Некеша

– Ты кто?

Из дымки, вездесущей песчаной бури, из которой возводятся потом песчаные же замки-порталы, медленно подгружалось окружение. Тая обнаружила себя стоящей посреди чащобы в самой сердцевине осени. Листья проржавели до самых жилок, в коре закрученных чуть ли не в бараний рог веток и стволов пряталась изморозь. Тая заметила, что изо рта у неё идёт парок: даже вроде бы начинало подмерзать. Листья падали и падали, где-то даже сплошной стеной, каждое движение ногами сопровождалось громким шорохом. Некоторые деревья росли «кверху ногами», цепляясь корнями за небо и едва не доставая ветвями до земли. Невозможно было угадать, что из этого было задумано, а что наворотил своим беспокойным умом гость.

– Твой матрос.

Тая оглядела себя и обнаружила, что пространство сгенерировало для неё удобные синтетические джинсы и курточку. Двумя движениями она скинула кроссовки, пошевелила пальцами правой ноги перед лицом Некеша.

– Не узнаёшь?

Мальчик – теперь это был ребёнок, можно не сомневаться, – снова опустил голову на колени.

– Вроде, я тебя помню. Ты можешь их прогнать? Тех, кто в лесу?

Тая огляделась, осознав, что сейчас ночь. Хотя, возможно, она только что загрузилась. У темноты были глаза; они скакали с одной невидимой ветки на другую, поодиночке или парами, ползали по невидимым стволам, цепляясь за них невидимыми коготками. От Некеша исходило слабое свечение, оно распространялось буквально на пару шагов, но этого оказалось достаточно, чтобы сделать темноту за кольцом света почти непроницаемой.

Тая чувствовала себя не в своей тарелке; словно её, простого зрителя, внезапно включили в мультимедийное представление в качестве действующего лица.

Она не могла поверить, что это тот самый всемогущий Некеш, что катал её на своих обшитых деревом плечах с гордыми мачтами, но потом сообразила: монстры, не более чем его ручные зверята. Просто малыш об этом не подозревает. Она успела подсмотреть заголовок этого портала: здесь собиралась какая-то безобидная секта, вайшнавы или вроде того, что проводят время за танцами и воспеваниями. «Приходите медитировать в объятьях ласкового солнца», – значилось в аннотации. Тая от души понадеялась, что сектанты не бродят сейчас где-нибудь в темноте, напуганные до полусмерти.

Она сказала об этом малышу, но он не поверил. Вместо этого спросил:

– Ты не боишься? Где твой слонёнок?

– Ты у меня его забрал, – сказала Тая, уперев руки в бока. После встречи с тем, первым Некешем, вообразить животное у неё никак не получалось. Приходилось путешествовать пешком, хотя это требовало не больше сил и времени, чем раньше. – Не помнишь? А ну, посмотри в кармане.

Некеш похлопал себя по бокам и повернул своё бумажное лицо к Тае. Глаза-точки смотрели прямо на неё, мерцая радостным светом.

– Он там! Тёплый и хороший.

Где-то в чащобе заухала сова, голос её походил на человеческий крик, но мальчик не обратил на него никакого внимания. Мгновение – и вот он, старый знакомец, огромный, как гора, с блестящей синеватой кожей. Девочка отступила на несколько шагов, благоговейно запрокинув голову, а слонёнок, подняв кверху хобот, разорвал вкрадчивую лесную тишину в клочья.

Некеш вскочил. Раскинул руки, будто примеряясь обнять слона целиком, и Таю заодно – может, самыми кончиками пальцев.

– Спасибо! Спасибо за то, что мне про него напомнила. Мне было страшно!

Тая чувствовала к этому малышу (сейчас он казался куда младше её) смесь смущения и нежности. И всё же ей хотелось увидеть того, вчерашнего Некеша.

– Жалко, что твой корабль утонул, – сказала она.

Мальчик тёрся затылком о морщинистую кожу доисторического зверя.

– Ты уже разулась, я тоже не обут. Значит, мы по-прежнему команда. А если есть команда, то и корабль просто обязан найтись.

Он посмотрел наверх, слон наклонил в его сторону голову, порыв ветра от движения огромного уха сорвал с головы мальчика капюшон. Слоновьи уши прямо как парус… да это и есть парус! Тая проморгала момент, когда морщинистая кожа превратилась в потемневшее от времени дерево, а складки – в стыки между досками. Хобот стал бугшпритом, глаза – крохотными иллюминаторами. С борта уже свешивалась верёвочная лестница, гравитаторы, скользя по специальным полозьям, перемещались в рабочее состояние.

– Прошу на борт! – воскликнул Некеш и обезьянкой взлетел по верёвочной лестнице.

