Сталинская премия по литературе: культурная политика и эстетический канон сталинизма

Следующим шагом Фадеева стала вышеупомянутая записка с прилагавшимся проектом решения, направленная в Агитпроп ЦК 16 июля 1942 года. Целью этого обращения стал вопрос о выводе «Литературы и искусства» из-под контроля храпченковского Комитета. Фадеев писал:

Практика показала, что передача газеты «Литература и искусство» в систему издательства «Искусство» нецелесообразна. <…> издательство «Искусство» подчиняется Комитету по делам искусств, а газета является одновременно и органом Союза советских писателей СССР и Комитета по делам кинематографии. Это, в свою очередь, лишает возможности влиять на административную и хозяйственную деятельность аппарата редакции[470 - Цит. по: Там же. С. 482.].

Интересно, что строится эта записка примерно на тех же риторических приемах, что и цитированное выше обращение П. Скосырева и Е. Ковальчик. Можно предполагать, что ответственный редактор «Литературы и искусства» был причастен к созданию обоих посланий в Агитпроп. С течением времени позиция Фадеева в роли руководителя Союза писателей становилась все прочнее: большое число литераторов находило решение своих проблем в обращении к нему напрямую (сохранилось довольно большое число адресованных Фадееву писем с просьбой посодействовать в том или ином вопросе), что благотворно сказывалось на репутации будущего «генсека» ССП. Заручившись поддержкой «работников литературы», Фадеев ощутил возможность максимально расширить свои полномочия и установить полный контроль над Союзом. По-видимому, тогда с ним случился очередной приступ «литературного политиканства», которое, как писал Симонов, «судорожно овладевало Фадеевым, вопреки всему тому главному, здоровому и честному по отношению к литературе, что составляло его истинную сущность»[471 - Симонов К. М. Глазами человека моего поколения. С. 192.]