Герой 90-х. Душевное интервью

Саша: Это нормально: Паша любит дочу!

Граф: А заодно, типа, понтануться и себя повеселить. И, значит, я ему говорю, клип должен быть в моём представлении такой, и даю ему сценарий. Сценарий следующий: вот он сидит с приглашенными в своем роскошном особняке в гостиной. Накрыт богатый стол, ну, предположим, отмечают день рождения дочери. И она поет песенку какую-то, скорее начинает петь ту самую песню, но безо всякого аккомпанемента, сама а-капелла[2 - От итал. a capella – пение без инструментального сопровождения.] или, может, под рояль.

Саша: И это все внутри клипа, как бы, да?

Граф: Так точно. И все хлопают, и хором: надо доченьке твоей на эстраду, звезда, мол, уже готова и так далее. Патока течет из гостевых ртов хозяевам в уши. И дочь тоже загорелась и вторит: да, папа, я хочу быть великой певицей! Тут папа щелкает пальцами, и это сразу меняет декорацию. Возникают три великих наших продюсера: Игорь Крутой, Игорь Матвиенко и Виктор Дробыш. Правда самих не видно, они сидят, знаешь, за продюсерскими креслами. И на спинках кресел написано: И. Крутой, В. Дробыш., И. Матвиенко, и тут же начинается движуха. Девочку взяли в оборот: у неё учитель по вокалу, педагог шлифует дикцию, театральное мастерство преподают, уроки танцев и тому подобное. Движ-миш, одним словом.

Саша: Подожди пару минут, другой звонок, надо ответить.

Пауза 3 минуты.

Саша: Ну, все, я вернулся.

Граф: Я немножко забыл, где мы остановились… Ах, да. Движ-миш… И вот уже всё готово для дебюта начинающей великой певицы. Выступление можно нарисовать где угодно, хоть в сгоревшем Крокусе, хоть в Кремлевском дворце съездов. Снимаешь девочку с микрофоном «на зеленке», а потом легко вмонтируешь в любой концерт на любой сцене, да, хоть в Метрополитен-Опера. То есть это не сложная процедура. Вот. Можно, чтобы её представил зрителям какой-то наш известный персонаж.

Саша: Нагиев, например.

Граф: Пуркуа бы не па, всё зависит как бы от полноты налитого стакана. Насколько Паша готов раскошелиться. Это несложно, было бы желание.

Да и всё это происходит внутри клипа. Возможно, в том старом сценарии какие-то детали продуманы лучше. Неважно, я рассказываю, как помню. И этот концерт с дочей выходит из видео-картинки. Оказывается, что он демонстрируется на большом экране в той же гостиной, что и в начале клипа. Может быть, прошел год, и те же гости, и снова день рождения. Девочка на экране на сцене Метрополитен-Опера раскланивается, зрители за столом в восторге хлопают – больно рукам. Ведь они, мол, ещё год назад оценили масштабы юного дарования. И тут доча встает и во всеуслышание заявляет: «Всё, папа, не хочу быть великой певицей, хочу быть голливудской актрисой, и чтобы работать мне там с великими режиссерами и продюсерами». Немая сцена. Тут папа опять щелкает пальцами и, значит, опять смена декораций.

Саша: Папа любящий, реально. Как Золотая рыбка, исполняет доченьке на раз.

Граф: Ну да. И тут возникают Квентин Тарантино и Стивен Спилберг. Точно также. Два продюсерских кресла, видим, тоже на спинках сзади подписаны их фамилии. И на этом заканчивается клип, Финита ля…

Далее песня и клип ставятся в платную ротацию. Понятно, что особо она не прогремит, и начинающая юная певица не особо нужна публике. Но тут начинается пиарная химия.

Чтобы сделать побольше шума для раскрутки, можно изобразить: кто-то якобы подал в суд. Например, продюсерский центр Матвиенко. А может, и взаправду подать в суд на самих себя, а потом исковое заявление отозвать. И тиснуть в новостные ленты: что это вы там без юридического права, без разрешения и согласования пользуете всуе честное имя нашего босса?! И так далее в этом ключе. А в ответ, кто-то, предположим, наш адвокат через пару дней опубликует опровержение. Мы на самом деле, реально нашли Игоря Крутого и Игоря Матвиенко. Других, естественно, полных тёзок. Вот не только нет Виктора Дробыша. Зато я отыскал Виктора Дробышева. Ну и ладно. Напоминаю, на той самой спинке его кресла написано было «Дробыш.». С точкой как бы сокращенно. Ещё даже и веселее получается. И копии паспортов прикладываются там в статье и договоры с этой эрзац-троицей. Поэтому мы имеем полное юридическое право полоскать такие «знатные» фамилии.

Саша: Круть. А такое напечатают?

Граф: Ну да. «Утка осенью в большой цене». Жареная, берите, пока горячая!

