Цеховик. Книга 12. Восходящая Аврора

– Обдолбался, – качаю я головой. – Наркодилеры, б*я…

– Да что ты цепляешься ко мне? – чуть поворачивается Джемал с блаженной улыбкой. – Вот есть же люди, которым плохо, когда другим хорошо.

– А с чего тебе так хорошо-то? Разговор не простой предстоит.

– Да нормально всё будет. Заживём после этого, как в сказке.

Ну, ещё бы. С новеньким оборудованием в двух катранах, с пошивочным цехом и прямыми поставками афганской наркоты. Размечтался ты, Джемал.

То, что это ловушка, мы с Цветом знаем. Ему рассказал я, а мне – Сеня Кабарда. Не зря же он вокруг Иглы в последнее время пребывает. Но вот будет ли там сам Игла неизвестно. Интрига сохраняется. Он, конечно, ссыкло, но статус победителя Цвета манит и сводит с ума. Ладно, посмотрим… У нас, вроде, всё просчитано…

Я открываю окно и в машину врывается свежий сладкий воздух, молодая весенняя зелень и обилие цветов радует глаз. Вот живи да живи, казалось бы, себе в удовольствие, так нет же, вечный бой, вечная нервотрёпка.

Прибываем на место. Хинкальная – это жилой дом, куда приезжают воры. Не то, чтобы притон или малина, а такой типа домашний ресторан для своих. Дорожка к нему ведёт через узкое поросшее кустарником ущелье. Ну, правильнее сказать, не ущелье, а просто узкое место. Если мы вырвемся и будем уходить, здесь нас добьют.

Мы входим в дом всей толпой, оставляя в машинах водителей. Виктор и Алик идут со мной. Здесь уже ждут участники встречи. Смотри-ка, раньше приехали, причём все, как один. Ну-ну, стратеги хреновы.

Их пацанчики шмонают нас, а мои парни шмонают их. Вроде всё честно. Оружие складывается в два ящика, которые закрываются на замки. Затейники, блин. Дальше участники совещания проходят по коридору в большую столовую с каменными стенами и полом. Здесь стоит круглый стол с тарелками и бокалами. Победителей ждёт ужин.

Сопровождение остаётся в первой комнате. Вроде, всё чётко и прозрачно. Но хохма в том, что через некоторое время всех угостят компотом из сухофруктов или чаем и охрана отрубится. Только наша, естественно. А того кто не отрубится или подрежут, или застрелят, но это если глушитель найдут.

Ну, и всё. Дальше пацанчики войдут в гостиную буквально по команде «Федя, дичь!» и займутся мной и Цветом. Зная, что мы просто так не сдадимся, они сразу применят оружие. Всё. Дело сделано. Гениальный, твою дивизию, план. Но у нас, правда, имеется свой собственный взгляд на этот сценарий.

Поэтому мы заходим, в общем-то, практически без опаски. Ну… как без опаски, расслабляться нельзя, да организм и не позволит. Я не завтракал и кроме адреналинчика, вызывающего студенческий мандраж, во мне ничего нет. Так что, потряхивает, конечно, не без этого.

Понятно, что сначала мы посудачим, иначе не успеет произойти намеченное с компотом. Впрочем, затягивать эту часть тоже нельзя, вдруг мы психанём и решим уйти, а там ещё не готово. Ну и для контроля пара стрелков в кустах над «узким местом».

В общем, мы заходим в комнату для переговоров. Она небольшая, здесь окно с распахнутыми створками, деревянный потолок, каменные стены без штукатурки, старинный стол и два деревенских буфета с керамической посудой. Красиво, что сказать. За окном зеленеет сад, поют птицы, пахнет весной и счастьем. Но это для тех, кто его может ощутить. Счастье то есть.

Ворьё заходит первым и начинает рассаживаться. Мы тоже подходим к столу, но сесть не успеваем, потому что вдруг из маленькой двери за шкафом вылетает худая фигура в чёрном и в один миг оказывается перед нами.

Близко, но не достаточно для того, чтобы дотянуться до него. В вытянутых руках он держит по пистолету. Лара Крофт, расхитительница гробниц. Нет, это разумеется не она. Это Сева Пятигорский, он же Игла. Нервничает, урод, щурится, глаза мечутся, перепрыгивая с меня на Цвета и снова на меня.

Стволы его «Макаровых» смотрят чёрными дырами отверстий прямо в лоб. Мне и Цвету.

– Ну что, ссуки! – дрожащими губами шепчет Игла.

Получается зловеще. Но мне почему-то совсем не страшно, хоть я и не обкуривался для храбрости, как Джемал. Сучонок. Иудушка. Я чуть поворачиваюсь к Цвету и вижу как он прямо и спокойно смотрит на Иглу. Только желваки ходят на скулах.

