Николай Второй. Борьба с красным террором

– Что тебя опять привело ко мне сын? – спросил он, беря из шкатулки в руку сигару, но поймав мой заинтересованный взгляд, с явным сожалением понюхав её, отложил в сторону.

– Отец, я решил проблему, где раздобыть достаточное количество денег для наших реформ. Я предлагаю запретить продавать зерно и определённые товары за валюту других стран и продавать только за рубли. При этом провести изменение в золотом стандарте и снизить содержание золота в четыре раза, путём выпуска монеты достоинством в пятьдесят рублей с таким же содержанием золота, как и червонец, заменив остальной объём серебром. Это позволит увеличить выпуск монетарных денег в четыре раза. Для пополнения внешнего торгового баланса, нам придётся выпустить в обращение не менее одного миллиарда рублей, что в свою очередь, позволит нам получить один миллиард в валюте различных государств. Эти деньги можно будет пустить на реформы, которые мы планируем в ближайшем будущем. Кризис неурожая в этом и предыдущем году, нам в этом очень сильно поможет. Возникший дефицит зерна, приведёт не только к росту цены, но и за возможность получить физический товар, покупателям придётся пойти на наши условия. При этом, если всё пойдёт как задумано, то и на следующий финансовый год можно планировать на потребность в рублях на сумму от двухсот пятидесяти до четырёхсот миллионов рублей. Если и дальше проводить строгую политику в этом направление, то постоянная потребность в рублях будет поддерживаться на уровне от пятидесяти до ста пятидесяти миллионов рублей в год. И это по моим самым скромным подсчётам. Пока об этом не следует объявлять и необходимо постараться сохранить всё в тайне, иначе за это нас могут постараться сместить раньше времени. Но когда придёт продуктовый кризис в страны Европы, у них уже не будет ни времени, ни возможности помешать нам проводить самостоятельную валютную политику. И на первых порах ни в коем случае не выдавать кредиты в нашей валюте. А облигации, выпускаемые на внутреннем рынке, должны иметь хождение только внутри страны. Обменный курс для начала привяжем к стоимости товаров в Европе и Америке, а в будущем мы будем регулировать его самостоятельно, – рассказал я свою идею, пришедшую мне в голову.

Вначале император непонимающе смотрел на меня и переспросил,

– А если они откажутся покупать товары у нас за рубли?

– В обычной ситуации, это не сработает, но сейчас, от моего имени в Европе идёт массовая закупка зерна, продаваться которое будет уже за рубли. Когда там начнётся голод и начнутся голодные бунты, мы предложим покупать у нас зерно не только дороже, но и за рубли. У них не будет выбора, как пойти на наши условия. Так как такого объёма валюты у них нет, то государственные банки обратятся к нашему с желанием приобрести эти рубли в обмен на золото или их национальную валюту, что позволит нам устанавливать довольно высокий уровень стоимости нашего рубля, при снижении обеспеченности его золотом. За это время нам необходимо начать продавать новые высоко технологические товары, которые ещё недоступны для цивилизованного мира. Это позволит в будущем вывести нашу валюту на новый уровень в международной финансовой системе. Главное – не растратить образовавшуюся валютную выручку впустую, – ответил я, с удовольствием наблюдая, как мои слова доходят до Александра Третьего.

Почти десять минут, отец производил какие-то расчёты у себя на листке бумаги, после чего произнёс.

– Это самая настоящая авантюра, но если её удастся провернуть, то доходы будут намного больше озвученных тобой. И я согласен, что эта информация смертельно опасна для нас с тобой. Её необходимо держать в тайне. Только как заставить население вернуть уже выпущенные золотые рубли, чтобы не возникло неправильного обменного курса,– произнёс он свои мысли вслух.

