По-другому

– А ты и сейчас ребенок. И большинство, что вы вокруг видите – дети, только мечты и иллюзии изменились, да злоба появилась, что не по-ихнему получилось. А ведь имел право хотеть, так почему все так. Обидно за это.

– И ты прав, – обратился Иваныч к Виктору. – Если бы не государство передавили бы друг друга. Государство нас от нас самих защищает. Заставляет помнить, что законы существуют. А то человек так свободу захотел, что забыл, что он по природе не свободен и под множеством законов самой природы ходит. Что законы эти внутри него. Забыл он их. И когда так называемые пророки напоминали ему эти законы то он – человек верил, соглашался, хотел, говорил, что вот теперь никогда их не забудет. А потом по закону, о котором я говорил уже, действия меняли направление к цели, и получалось, в итоге, не то к чему стремились. А так как признаться в этом никто не хотел то и признавали, что то, что получилось именно то, что и хотели. Христос говорил, что он дверь, через которую человек войдет в другой мир. А люди вместо того чтобы войти, стоят перед дверью и головой об нее бьются. А боится человек, почему то, не своей ошибки и не этих законов, а законов государства.

– Я, Иваныч, ничего не пойму, что ты говоришь, и к чему ведешь, – Виктор, внимательно смотревший все время в лицо хозяину квартиры с раздражением скривил рот и развернувшись на скамейке оглядел пустую дорогу, спускающуюся вниз. – Какие такие законы.

– Да, все просто Вить. Закон прост, если ты ищешь подземный ход, то надо учитывать не только направление и угол, под которым он отходит от здания, но и расположение здания, и угол, под которым идет снижение. – Сердце Сергея заколотилось, и он машинально поднялся с кресла. Виктор повернулся и уставился на Иваныча.

– Если учитывать только эти законы, то уже можно наделать меньше ошибок. А выход подземного хода находился в подвале нашего дома. Вы ошиблись метров на тридцать. Начинало темнеть, и вокруг было тихо. Сергей услышал резкий свист. – Это ласточки. – Иваныч улыбнулся.

Часть 2.

Вечер быстро заполнял овраг, остужая дальний шум улиц и оставляя только шорох листвы тополей рядом на склоне да крики детей где-то наверху, где жизнь шла своим чередом. Приятели молча смотрели на жующего последний кусок мяса Иваныча и сами того не понимая придвигались к нему все ближе и ближе как будто хотели прошептать ему что-то важное на ухо.

– Вы знаете где вход, – негромко спросил Сергей. Иваныч вытер губы рукой.

– Ты там уже был? – Виктор обратился прямо, на тебя и промолчать было уже труднее. – Иваныч улыбнулся и навалился на стол ближе к приятелям.

– Я знаю, что вы ищите.

– Вы там были? – попытался поправиться Виктор. – Что там, – ему не терпелось узнать все сейчас. А лучше прямо сейчас пойти, забраться туда и посмотреть, и забрать то, что осталось. И только сейчас до него дошло, что в любом случае там уже ни чего нет. Интерес вдруг погас как этот вечер, а разочарование и обида заполнили все сознание. Пытаясь скрыть это от всех и от себя, он отвернулся.

– Что вы хотели найти там. Золото. – Усмехнулся Иваныч. – Искать золото в монастыре?

– Книги, – Вырвалось у Сергея само.

– Такие книги, – продолжал Виктор. – что дороже золота.

– Да, – с какой-то горечью тихо сказал Александр Иванович, вставая и собирая со стола все в холщовую сумку. – Первый вход, – заговорил он не останавливаясь, – был обнаружен в конце 18 века, когда хотели овраг облагородить, а по дну его первую булыжную мостовую положить. Оползень во время большого дождя сошел ночью. Среди работников старообрядцы были. Они быстро сообразили откуда ход и что там может быть. Вынесли что нашли, а вход завалили. – Он поднял стол и легко спрятал его где-то в кустах.

– Откуда вы знаете все это – спросил Сергей, освобождая скамейку, которая исчезла в уже темном кустарнике.

– Давайте так. – Александр Иванович вышел из кустов и потер руки. -Я знаю много. Чего вы не знаете, – он взял сумку –Вы показываете мне карту, а я добавляю к ней то, что знаю я и мы вместе продолжаем искать.

– Да что там искать. – С досадой заговорил Виктор, направляясь за идущим к дому Иванычем.

– В этом проблема, – громко сказал Иваныч. – ты не понимаешь, что именно ты можешь там найти. А самое глупое, если это случайно попалось бы в твои руки ты не смог бы правильно это оценить.

– Так давайте … – Сергей не успел договорить слово «вместе».

– Вот поэтому нам нужно быть вместе. – Продолжил Иваныч, не поворачиваясь. – Дадите карту, будем разговаривать. А сейчас все. Поздно уже.

– Откуда вы знаете про карту? – с опозданием спросил Сергей, специально отставая, чтобы поговорить с приятелем о том, что произошло.