Тая поднялась следом так быстро, как только могла. Листья кружились вокруг в ореховом сумраке, будто чаинки на дне чайной чашки. Вот корабль тряхнуло, со всех сторон посыпались обломанные этим движением ветки и всякая сушь. Мальчик стоял у штурвала, одеяние его развевалось, и Тая заметила с удовлетворением, что под капюшоном прятался знакомый уже затылок без признаков растительности.

Ночь уползла вниз; от Некеша по-прежнему исходило золотистое сияние, будто там, под тканью, прятался яркий фонарь с живым огнём. Тая бросила взгляд в чащу: глаза смотрели им вслед, широко раскрывшись.

Они снова были в полёте, снова знакомый крен, когда штурвалу в руках мальчика вздумывалось поменять положение. Тая прошлась туда и сюда: на этот раз палуба была стерильно чистой. Либо горы хлама ссыпались в пробоины безвозвратно, либо мальчик о них не вспомнил. Хотя, скорее всего, он просто-напросто не помнил, что именно там лежало.

– Странное ощущение, – подал голос Некеш. – Я будто бы был другим человеком.

– Ты выглядел немного старше, – заметила Тая, но мальчик покачал головой.

– Я исчез из этого мира и появился в другом. А корабля уже не стало – и тебя тоже.

Тая разволновалась не на шутку.

– Ты помнишь? Мама сказала бы, что ты самый странный мальчик на свете. Как монетка – то на одну сторону смотришь, то на другую…

– Тот мальчик – совсем другой. Не похож на меня, – медленно сказал Некеш. Глаза посерели, словно глядели куда-то внутрь. – Мне приходится возвращаться к нему каждое утро.

– Почему он не одевает на ночь пижаму?

– Я думаю, что надеваю, – Некеш подумал немного, и поправился: – Он думает, что надевает. Но там есть замаскированный лаз. Прореха. Его не так-то просто заметить.

«Вот оно что, – подумала Тая. – Как джин из бутылки с неплотно пригнанной пробкой».

Некеш встрепенулся и бросил взгляд через плечо:

– Хочешь посмотреть на того мальчика?

– Конечно! – воскликнула Тая. – Но на самом деле ты мог бы просто сказать мне свои данные, и я бы тебя нашла…

Некеш не слушал. Он правил через густую паутину настоящих порталов. Один за другим они мелькали под килем: тщательно смоделированные уголки Города в одну улочку или, скажем, в один тупичок со старинными фонарями и спокойными тёмно-зелёными вывесками, раскрытые книги, герои которых натурально путешествовали по страницам, спичечный коробок увеселительного заведения, количество народа в котором не поддавалось исчислению. Тая задумалась: сколько людей выбили они в оффлайн своим внезапным появлением? Под порталы-клубы, кои тысячами наполняют пространство, выделяют очень мало места, и поэтому каждый новый посетитель делает подлянку всем, кто уже находится здесь. Их сжимают: фигуры становятся угловатыми, а движения теряют в плавности.

Корабль Некеша, прямо скажем, должен весить немало.

Они летели и летели дальше, оставляя в хвосте опустевшие помещения, дымящиеся котлованы и кратеры, руины виртуальных зданий там, где неспособность принять на себя груз корабля (ну, и их с Некешем) требовала жертв в виде уничтоженных текстур и даже целых моделей и скриптов.

Чернота, которою они вроде бы оставили позади, настигла их очень скоро и оформилась грозовыми тучами. Тая до последнего старалась убедить себя, что это всего лишь настроение капитана, и что плохое настроение не кусается, но надежды её пошли прахом, когда из туч выпали наэлектризованные фигуры. Будто группа шаровых молний, отрастивших себе нестабильные, как скачущий между двумя потенциалами разряд, туловища и конечности.

– Некеш, – девочка подёргала его за рукав. – Кто это?

Интересно, что может чувствовать этот бумажный человечек? Чувствует ли он боль, досаду, закладывает ли уши от злых хлопков паруса так же, как у Таи? Она буквально ощутила, как у него пересохло в горле.

– Они пришли, чтобы сжечь нас дотла, – прошептал он, оглянувшись.

У фигур в электрических ладонях появилось оружие – что-то массивное и длинноствольное, отдалённо напоминающее турбины. В соплах бушевал электрический огонь.

– Придумай их обратно! – закричала Тая. – Забери к себе в голову. Послушай, они не опасны, пока ты в них не веришь. Как те, кого ты боялся на лесной полянке, когда я тебя нашла, усёк?

Девочка засмеялась, глядя в глаза Некешу, но смех казался не более естественным, чем вещи, о которых она только что говорила.

Некеш вжал голову в плечи, крутанув штурвал, заложил вираж. Будто эхо от рокота механизмов где-то в трюме прогремел выстрел, и, обернувшись, Тая увидела, что в правом борту сияет огромная дыра. Её едва не швырнуло лицом вниз – будто в каких-нибудь космических войнах, в которые играют мальчишки её возраста.