– Я предлагаю выпустить облигации под высокий процент, к примеру, десять процентов годовых, сроком на один год и в обмен только на золотые рубли. Номинал их должен быть такой же в один, три, пять и десять рублей. Для населения это будет неплохое вложение средств в виде одного рубля на каждые десять вложенных. А нам позволит без проблем провести денежную реформу, одновременно с введением торговых ограничений на экспорт товаров за рубеж. Облигации можно продавать не только у нас, но и за границей, что позволит изъять основную массу денег. Причину для такого займа, можно озвучить потребностью в золоте для покрытия внешних долгов. От этой реформы граждане нашей страны, только выиграют, а зарубежные инвесторы, выиграют за счёт укрепления рубля, сказал я, пристально наблюдая за отцом.

– Это точно должно сработать, надо только проконтролировать, чтобы все собранные золотые рубли, сразу же направлялись на переплавку.

– Ещё я предлагаю ввести водочную монополию на производство и продажу спирта и спиртосодержащих продуктов. Это позволит существенно увеличить поступление денег в казну государства, высказал я внезапно возникшую идею.

– А господин Витте, мне сейчас предлагал сделать то же самое, но я не уверен, что это даст значительный приток денег, и мне кажется, что борьба с контрабандистами и подпольным производством, окупят себя, – произнёс отец задумчиво, а затем добавил, – ещё он убеждал меня, что необходимо сократить рабочий день и улучшить условия труда рабочих на заводах. В чём-то ваши идеи очень схожи. Мне кажется вам нужно познакомиться ближе, возможно, ваши интересы во многом совпадут. Может у тебя есть ещё какие предложения по улучшению финансового состояния нашей империи?

– Я бы предложил проявить большую активность в государственных лотереях, расширить перечень сборов и вариантов участия в ней. Это поможет привлечь неплохой капитал, – ответил я отцу.

– Ну этот вопрос находится под контролем твоего ведомства, поэтому поступай, как считаешь лучше. Есть ещё вопросы ко мне?

– Да. Я отдал распоряжение об одновременном аресте всех участников, запрещённых тайных обществ, кружков и собраний, а также членов их семей. В течение трёх дней операция должна быть завершена. Но возможно, последует и вторая волна арестов, после проведения первых допросов, – ответил я.

– Ну, раз ты так решил, то я не буду выступать против, хотя мне кажется, что ты немного перегибаешь палку. Приказ я уже подготовил, и через два дня он разойдётся по ведомствам, а через три, будет опубликован в крупных газетах. Я надеюсь, результат будет ощутимый и превысит, негативные высказывания в обществе. Мне уже давно все эти вольнодумческие идеи не дают покоя. Кто-то из высокопоставленных чиновников будет задержан? – спросил он.

– Да. К примеру я отдал распоряжение на арест начальника Главного штаба, генерала от инфальтилии, Никола?й Никола?евича О?бручева, он входил в первый Исполнительный комитет организации «Земля и Воля», при этом он мог знать о готовящемся восстании в Царстве Польском, с целью отделения от Российской империи. В первое время, применять к ним строгие меры допроса не будут, но я хочу чтобы они пошли на сотрудничество с нами. Если они будут пытаться скрыть истинную роль и участие в тайных обществах. Их допросом займутся на общих основаниях. Среди сочувствующих и поддерживающих идеи смены власти, всеобщей свободы и отделения регионов от нашей страны, очень много покровителей в верхах, поэтому эта мера вынужденная и необходимая. В первую волну арестов попадут не менее трёх тысяч участников, тайных обществ, а также около десяти тысяч членов их семей. Поэтому определённое возмущение в обществе будет и недавно принятые реформы, должны будут существенно снизить накал и их проявление. Конечно, на время придётся усилить охрану всех членов царской семьи и установить дополнительную слежку за подозреваемыми и дипломатическими миссиями. Я уже отдал необходимые распоряжения, – ответил я, видя явное неудовольствие на лице отца, как будто он съел лимон.

– Начальник главного штаба, замешанный в тайных обществах, это будет ударом по нашему имиджу, ведь его назначение утверждал я. Да и высшее командование, осудит этот арест, тем более вместе с семьёй, – произнёс император, ломая в руках карандаш и откладывая его в сторону.

– Я считаю, наоборот, это остудит очень многие головы и заставит многих остаться в стороне от подобного участия и покинуть ряды подобных организаций. Ещё я приказал арестовать имущество и банковские счета всех арестованных и ближайших членов их семей. А на время проведения операции по аресту, закрыть внешнюю границу на два дня, включая торговые суда, – рассказал я о своих планах.