– Конспираторы из вас хреновые, – донесся из темноты тихий голос.

Он думал, что все, и что та давняя история, которая когда-то занимала его всего, и по сути своей, и была его жизнью, закончилась. Закончилась более 10 лет назад, когда Ирина забрала сына и ушла, оставив обидную записку, в которой ничего не объясняла. И пускай, не нужны были никому эти объяснения, которые могли бы быть, эта неотвратимая неожиданность опустошила его. Если бы она попросила что-нибудь изменить. Если бы она попросила. Если бы она хотела, чтобы что-нибудь изменилось, и они остались бы вместе. Она не просила. И ему казалось, что все это только повод, чтобы уйти. Может, это и было так, а может и нет. И почему люди живут вместе? И почему так расстаются?

Может тогда закончилась эта история, а может только тогда и началась. А может она и не кончается, и не начинается, а течет вечно, и кто его знает в какой момент мы что-то поймем о ней, о настоящей нашей истории, истории нашей жизни.

Он лежал на диване и прислушивался к еле слышным голосам Сергея и Виктора там внизу. Ему не было интересно, о чем они говорят. Он знал, что завтра они придут и положат карту на стол. Они знают про подземный лаз, и он им интересен. Он верил, что это была именно та карта, которую они так хотели найти тогда двадцать лет назад. И она, оказывается, была в запасниках музея Балахны, и Сергей увидел ее там. Ну да, в то далекое время Балахна была городом равным Нижнему, а по некоторым источникам и больше его. Александр видел заглавие копии карты, который Сергей оставил на столе прикрыв только центральную часть, даже не предполагая, что когда-то эти слова на давно не употребляемом языке были для Александра очень хорошо знакомы. И потом, они с Виктором стояли вдвоем под окнами и рассматривали карту пускай не долго, но Александр увидел и сердце его застучало от возбуждения густо и гулко.

– Интересный парень этот Сергей. – думал Александр слушая звуки за окном. – Он только видел эту карту, когда-то давно и теперь смог соединить факты в одно предположение и угадал. Как он все-таки угадал. Значит, есть заряженность на нужный результат, есть эта удача, связанная с ним. Они принесут карту, и тогда ему придется рассказать, что мы можем найти теперь, и то, как мы искали это уже тогда, много лет назад. Всего не расскажешь, но хочешь или не хочешь, все начинает закручиваться опять. Он встал в темноте и даже улыбнулся, почувствовав давно забытое возбуждение перед началом чего-то важного.

– Правду Сергей говорил – это странный дом. – Александр стоял посередине темной комнаты и образы тех людей, которые когда-то жили здесь, возникали в его памяти так ясно, будто сейчас из-за двери раздастся запах яичницы и Николай, как всегда грубовато, позовет его на кухню, где Зоя Кузьминична уже все приготовила и его все устали ждать. Или друг детства Ванька, быстро постучав для приличия, распахнет дверь и вывалит на стол книги, не обращая внимания на то, что Ирина собирает малыша на прогулку и недовольно косится на него как всегда молча. А летним вечером, когда открывались старые рамы окон, что выходили на улицу, громкий свист пробиваясь сквозь близкие звонки трамвая позовет на скамейку у стены где его уже ждут. Странный дом опять собирал для себя людей, объединяя их по какому-то только ему ясному, но неуловимому признаку и по мимо их воле подчиняя своей манящей будоражащей воображение тайне. Стоя сейчас посередине комнаты и пытаясь связать прошлое этого дома и того, что начиналось в нем сейчас, Сергей с удивлением и восхищенной улыбкой оглядывал давно знакомые стены. – Нет, – Он тряхнул головой. – Это все коньяк и эти двое повернули вечер в такое настроение. Он вздохнул и лег в кровать.

– Ему нужна карта. Тихо говорил Виктор. – Но если он ее получит или хотя бы увидит, то мы ему будем не нужны. – Они стояли в метрах 10 вверх по дороге, где переулок соединялся с той старой купеческой улицей которая так нравилась и завораживала Сергея.

– И что ты предлагаешь. – Так же тихо старался говорить он. – Он знает, что карта у нас есть. Он знает, что мы ищем и где проход в подземный ход. И ты предлагаешь просто завтра делать вид, что ничего не было. – Они замолчали.

– Нет, – продолжил Сергей, – если бы ему нужна была просто карта, он бы просто взял ее. В любой момент взял, когда меня не было дома, раз уж он про нее знал. Ему нужны мы. И нам он нужен. Согласись, – Виктор молчал, глядя в сторону. Он был согласен с приятелем, но так просто отдавать то, что у него было он не любил. Он уже давно для себя понял, что все имеет свою цену, а то что досталось даром не ценится вовсе.

–Ты конечно прав, – сказал он через минуту. – Но раз он знает, что мы можем найти. Раз мы ему нужны, то он знает, как это использовать.

– Да, – перебил его Сергей. – Так это еще интересней и важнее.