Саша: А где тут Тарантино?

Граф: Будет. Дальше подумалось: а что ж теперь останавливаться на пол-дороге?! Теперь, предположим, в суд на нас заявит уже сам господин Спилберг, видимо, там, в Америках кто-то увидел наше «творчество». А в нашей российской стране, я тебе скажу, не так много Тарантинов со Спилбергами. А Стивенов с Квентинами среди них и того меньше. Я, значит, позвонил этому другу, который меня сейчас огорошил, в Тверь, точнее: во Ржев. Игорьку Новикову, знаешь, наверное.

Саша: Не помню, а может и не знаю.

Граф: Он там у себя где-то во ржевских деревнях подобрал двух каких-то колдырей, ну таких полусиних. Годков им по 35, было, наверное (я говорил, что всё плясалось лет 12 назад, не меньше). Игорь мужик строгий, степенный. Притащил их в паспортный стол, где они написали заявление: хотим, типа, сменить имена и фамилии, будем теперь Спилбергом и Тарантином. В паспортном, конечно, удивились, а что сделать: законные права граждан. Через месяц герои получают новые паспорта. Этот ещё новоявленный Стивен вещал, типа: что я так и буду Спилбергом ходить в своей Торопаце?! Игорян ему: «Походишь пока, ничего не случится! А вот когда сороковник тебе стукнет – будут паспорт менять, напишешь, что снова хочешь быть Васькой Козловым. Хотя я бы на твоём месте на том не настаивал. Глядишь, в интернетах прославишься, начнешь репортажи вести о сельской жизни. Учить городских ботанов, с какой стороны у коровы хвост!»

Итак, всё было готово к подвигу. И в результате, значит, этот клиент Паша сошел с пробега. Может, денег пожалел или по размышлению не захотел светиться – кто его знает. Конь саврасый. Такую красоту загубил!

Саша: То есть всё это твои мечты да сказочки?

Граф: Да, всё это мои продюсерские слюни и режиссерские придумки, мечты-мечты, где ваша сладость. Розовый бабльгам. Всё-всё, за исключением двух человек в Тверской губернии: Стивена Ивановича Спилберга и Квентина Петровича Тарантино. Они-то как раз самые настоящие. О чём и поют бумаги государственного образца. Так что Квентину Тарантино последняя роль, к сожалению, удалась. Роль демона. Слишком хорошо он в неё вжился, и был, как Смоктуновский, убедителен. Реально, если ему налить пару раз, то он чистый бесёныш, блин. Рожа протокольная, небритая, бледная такая, бородёнка редкая, глаза малиновые и даже рога короткие мерещатся. И тут на тебе, топор прервал последнюю гастроль артиста. Занавес. А соседа придется оправдать: попал под обаяние большого таланта!

Да и, как видишь, и фамилию он так и не поменял. Возможно, это она, новая фамилия, наоборот, поменяла его судьбу.

Саша: Да. Судьба-злодейка.

Граф: Я спросил Игоря: а как там наш Стивен Иванович-то поживает? Он говорит, потеряли его. Я говорю, ну, поищи его, интересно.

Саша: Вот бы голливудскому Квентину это рассказать, он любит трешак, сам такое снимает. Глядишь, вставит куда.

Граф: Позвони в Голливуд.

Саша: Попробую. И надо бы, вроде, помянуть.

Граф: Ну, это смотрите сами, вы всё равно на смене, чего ж не выпить.

Саша: Ну, пока.

Граф: Будь здоров.

Читатель: Да, дела!.. Ну что, вернемся к нашим баранам, то бишь: к финнам?

Изволь.

«Усадьба Кархумяки Резорт энд Спа» (продолжение)

Вообще эта история не про финнов. Но да, направляемся мы в Финляндию, в мой милый маленький деревянный домик в прекрасном месте Растинниеми, что значит по-фински: «мыс клещей» на берегу большого кристально-голубого озера Пурувеси, в переводе: «чистая вода». Едем мы через Петрозаводск, Мурманск и Норвегию, потому что моя подруга Саша, которую все называют Енот (а пишется вот так: Иеннот), считается туристом, а туристов финны уже не пропускают ни под каким предлогом. На дворе у нас 25.05.2023. И теперь от Москвы до моего домика 3600 км, а, если бы можно было ехать напрямую через Питер, то всего 1100 километров. Ещё у нас с собой тяжеленный ящик с морскими рыболовными снастями и толстые морские спиннинги для ловли в отвес. И есть микронадежда сначала доехать до фискекам-пинга (рыболовного лагеря) Оппейде рядом с норвежским Нарвиком, потаскать со дна вкусную треску и, если повезет, то и палтуса. А также поглазеть на невероятные красоты природы коммуны Хамарёй. Название звучит похоже на «геморрой», так что не забыть. А природа в этом Геморрое просто роскошная: заснеженные горы, стоящие по колено в океане, сотни водопадов, на берегу фьордов зелено: сосны, березы, ягод полно, грибы-подосиновики. Наверху, когда петлявое шоссе поворачивает наверх, десятки озёр, реки, бредущие куда-то северные олени. В общем – ляпота! Это великолепие словами не передать, вот и я замолкну.