– Серьёзно ты взялся за вольнодумцев, я пожалуй, так не смог бы. Ты уверен, что мы справимся с протестными настроениями в обществе, – спросил меня отец, пристально глядя на меня. После чего дождавшись моего кивка, достал всё же сигару и прикурив, откинулся на спинку кресла и замер там на несколько секунд, наслаждаясь свежей сигарой.

– А теперь если у тебя всё, позволь мне продолжить приём посетителей, сегодня предстоит решить ещё немало вопросов, – сказал отец, показывая этим, что разговор окончен и туша, только что прикуренную сигару.

Выйдя из кабинета и пройдя через приёмную наполненную чиновниками, я в приподнятом настроение отправился в свои комнаты, чтобы продолжить свои размышления.

Глава 32. Крестный ход

Мужчина может построить дом,

но ему нужна женщина,

чтобы управлять домом

Амит Калантри

Расположившись в гостиной, являющейся для меня и приёмной и рабочим кабинетом, я занялся решением проблемы, что же делать с большим количеством заключённых, которые появятся в ближайшие дни. Можно направить их на большую стройку, только какую именно.

Строить беломор-канал, смысла нет, так как по опыту стройки он был мелкий, да и большой потребности в пропуске судов я пока не вижу. Запускать какие-то грандиозные стройки пока рано, так как ещё нет для этого финансирования. Остаётся отправить всех на стройку в транссибирской магистрали, тем более что опыт использования каторжного труда в том регионе уже есть. Нужно только проследить, чтобы условия труда были достойными и поощрять тех кто исправно выполняет свою норму. Сделав соответствующие пометки в своём ежедневнике, я занялся планами на ближайшие дни. Следом за чередой арестов вольнодумцев и революционеров, последуют аресты криминальных элементов их нужно будет отправить на строительство транссибирской магистрали отдельно от политических заключённых, но создать такие условия, что те, кто будут отказываться работать, не будут кормить. Тех «специалистов», кто готов будет пойти на сотрудничество, нужно содержать в секретных и закрытых учреждениях. Для этих целей придётся выкупить старые и удалённые от населённых пунктов здания, в которых можно будет создать приемлемые условия для их работы. При этом необходимо обеспечить невозможность побегов, иначе мы можем получить серьёзные проблемы на дипломатическом уровне.

Все свои мысли я заносил в ежедневник, а часть дублировал на лист бумаги, для передачи к исполнению в ближайшие дни. Предстояло поставить задачи и моим юнкерам, которые сейчас усиленно занимались обучением стрельбе и приёмам кулачного боя, различным захватам и технике пластунов. Не уверен, что все эти приёмы им пригодятся, но лишними они точно не будут.

Ужин в этот раз я провёл в своей гостиной с Виктором Сергеевичем, занятый расчётами и записывая мысли приходящие мне на ум, мы ужинали молча. Пришедший слуга, напомнил, что завтра рано утром мы всей семьёй едем в Александро-Невскую Лавру для участия в литургии, а затем и крёстном ходе, где основную роль будут выполнять ученицы различных учреждений и работницы двух крупных швейных фабрик, которых специально для этого отпустят на несколько часов с работы. Мероприятие готовилось в огромной спешке, такой непривычной в эти годы. Вообще, с моим появлением за неделю император издал такое количество судьбоносных для страны указов и манифестов, которые не издавались и за год. Жизнь в Гатчинском дворце забурлила, от множества высокопоставленных чиновников, почувствовавших грядущие изменения и вереницей потянувшиеся в Гатчину с надеждой попасть на приём к Императору. С раннего утра вереницы карет стояли у пропускного пункта для проезда на территорию дворца, в ожидании монашеской милости попасть на приём к Императору. Наиболее ушлые пытались попасть и ко мне на приём, но я всем без разбора отказывал, ссылаясь на сильную занятость, и это только подстегнуло желание встретиться со мной.

