот по поводу твоей затеи я и хотел побеседовать. Куда ты меня решил вытянуть? – с удивлением в голосе поинтересовался Максим.

– Узнаешь потом, а то, если скажу тебе сейчас, велика вероятность, что решишь не ехать.

Громкий смех Максима эхом разнесся по коридору, смутив даже его самого.

– Надеюсь, никто не слышал, – продолжая улыбаться, подметил Максим.

Сергей и Максим быстрым шагом направились к лестнице, где их уже поджидал небольшого роста, в черном костюме, с гладко выбритой головой и выделяющимся на фоне чисто выбритого лица большим ястребиным носом Кирилл Сигизмундович.

Заприметив гостей, помощник вновь широко улыбнулся. Не дожидаясь, пока Сергей и Максим подойдут поближе, он молниеносно рванул к ним навстречу, по пути начав уточнять, все ли хорошо.

– Сергей Сергеевич, я хочу вам сказать, что, пока вы были в студии, я смотрел ваше интервью – оно получилось просто великолепным. Вы все так подробно рассказывали, думаю, теперь недоброжелателей у вашего проекта станет в разы меньше. И еще я хочу вам сказать, что восхищаюсь вашим ораторским мастерством и умением держаться перед камерами.

– Спасибо, – засмущавшись, ответил Сергей, немного пораженный такими прямыми похвалами в свой адрес.

Дослушав до конца лестные отзывы Кирилла Сигизмундовича, все трое направились к лестнице, по которой спустились в холл к выходу. Проводив гостей до крыльца здания, Кирилл Сигизмундович в очередной раз поблагодарил их за приезд и, пожелав удачи, выразил желание в скором времени вновь увидеть Сергея Сергеевича в здании общенационального белорусского телевидения.

Сергей не особо любил давать обещания людям, но в данном случае он решил, что лучше будет согласиться, чтобы наконец уйти от вечно говорящего помощника.

Попрощавшись с Кириллом Сигизмундовичем, Сергей и Максим направились вниз по лестнице к прилегающей дороге, у края обочины которой их поджидал черного цвета Mercedes-Benz, готовый отвезти их в центр «Криодрим», выстроенный не так давно в центре Минска.

Глава 5

Стальная дверь тюремной камеры со скрипом закрылась, оборвав тем самым любую связь с внешним миром.

Павел оказался в почти пустынном, узком помещении, провонявшем канализационным зловонием, исходившим от унитаза, стоявшего в дальнем углу.

Боль, унижение и отчаяние – вот то немногое, что испытывал он в данный момент своей жизни.

Высоко над унитазом располагалось небольшое окно, с внутренней и наружной стороны которого стояли толстые стальные решетки.

Стены камеры были усыпаны различными фотографиями и плакатами голых женщин, позировавших на фоне природы или автомобилей. Участки стены, которые не были завешены фото с гламурными женщинами, были исписаны всевозможными матерными словами, нанесенными на уже начинавшую трескаться, выцветшую синюю краску.

Единственным источником света в камере было то самое небольшое окно, через которое в помещение проникал тусклый свет с улицы. Место на потолке, где когда-то висел светильник, выдавал лишь более светлый прямоугольный контур и свисающие электрические провода, заизолированные на скорую руку черной изолентой.

Было непонятно, день или ночь сейчас на улице, освещает ли это окно солнце или обычный уличный фонарь. Стекло, которое когда-то было прозрачным, теперь было замызгано грязью, отчего в помещении царил полумрак.

В камере было две местами потрескавшиеся деревянные скамейки, покрашенные в серый цвет и располагавшиеся одна за другой.

На скамейке почти в упор к дальней стенке, отвернувшись, сидел худощавый мужчина, облаченный в грязную, рваную одежду. На появление Павла сокамерник никак не отреагировал и продолжал рисовать на стене какие-то каракули, сопровождая все это невнятным бубнением себе под нос.

Немного осмотревшись, Павел присел на краю скамейки рядом со входом, прислонившись к холодной стенке камеры.

Страх и холод заставляли все его тело трястись от судорог. Мимолетное желание собраться с силами гасло от ужасного чувства отчаяния. Закрыв глаза ладонями, Павел постарался успокоиться, понять, что с ним произошло, как он вытворил такое и он ли это сделал. За время, проведенное за решеткой, картинки прошлого медленно начинали вырисовываться в его голове с момента задержания.

Он вспомнил свет, который ослепил его, нож, упавший на землю, кровь, в которой была измазана вся его одежда и мертвые тела его жертв, рядом с которыми его застали. Однако больше всего его пугала мысль о том, что он вспомнит, как убивал. Мысль, что это сделал он, приводила его в ужас. Все подогревалось словами следователей, что это действительно его рук дело. Их уверенные слова, улики уже почти склонили Павла к мысли думать так же. Однако маленький лучик надежды кричал в нем, что это не он. Что-то было не так во всем этом. Все казалось вымыслом, нереальным. Совсем недавно он был кем-то другим, и вот теперь он тут. В мерзкой, темной, провонявшей зловонием камере, обвиняемый в убийстве людей, которых он даже не помнил, но которые, со слов следователя, являлись для него близкими.

Одурманенный своими мыслями, Павел медленно проваливался в сон. Усталость, накопленная за эти часы, начинала брать верх над его сломленным телом.