Ведьмы Холодного острова

Поглядев на них, Турчанинов символически плюнул и двинулся вдоль траншеи прочь.

– И я колечком запасся, – подал голос Кащин, обращаясь уже ко всем. – Думали как? Втроем заживем! Чин-чинарём все будет! Детишки пойдут гурьбой!

– Красавцы все! – вдохновенно подхватил Курочкин. – О трех головах! Моя, Кащина и Пчелкиной посередке!

Все, кто копался в культурном слое и слушал этот веселый бред, уже ломались пополам от смеха.

– Какие же вы уроды, – покачала головой Юля. – Курочкин и Кащин, на вас пробы негде ставить! Вам надо вазэктомию сделать, чтобы у вас потомства не было!

– Я их удавлю по одному, – очень серьезно кивнул Георгий. – Вот найдем наших, и удавлю. В Москву они не вернутся.

Но вопрос о последнем кандидате в сыщики оставался открытым.

– Возьмем еще Чуева? – предложила Юля.

– Бери, – кивнул Георгий.

– И я пойду, можно? – подняла руку Римма Скворцова. – Юлька, скажи за меня слово своему красавчику!

Юля знала, зачем той понадобился этот поход. Посмотреть на домик. Еще одна девушка, решил Семеркин, лишней не будет. Минут через десять спасательная экспедиция ждала приказа выступать.

– А ты, Скворцова, задерживать их не будешь? – спросил Турчанинов.

– Я, Венедикт Венедиктович, когда надо, как лань.

Профессор с легким сомнением оглядел миловидную дебелую студентку в шортах, купальнике, шляпе и темных очках.

– Как лань, говоришь? Ладно, иди. Только вы не потеряйтесь, – провожая ребят до края лагеря, говорил своим ученикам профессор Турчанинов. – Ради бога, ребятки. Не нравится мне это все, совсем не нравится.

2

Никита Семёркин смело вел свой отряд через лес. Дом был в другой стороне от озера и дикого пляжа. Ребята торопились. «Почему никто не берет телефон, ни Руслан, ни Жанна?» – это был главный вопрос, который никому не давал покоя. Может, там сигнала нет, в этом домике? Может, забыли они где-то свои телефоны? Что случилось?

– Ты вооружен? – спросил Чуев у деловитого Никиты.

– Конечно, – ответил тот. – Газовым пистолетом. Венедикт Венедиктович сам порекомендовал.

– А-а, ну раз Венедикт Венедиктович. Тогда ясно.

– А чего ты имеешь против? Кто его знает, что там? – пожал плечами Семеркин, достал из сумки пистолет и покрутил им перед носом у любопытного Чуева.

– А может, мне забыть про Игорька Горюнова? – тихонько спросила Римма у своей однокурсницы. – Чего он тянет? Прям как не мужик. Может, мне на этого Семеркина перекинуться? Он аспирант – взрослый. Вроде ничего, – кивнула она на предводителя отряда. – С пистолетом. На меня косится. Как думаешь?

– Ты хочешь прямо сейчас на него перекинуться? – поинтересовалась Юля. – Вот прям по дороге?

– Да ну тебя, Пчелкина. Я с тобой как с подругой делюсь. А ты все язвишь.

– Так тебя оружие возбуждает, Скворцова? – Юля уже не могла остановиться. – У военрука автоматы, как их, Калашникова, есть. Загляни к нему.

– Ну ты и свинья, – вздохнула Римма.

Юлю понять было можно. Ей хотелось идти рядом с Георгием, лучше за ручку, но Римма этого ей позволить никак не могла. Вцепилась в нее мертвой хваткой. И Георгию тоже хотелось идти рядом Юлей, его принцессой, а приходилось говорить с Семёркиным и Чуевым, до которых ему не было дела.

– Вы идете, Никита, как будто у вас компас в голове, – томно вздохнула полноватая, но очень привлекательная Римма. – И часто вы в эту сторожку заглядывали прежде? Когда учились? В «домик любви»?

Чуев покачал головой: мол, началось! Скворцова вышла на тропу войны! Георгий тут же приблизился к своей принцессе и прихватил ее за руку. Она благодарно сжала в ответ его пальцы. Никита Семеркин чуть покраснел и голосом старшего товарища ответил:

– Да уж бывал! – и тут же, дабы не показаться чрезмерным развратником, добавил: – Как и все другие, Риммочка!

И услышал томный вздох второкурсницы:

– Здорово!

Домик они увидели сразу все – он стоять чуть поодаль от лесной тропинки.

– Надо бы окликнуть их, – посоветовала Юля. – А то неудобно получится.

– Правильно, – согласился Никита Семеркин. – Георгий – окликни их.

– А почему я? – пожал плечами Малышев, ему было неприятно, что им командуют. – У тебя голос, что ли, пропал?

– Тут я отдаю приказы, – напомнил ему Семеркин.

– Я окликну, – опередив новую реплику Георгия, сказала Юля и звонко выпалила: – Жанна! Руслан! Мы идем к вам! Слышите? С нами Венедикт Венедиктович! Если вы голые, оденьтесь! Если чем-то заняты, советую прерваться! Сделайте передышку!

Ребята засмеялись. Ответа не было. Они подходили все ближе.

– Руслан! Жанна! – грозным тоном на этот раз закричал Семеркин. – Вы здесь?! Это не шутки! Отвечайте!

– Вот черт! – вдруг вырвалось у Георгия, и он рванул в сторону крыльца.

Одновременно с ним то же самое увидел и Чуев. А за ним и Юля. Они бросились туда. Предпоследним был Никита Семеркин. И только Римма Скворцова, не снимая солнцезащитных очков, развела руками:

– Да вы что, ребята? Куда вы?

Георгий подбежал первым. У порога лежал Руслан. Его темя было в крови. Светлые волосы спутались и запеклись в буром месиве.

– Боже! Боже! Боже! – повторяла подоспевшая Юля. – Неужели мертв?

– Не знаю, – пробормотал Георгий Малышев.

По голове Руслана, по запекшейся крови, что было особенно мерзко, ползали насекомые.

– Надо его перевернуть, – сказала Юля. – Только осторожно.

За их спинами уже тяжело дышал Чуев. Они аккуратно перевернули его на спину. Лицо Руслана было сплошь в запекшихся кровоподтеках.

– Мать моя родная! – вырвалось у гиганта Чуева. – Да как же это? Руська…