Когда закончив ужин мы принялись за чай, и я карандаш с бумагой отвлёкся от своих записей, Виктор Сергеевич произнёс,

– Ко мне в последние дни обращаются очень много влиятельных людей, как чиновников, так и промышленников с купцами, желающих встретиться с вами лично. Мне даже предлагают большие суммы за возможность организовать встречу с вами.

– Да, долго скрываться от общества у меня не получится, поэтому встречаться всё же придётся. В таком случае берите, то что вам предлагают, но не менее тысячи рублей, а так смотрите по ситуации. Все собранные деньги заносите в отдельную тетрадь, из этой суммы, двадцать процентов берите на личные нужды, а остальное складывайте отдельно, это будет наш резервный фонд, на срочные нужды, – сказал я удивлённому от моего предложения князю.

– К вам навстречу просится барон Морис Эфрусси, родственник Ротшильдов и управляющий бакинской нефтедобычей, а также контролирующий зерновой экспорт через Одесский порт. До него дошли слухи о повышении пошлин на нефть и нефтепродукты, и я именно через них произвёл скупку свободного зерна на европейском рынке, – сказал князь, отслеживая мою реакцию.

Ситуация с домом Ротшильдов всегда вызывала у меня опасения. Слишком влиятельными они были не только во франции, но и во всём остальном мире. Игнорировать их я не мог, как и не имел существенных рычагов, чтобы надавить на них. Поэтому с ними придётся договариваться, но у меня есть что им предложить.

– Назначите встречу с ним в ближайшее время, мне есть что им предложить и что обсудить. И составьте список желающих встретиться, я составлю график приёма. У меня будет к вам просьба, проверьте и подготовьте в наше отсутствие привезённые картечницы «Максим». Нужно одну установить в закрытую коляску, с возможностью быстрой готовности к стрельбе и проверьте, чтобы с ними было два комплекта боеприпасов. Они нам могут пригодиться в ближайшие два дня. Есть у меня такое предчувствие, – сообщил я своему адъютанту.

Виктор Сергеевич с удивлением посмотрев на меня, записал всё в блокнот, но задавать дополнительных вопросов не стал.

Засиживаться мы не стали, а так как рано утром предстояло отправиться в Санкт-Петербург, я лёг спать намного раньше.

Меня разбудили, когда было ещё темно и первые лучи солнца, только собирались появляться из-за горизонта.

Во дворе уже стояло множество карет и большое количество охраны. Моя охрана стояла рядом с охраной императора и выглядела не так красиво, но зато была вооружена намного лучше, что сразу же бросалось в глаза. У каждого из казаков и охранников, сопровождавших меня, были укороченные винтовки и по два револьвера, а у некоторых и новые винчестеры. Помимо этого, каждый нёс по два ножа и шашку, а к седлу был прикреплён топор необычной формы.

Вся процессия растянулась почти на километр и скорость движения была небольшая. Впереди двигалась охрана императора, затем шли две кареты с чиновниками, а за ними шла карета императора, запряжённая шестью лошадями белоснежного окраса. Моя карета и охрана двигались в самом конце процессии. Только казаки из охраны, периодически меняясь двигались впереди, осматривая не только дорогу, но и ближайшие заросли.

Эту манеру сопровождения я уже давно отработал с охраной и они выполняли её без напоминания. Хотя вдоль дороги и стояли посты охраны в виде солдат и полицейских, но они были достаточно редкими и стояли в основном в крупных населённых пунктах, которые мы проезжали. Всю дорогу я дремал и поэтому наше путешествие прошло для меня незаметно. На подъезде к Александро-Невской Лавре, уже собралась внушительная толпа встречающих, подавляющим большинством которых были молодые девушки и женщины в нарядных платках.

Новость о новом манифесте царя ещё не разошлась среди народа, но все ожидали, что будет объявлено о новых изменениях в законе. Многие удивлялись большому количеству встречающих женщин и строили версии происходящего. Кто-то выдвигал даже версию, что будут выбирать невесту для наследника из народа. Все эти пересуды, я прекрасно слышал, пока шёл к храму, где собралась ещё более внушительная толпа.

