Fur Elise. Мистический сборник

Fur Elise. Мистический сборник
Дмитрий Аккерман

В далекой Сибири могут происходить очень странные события.Иногда не менее странные, чем в Трансильвании или Бермудском треугольнике.Просто иногда нужно посмотреть на мир под другим углом…

Fur Elise

Мистический сборник

Дмитрий Аккерман

Дизайнер обложки Наталья Шапарова

© Дмитрий Аккерман, 2018

© Наталья Шапарова, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4493-6873-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сила тока

Молодежный рассказ

Мы с Юленькой медленно передвигались в сторону рощи.

Сегодня мне впервые удалось заинтересовать ее. До этого она мало обращала внимания на мои приставания: дергания за хвостик ее волос, плоские шутки и вычитанные в сети остроты. Я понимал, что веду себя по-дурацки, но не мог ничего с собой поделать.

Юленьку гораздо больше привлекали Мишка и Юрка. Я знал, что они круче меня – Мишка был спокойным, как удав после десятка кроликов, и если и шутил, то с таким мрачным выражением лица, что вся группа покатывалась со смеху. А Юрка прыгал-скакал-бегал, был первым на физвоспитании, занимался какими-то экстремальными видами спорта и не обращал внимания на наших смазливых курочек, что сразу возвышало его на голову в сравнении с остальными.

Не то чтобы Юленька была в них влюблена: нет, она, кажется, вообще никем в этом смысле не интересовалась. По крайней мере в нашей фазанке. Ее жизнь за границами учебного времени оставалась загадкой для всех. Мы знали лишь, что она жила где-то далеко у Затона, в старинном каменном доме. Дом уже частично развалился, но красивая резьба и колонны еще сохранились. Можно было легко представить, как шикарно он выглядел лет сто назад.

Она часто разрешала себя провожать – все тем же Юрке и Мишке. Остальные как-то не напрашивались – Юленька была умницей, и несколькими словами могла поставить в тупик любого ловеласа. Поэтому, несмотря на потрясающую, на мой взгляд, внешность и роскошную фигуру, за ней никто даже не пытался ухаживать.

Я «заболел» Юленькой сразу, как только она перевелась в нашу фазанку. Однако самое большее, что мне удалось за это время – это пересесть на заднюю от нее парту. Юленька упорно сидела с блондинкой Яной, которая была фантастической дурой – но зато молчаливой дурой. Я часто слушал, о чем они шепчутся на занятиях – почему-то с Яной у Юленьки выключались мозги и включалась «девочка». Особенно азартно они обсуждали физика Палыча – женат он или нет, кто так плохо гладит ему рубашки, почему он не носит галстуки, и тому подобную девчачью дребедень.

Я думаю, они понимали, что я многое слышу, но даже не пытались как-то скрывать свои разговоры. Это ставило меня в унизительное положение «подружки» – хотя официально на такой роли в группе был белобрысый Леша. С ним девочки, кажется, даже в туалет вместе готовы были ходить.

Сегодня мне просто повезло. О новой компьютерной игрушке мы разговорились с Юленькой еще на последнем занятии. К счастью, была биология, и никто не обращал внимания на то, что Юленька сидит все занятие затылком к преподше. Биология вообще была прекрасным предметом: на ней все в аудитории занимались своими делами, а преподша – своими. Главное было не шуметь – кабинет директора был рядом.

Разговор продолжился в коридоре, после занятий. Я со страхом ожидал, что откуда-нибудь вынырнут Мишка или Юрка, и Юленька уйдет с ними – но этого не случилось. Мы вышли на улицу – был чудесный майский день. Разговор от игрушек постепенно перешел на жизнь вообще – я шел рядом с ней и млел от счастья. Это именно она легко и непринужденно разговаривала со мной, красавица, объект моих дневных мечтаний и ночных страданий. Это ее грудь находилась на расстоянии вытянутой руки от меня – близкая и совершенно недостижимая. Это ее губы произносили слова, предназначенные мне. Это ее язык облизывал эти губы…

Я не сводил с нее глаз и из-за этого часто спотыкался – но она не обращала на это внимания. Она рассказала мне про родителей, про ночные бдения в сети, про веселые розыгрыши, которыми она увлекалась. Да, ее жизнь была интереснее моей – кроме скандального развода родителей и скучных вечеров, мне было нечем похвастать.