– Может ты и прав, – с неохотой подтвердил Виктор, – но для начала, хотелось бы хотя бы примерно знать, во что нас втягивают. А кто он вообще такой этот Александр Иванович? Чем занимается. Что ты про него знаешь? -Сергей пожал плечами.

– Вон старый джип стоит, видишь, – он кивнул на машину возле дома. –Это его. Как я понимаю, он классный ремонтник. Работает на себя. Ремонтирует компьютеры, ноутбуки, телефоны. Народу к нему много ходят. Звонят и заезжают постоянно. Он один из лучших в городе. Насколько я понял, учился в универе, но, по-моему, не закончил.

– Денег как я понимаю много? – с недоверием в голосе заговорил Виктор, прерывая Сергея. – А живет здесь на отшибе.

–Да, – решил подвести итог Сергей. – Сначала, пускай расскажет, что знает, а мы решим будем ли в этом участвовать. – Сказал он как можно строже, в душе понимая, что согласится на все, что предложит Александр Иванович. Они расстались молча, пожав друг другу руки.

Заходя в небольшой дворик, Сергей остановился и осмотрелся, пытаясь представить где может быть выход о котором говорил Иваныч. Вдалеке раздался женский смех, и Сергей вошел в подъезд.

Воскресное августовское утро в городе дремлет долго и с удовольствием. Все, кто хотел, уже собирает грибы в лесу за Волгой. Те, кто смог улетели на последние недели лета в Турцию, где все включено. Клубы закрылись поздно и тяжело уснули. Теплоходы только рано утром прошли шлюзы в Городце и придут в порт часа через три, где выпустят выспавшихся и позавтракавших пенсионеров побродить по прохладному и чистому городу. Кто умеет понимать эти несколько часов воскресного утра в августе чаще всего помнят его из детства как первое, чистое воспоминание жизни и сохранили его в памяти как убежище или убеждение, что и вся жизнь должна быть такой. Эти люди станут когда-то очень счастливы и, может быть, умны, если смогут сохранить этот образ из детства, даже при наступающем разочаровании и понимании, что все-таки все по-другому. Если смогут. Александр Иванович был из этих людей. Он помнил то утро, когда лет четырех выбежал во двор и замер, оглядываясь кругом в тишине и шепоте лип утопающих в утреннем солнце, а потом шел между черных стволов дыша этой свежестью и солнцем, разбрызганным сквозь листья деревьев. Он помнил это. А еще он помнил, как много позже какой-то человек подошел сзади к машине где сидел его друг сунул в открытое окно пистолет и выстрелил другу в голову чуть выше уха. В 90-е годы детство прошло как это утро быстро, и жаркий полдень обжег всех тех, кто жил в том дворе.

Сергей ушел из дома рано. Александр знал, что телефон зазвонит. И поэтому, не дожидаясь обеда сел в машину и доехал до «Средного рынка», где долго бродил среди мясных рядов и грибников, привезших уже и выложивших горками подберезовики и белые прямо у входа. Затем он купил две бутылки Арарата и сухой картошки нового урожая. Телефон зазвонил именно тогда, когда он положил листик лаврового листа в большую сковороду, на которой журчала уже почти готовая картошка с грибами. Потушив огонь под сковородой, и опрокинув в себя рюмку коньяка, он взял телефон. – Да я дома. Заходите.

Они шли вдвоем, и каждый чувствовал, как нервничает сам и видел, как волнуется приятель. И нервничали совсем не потому, что боялись того, что может быть, а потому, что нужно было быть спокойными и внушительными, но где взять эту внушительность и спокойствие, когда сейчас они подошли в плотную к тайне, о которой только мечтали. А теперь она вот, по лестнице на лево. Открой дверь и войди.

– Заходи открыто. – отозвался Александр на стук. Они вошли и увидели, как Иваныч выставляет на стол початую бутылку коньяка. Запах жареной картошки как-то успокоил и разувшись они прошли к столу.

– Вы картошку с грибами сильно любите? -спроси Иваныч и не дожидаясь ответа поделил сковороду на три части после чего с каждой части, аккуратно переместил дымящуюся гору на тарелки перед каждым.

– Принесли карту – Не останавливаясь и доставая большие ложки спросил он. Друзья переглянулись, не зная кто из них будет говорить первым.

– Да, – коротко ответил Сергей и замолчал.

– Ага. – остановился на мгновение Иваныч и повернулся к полке где стояли большие рюмки. Друзья молчали. Иваныч поставил рюмки на стол и медленно разлил коньяк. – Ну тогда выпьем за дружбу. – Он поднял рюмку. Друзья тоже подняли коньяк, и все выпили. Картошка была круто посолена, но все равно оставалась приятно сладковатой и пахла лавровым листом.

– Мы хотели спросить, – начал Виктор.

– Да, – подхватил Сергей. – мы хотели спросить. – он запнулся-А что там?

– Где? – нарочито удивленно переспросил Иваныч, разливая коньяк по рюмкам.

– В подземном ходе, – остановился обиженно Виктор и перестал жевать.