Служба прошла совершенно спокойно и без эксцессов. Когда император вышел и встал на ступенях храма, народ замер в ожидании. Приняв от одного из сопровождающих позолоченную папку с царским гербом, открыв её император зачитал короткий манифест об уравнивании прав женщин наравне с мужчинами, вне зависимости от сословного положения, после чего в народе поднялся невнятный шум, выражающий в основном удивление. После этого, императрица Мария Фёдоровна, вышла немного вперёд и сообщила всем, что в связи со столь значимыми переменами в жизни женщин, она упросила императора назначить этот день праздничным и с сегодняшнего дня отмечать его ежегодно и обязательно крестным ходом в честь Божьей матери, Пресвятой Богородице.

Эта новость вызвала ещё большее воодушевление у женской половины собравшихся, на лицах многих из присутствующих женщин засияли радостные улыбки.

Одна из женщин упала перед Марией Фёдоровной на колени, и следом за ней, её примеру последовали все остальные, включая мужчин и дворян, которые хоть и с неохотой, но всё же склонились в почтительном поклоне. Сразу после этого с иконой в руках, императрица возглавила крестный ход, за которым потянулся и весь собравшийся народ. Колокола Александро-Невской Лавры, поддержали шествие колокольным перезвоном. Мы с императором и мужской частью сопровождающих шли почти в конце колонны, неся так же иконы, с образом Пресвятой Богородицы. Что происходило в начале колонны мы не видели, но удивлённые лица прохожих, говорили нам о том, что многие ещё не поняли, о произошедших изменениях в нашей стране. Многие встреченные нами женщины, присоединялись к шествию, периодически вознося хвалу Пресвятой Богородице и императрице Марии Фёдоровны. Когда мы уже дошли до Знаменской площади, то появились первые мальчишки продающие газеты с новым манифестом. Многие прохожие покупали их и с удивлением читая, присоединялись к нашему шествию. Крёстный ход закончился перед Зимним Дворцом, у которого, Мария Фёдоровна произнесла небольшую речь, после чего вместе со мной и императором прошла во дворец. Люди на площади перед дворцом не спешили расходиться, обсуждая необычное событие, произошедшее сегодня. Для консервативного общества, живущего столетними традициями, принять такие изменения было непросто, но та манера с которой всё было проведено и большое количество счастливых женщин, всё же не давало возможность высказываться противникам этих изменений слишком громко, так как пара тумаков от стоящих рядим женщин, быстро остудили слишком рьяные головы.

Сразу после пришествия во дворец, меня и князя позвали на завтрак. На праздничном столе стояло довольно много разнообразных блюд, что было довольно не свойственно нашей семье, а счастливое выражение лица Марии Фёдоровны, говорили сами за себя. Когда мы немного перекусили, то моя мать, обращаясь ко мне, произнесла.

– Я благодарю тебя сын, за то, что ты смог добиться от отца принятие этого закона. Теперь все граждане нашего государства стали поистине свободными, освободившись от многовекового рабства. Ведь бесправность женщин в нашем государстве, ставило их на самую низшую ступень нашего общества. Ты бы видел слёзы радости на лицах встречающихся нам женщин, когда они узнавали о причине нашего шествия. В их глазах было столько боли и надежды на будущее, что я не могу передать это словами. Теперь осталось не менее важная часть, это претворить этот закон в жизнь. Необходимо пересмотреть и откорректировать великое множество законов и подзаконных актов. А часть законов вообще отменить. Я уверена, что наше начинание, обязательно поддержат и за границей, нужно только время на это. Надеюсь, ты поможешь мне с формированием комиссии, по пересмотру законов и с их корректировкой? – спросила она.

– Конечно, мама`? – сказал я ей, – Самое главное не откладывать принятие этих законов и претворение их в жизнь. Придётся для начала публично наказать лиц, противящихся применению новых законов в жизнь, чтобы общество поняло всю серьёзность наших намерений.

Видя счастливое выражение лица своей супруги и сам император постепенно перешёл в благодушное настроение. Обсудив погоду и планируемые события на ближайшие дни, император поинтересовался большим количеством сопровождающей меня охраны.