Дорога к ее дому шла по пыльной улице – но она почему-то свернула в сторону рощи. Я не возражал – каждая минута, проведенная с ней, была для меня счастьем. Соваться в рощу было рискованно – там хватало гопников, которые могли устроить нам обоим кучу неприятностей. Особенно мне – приезжему из другого района. Но сказать об этом Юленьке, конечно, я не мог, и лелеял надежду, что все гопники дружно умерли с похмелья сегодня утром.

В голове я уже сотню раз прокрутил несколько сценариев дальнейшего развития событий. Как я спрашиваю ее, есть ли у нее парень, и получаю отрицательный ответ. Как я предлагаю ей любовь и дружбу, и получаю застенчивое, но уверенное согласие. Как я целую ее, прижав почему-то к березе…

Впрочем, ничего из этого я не делал, и вряд ли сделал бы когда-либо в жизни. Я понимал, что упускаю единственный, наверное, данный мне кем-то сверху шанс – но язык прилипал к гортани, ноги подгибались, и по спине тек холодный пот при малейшей попытке хотя бы спросить про парня. Я молча ругал себя последним трусом, но так и не решался.

В роще было на удивление малолюдно. Это, конечно, пугало, но внушало надежды на какой-нибудь интересный поворот событий. Юленька сразу свернула на боковую тропинку, которая шла по самым зарослям. Признаться, меня ее выбор весьма озадачил: по слухам, именно в этих зарослях обычно творились всевозможные непотребства, пугавшие родителей и дразнившие мое воображение. Юленька не могла не знать об этом. Значит, она сознательно ведет меня туда?

Она мило болтала, не обращая, казалось, внимания на то, куда мы направляемся. Мы уже забрались в самую глушь. Вокруг никого не было, даже птицы затихли. Юленька внезапно свернула в сторону, и исчезла за кустами.

– Ой, что за фигня тут? – услышал я ее голос. Пролез за ней через кусты: на небольшой поляне лежала какая-то металлическая конструкция, больше всего напоминающая остов корабля.

– По-моему, это какой-то корабль… – сказал я.

– Да нет, я не про это. Это наше любимое место…

Меня царапнуло слово «наше». Значит, она привела меня сюда, куда не раз приходила с кем-то другим.

– А про что?

Впрочем, я уже сам увидел. Откуда-то сверху спускался толстый черный провод. Он шел в красный ящичек, который противно зудел. От ящика отходили еще два провода – один был зацеплен за металлический каркас.

Я увидел длинные серые стержни и сказал:

– Так это же сварка.

– Ага, – сказала Юленька. – Я уже поняла. А где сварщик?

Действительно, рядом никого не было. И не рядом, судя по всему, тоже.

– В туалет отошел, – пошутил я.

– Скорее уж за бутылкой. Каким надо быть дебилом, чтобы распилить наши железки?

– А почему ты решила, что распилить?

– А чего же еще? Вон, уже начали.

Несколько уголков, действительно, были вырезаны из общего каркаса и лежали поодаль.

– На металлолом сдадут, – грустно сказала Юленька. – А у меня тут все детство прошло…

– Ни фига переть-то это железо на себе…

– Да что им, алкашам…

Она вскочила на конструкцию и начала качаться, весело глядя на меня. Конструкция мерзко скрипела.

– Иди сюда, поскачем!

Хм. Я, конечно, любил побалдеть, но в свои годы считал не совсем приличным качаться на каких-то железках.

Она тем временем подтянулась на стальной перекладине и вдруг, изогнувшись, забросила ноги вверх и повисла вниз головой. Перед моими глазами мелькнули белые трусики – я зажмурился, потом осторожно открыл глаза. Без тени смущения она висела, держась согнутыми ногами за металлическую штангу, и насмешливо глядела на меня. Ее ноги казались еще длиннее, чем обычно – я старался не смотреть на то место, где они сходятся, но не мог отвести глаз.

– Слушай, а тебя… нас током не долбанет? – вдруг осенило меня.