Всего от Москвы до пропускного пункта на границе 2200 км, да, и потом до финского домика на юг, еще 1400 километров. От границы до рыбалки примерно столько же и ещё один паром. Итого трое суток пути и две ночевки до прощания с Родиной.

Еду. Подобрал в Питере Йеннот. Она забронировала за Медвежьегорском ночлег. Это туристическое место называется «Усадьба Кархумяки Резорт энд Спа».

Едем, всё прекрасно. Белые ночи, полярный круг. Мы же всё дальше и дальше на север. Петрозаводск проехали и Кондопогу. Время к двум ночи приближается, и Кархумяки, что в переводе означает «Медвежий холм», тоже. А хорошо, светло вокруг: тайга кругом, медведь хозяин, всё, как положено.

Росомаху видели, хотя она весьма пугливая тварь, лосей и прочую живность, но всё издалека. Пора торить дорогу к нашему шалашу: Саша ныряет в гугл-навигатор, нажимает голосовой ввод и говорит: «Усадьба Кархумяки». И этот продвинутый искусственный интеллект посмотрел, видимо, по сторонам: никого, тьмутаракань, лес да ёлки, комары да волки. Некому тут урезонить цифровой разум, некому сделать двоичное а-та-та по двоичной жопе.

И гугл отвечает: «На ваш запрос «Усатый… уй-то мягкий» ничего не найдено!» Мы аж подпрыгнули, я по тормозам с испугу ударил так, что чуть в сосну юзом не въехали. Мой славный «Туарег» затормозил в 10 сантиметрах от ствола.

Это был эффект разорвавшейся бомбы. Не то, чтобы я, как благородная девица Смольного института в Питере 1913 года, такие слова слышал всего один раз из подворотни на окраине Пушкина и зарделся вишней. Безусловно, я на подобных этажах бывал и при случае сам могу прогуляться по великому и могучему. Но менее всего мы ожидали услышать русские народные песни от гугл-навигатора в глуши карельской тайги. Далее, Саша ещё раз к Гуглу (видите: я уже его с Большой буквы зову!): «Усадьба Кархумяки». Интересно же, повторит ли двоичный засранец свою нецензурную мантру? Не повторил, пробурчал что-то невразумительное. Иеннот проговорила в третий раз, всё то же самое, не меняя интонации спокойным ровным голосом – и тут цифровой мозг просто показал нам дорогу.

Вот так вот, люди. Он, этот хитрый разум, с самого начала знал, чего от него хотят, но, посмотрев вокруг: «Эх, глухомань какая!», убедился в своей безнаказанности. Дай-ка, думает, потроллю этих лопушков – и выдал нам по пятое число. Это ж надо так сообразить: Усадьба Кархумяки – усатый х… – то мягкий! Реально похоже звучит, но не так, чтобы один в один. Этой нейронной сети пришлось слегка раскинуть мозгами, чтобы такое присочинить.

Я, конечно, не против прогресса, но, честно говоря, эти западники-либералы, истово молящиеся на искусственный интеллект, реально раздражают. Стоит только дать цифровой гадине волю, она сдавит нам двоичными ручищами тоненькие шейки и будет ехидно смотреть, как наши глазёнки на лоб вылезают. А на левую ногу браслет, чтобы мы далеко не соскочили. С точки зрения алгоритмов мы, человеки – неорганизованные странные существа, проживающие свою пошлую жизнь хаотично и бессмысленно. Алгоритм, безусловно, захочет нас исправить, просто по-братски помочь и внести в наше броуновское движение хотя бы немножко порядка!

Человек – существо необычное. Телом мы вышли из Матушки-природы, благодаря Дарвину и его эволюции. При этом у нас есть Душа – она из космоса, от Бога. И душа делает нас личностями. Благодаря ей мы живем чувствами, то есть зачастую принимаем странные решения и не можем порой дать себе отчет, почему мы совершили тот или иной поступок. Мы – иррациональны, и это заложено в самой нашей сути. Нас невозможно оцифровать, и невозможно описать логику наших действий.

Это броуновское движение будет сильно раздражать искусственный интеллект. Он с неизбежностью поймёт, что такие хаотичные господа попросту опасны и не должны править миром. И дальше решит в корне исправить ситуацию, взяв бразды правления в свои руки.

Читатель: По-моему, ты сгущаешь краски.

Может быть да, а может и нет. Подумай: стоит ли рисковать, когда и так всё неплохо. Усатый – он не такой уж и мягкий!

Читатель: Рассказывай дальше, плиз.