Я отворачиваюсь и смотрю внимательным взглядом на холодную, ничего не выражающую рожу Лазаря, на бегающие глаза Кахи, на обескураженного и раздосадованного лесовичка Женю Старого и на смеющегося Джемала.

– Э, Сева, чё за дела! – восклицает Женя. – Ты чё творишь? Мы же забились!

– Заткнись! – хрипит Игла. – Сюда смотри, Бро. Я хочу чтобы ты видел свою смерть. Заигрались вы голубки. Не туда сунулись. Не по зубам вам Сева Пятигорский! Сюда смотри, я сказал!

Я смотрю на него, но перед глазами встаёт картина, которую я вижу постоянно и которая не выходит у меня из головы. Тёмный подземный ход Новоспасского монастыря…

– Брось пушку, – холодно произносит Марина и отводит фонарь в сторону. – Брось, сука, пушку.

И теперь, когда свет не бьёт в глаза, я вижу Наташку, стоящую на коленях и приставленный к её голове пистолет. По спине скатывается ледяная капля, а волосы на голове становятся дыбом.

– Се человек, – говорит Марина, как бы вверяя Наташкину судьбу в мои руки.

– Марин, ты не выстрелишь, – говорю я, тяжело сглатывая ставшую густой и солёной слюну.

Накатывает удушливая волна, будто принося запах из её квартиры, металлический и сладкий.

Ствол моего пистолета смотрит ей прямо в лоб.

– Ты не выстрелишь, – повторяю я. – Зачем всё усложнять? Ты же умная и поэтому не будешь стрелять.

– Правда? – хладнокровно усмехается она. – Хочешь проверить? Думаешь, я шучу?

И в этот самый момент раздаётся невероятно громкий выстрел…

Я делаю маленький шаг и приваливаюсь спиной к стене. Твою дивизию… Твою дивизию…

2. Бонни и Клайд

– Ну, и чё скажете теперь, как добазариваться будете? – скалится Сева Пятигорский по кличке Игла, держа нас на мушке. – Кажись, вы своё отбазарили уже. Поучительный, сука, пример, как не надо делать. Ну чё, последние желания имеются? Хочу, чтоб вы прочувствовали момент. На века прощаемся, в натуре.

Рожа его искривляется в самодовольной гримасе.

– Не торопись, – хмыкаю я, спокойно глядя в лицо Игле. – Там ещё наши бойцы не уснули. Ты нашумишь, а они ворвутся и порвут тебя, как тузик грелку. Зачем так рано выскочил-то? Не утерпел?

– Чё-ё-ё? – морщится он, вытягивая шею и прищуриваясь.

– Давай чуть в сторонку встанем, а то дует, – киваю я и переступаю на два шага правее.

Цвет двигается следом за мной.

– Э, вы чё, не въезжаете?! – изумляется Игла, передвигаясь за нами и оказываясь прямо в створе окна. – Молитесь-на. Время пришло. И старуха с косой тоже.

– Хорош, Сева, дуру гнать! – раздражённо бросает Женя Старый и в тот же миг раздаётся дребезжащий хлопок.

«Бэмс», «вж-ж-ж» и «чмок» сливаются в один звук, а лицо Иглы замирает, сопровождая вступление в вечность изумлённым выражением. Глаза стекленеют, а тело, начинает заваливаться. Сначала медленно, а потом быстро. Утратив жизненные внутренние силы, оно не может больше сопротивляться внешним гравитационным силам и с грохотом падает на пол. Из затылка тёмной струйкой льётся густая чёрная жидкость.

Участники совещания вскакивают со своих мест и крутят головами, ничего не понимая, а я разглядываю маленькое отверстие, появившееся в стекле и бойца со снайперской винтовкой, выходящего из кустов в саду за окном. В комнату заглядывает Толян.

– У нас чисто, – говорит он. – Как у вас?

– Нормас, – киваю я и поворачиваюсь к Цвету. – Давай, Паш, покажи, кто в доме хозяин.

Тот молча наклоняется и вынимает из руки Иглы «макарыча». Сдвигает затвор, проверяя не пусто ли в патроннике и, удовлетворённо хмыкнув, молча, без самолюбования и обличительных речей по два раза стреляет в Лазаря и в Ваху.

Их лица искажаются болью, ужасом и гневом. «Макаров» выплёвывает огонь и громыхает, будто в него вселился мстительный Зевс и с помощью Цвета сводит счёты со своими должниками. Огонь, запах пороха и крови слишком часто появляются в моей жизни, но я так и не могу привыкнуть к этому…

– Э, ты чё, Цвет, ты чё делаешь!!! – ужасается Джемо. – Тебя же за это…