По-другому

– Я не знаю. – Иваныч поднял рюмку коньяка и выпил. Виктор замер на миг и выпил залпом. Сергей за ним.

–Так вы же сказали, что вход в подземный ход находится в доме. -Сергей пытался разозлиться, но коньяк уже разбавил земное притяжение и тело вышло из-под законов физики.

–Карта где? – В упор, жестко спросил Иваныч и Сергей, как по приказу, достал из сумки сложенную карту и положил на стол. Иваныч взял карту, развернул и несколько минут рассматривать листок.

Приятели понуро ели картошку так как торг закончился не начавшись.

– Интересно, – отложив на конец в сторону карту, ухмыльнулся Иваныч.

–Скажи, – обратился он к Сергею -почему ты поселился у меня. Только честно.

– А почему нет. Дом в центре, не дорого, и место, – он запнулся.

– Ну, – подтолкнул его вопросом Иваныч. – Что место?

– Я не знаю, притянуло что ли.

– Как это? -допытывался Иваныч, глядя через стол на приятеля.

– Дом.

– Что дом? Ну.

Сергей чувствовал, что коньяк, а может что-то другое в нем разделило его на двое. Как будто две части отделились друг от друга. Одна часть – это тот Сергей, который ел пил ходил учиться, а вторая часть – это часть, которую все это не трогало и не интересовало. Она была. Она существовала. Существовала всегда, как он себя помнил и не менялась ни с возрастом, ни по настроению. И оказывается всегда молчала, а вот теперь захотела говорить. Запотело, но не знала, как и о чем и поэтому ждала правильного вопроса.

– Да, я помню, ты спрашивал про дом. – Хозяин поделил остатки бутылки между рюмками и поставил на стол глубокую тарелку на которой оказались куски жареной свинины и разодранный на четыре части лаваш.

– А что такое дом без людей? Это еще грустнее, чем люди без дома. Так давайте выпьем за то, чтобы наш дом был полон именно теми людьми, которые его любят и знают. – Они выпили. -А теперь я вас познакомлю с домом.

Он встал и, цепляя, и отправляя в рот кусок мяса, направился к двери.

– Пошли со мной. – Все были заметно пьяны, но претворятся больше чем было на самом деле не было необходимости. – В этих комнатах жили мы с женой и сыном. Мне казалось мы жили хорошо, но однажды она оставила записку забрала сына и уехала к матери в Ялту. – они вышли на лестницу. -Здесь -Он ткнул в дверь на право и быстро открыв ее ключом вошел. Здесь жила моя тетка Зоя Кузьминична с сыном, то есть с моим двоюродным братом Николаем. Он был немного старше меня, и когда я увидел его в первый раз, это было зимой, он высунулся из форточки своей комнаты и курил «Беломорканал». Ему было лет 13. Он был одним из известных хулиганов в округе, и когда он проходил мимо нас мы напряженно замолкали. Он случайно не сел в тюрьму до армии, а после каким-то невероятным образом взялся за ум и не помню почему переехал в Красноярск.

Они вышли снова на лестницу.

– В этих жил Павел с родителями. Я знал его всегда, но по-настоящему мы сблизились, когда переехали сюда. Я поступил в институт, а он уже учился на 3 курсе университета. Отец его преподавал историю где-то. Был конец восьмидесятых. Однажды Ванька, мой друг детства, выменял несколько старинных монет на барахолке в парке Кулибина и притащил их к нам. Мы сидели у стены, где вчера вечером мы пили коньяк, и всей компанией рассматривали монеты. Павел проходил мимо и подсел к нам. Через десять минут он уже нес из дома книги об этих монетах и с горячностью помешанного рассказывал о странах, в которых эти монеты потерялись. Помню, мы сидели до темноты слушая его. Даже Николай подсел и молчал, не перебивая этого «ботана». Он рассказывал про шумеров и тюрков, хазар и Византию. И похоже, с этого все и началось. Ну не все, но. потом поймете. -Иваныч на минуту замолчал и задумчиво стал спускаться на первый этаж. -Да.

– Здесь, – он указал на дверь слева, – жил Юрка. Он приехал из Дивногорска, это где-то на юге. Зачем ехать жить с юга сюда я не мог понять, а спрашивать было неудобно. Его тетка -тетя Нюра была очень доброй и всегда нас чем-то угощала. У него была какая-то особая интонация во время рассказов, такая, что, какую-бы пустую бредь он не нес, слушать его можно было не отрываясь. И вообще от его рассказов и говора пахло морем. Я не спрашивал почему он к нам переехал, но однажды он сказал, что нашел на улице сто тысяч и широко всех угощал. Когда он нашел сто тысяч еще раз я кажется стал догадываться почему он к нам переехал. Потом он пошел учиться то ли на ювелира толи на антиквара. Но, – Иваныч запнулся. – Но кончилось все не так.

– Здесь жил тоже Юра. Но местный. Учился он очень средне, но почему-то его всегда тянуло ближе к искусству. В конце концов он устроился в театр рабочим сцены и пару раз проводил нас в драмы театре за кулисы за что мы его очень уважали. Еще у него был брат и вечерами они сидели под окнами в саду пили пиво и играли в шахматы. При этом иногда очень ругались, чуть не до драки.

Здесь жили Понаевы. Сейчас они переехали в деревню, а в начале девяностых торговали чаем на Средном рынке. Панаева старший пытался начать гонять машины из Польши, но однажды вернулся в машине, прострелянной в двух местах, и жена сказала, что это не его и вообще он здесь нужен.

–А в этой квартире, – Иваныч замолчал. Он повернул ключ и дверь открылась. – В этой квартире жил Федор Никаноровой. Старый как этот дом. По отцовской линии он был родственником Павла. То ли троюродным братом его деда, то ли двоюродным дядей его двоюродной бабки. Когда мы хотели пошутить мы спрашивали не нянчил ли он Алешу Пешкова, когда тот еще жил здесь в соседнем доме. Он был высокий и жилистый. За всю жизнь я разговаривал с ним всего три раза. Надо признаться, мы все боялись его. И вот однажды, когда мы с Плашкой возвращались я с работы, я тогда подрабатывал, а он из университета Федор Никонорович позвал нас к себе. Меня поразила половики бордового цвета на чистом выкрашенном полу. Хозяйки у него не было, и поддерживать такую чистоту надо было хотеть. В одном углу у него висела старая икона, в другом углу фотографии каких-то стариков, а справа над столом портрет Сталина. Вот этот круглый стол стоял у окна, – он показал пальцем на стол с облупленной лакированной столешницей, поверх которой был толстый слой пыли. – А вот на этом диване мы когда-то сидели перед ним. – Иваныч погладил серый от времени и пыли диван. Они проходили по пустым комнатам с ободранными местами обоями, и голос Иваныча звучал звонко и кажется, отскакивал от голых стен как мячик в теннисе.

–Так вот. – Речь Иваныча замедлилась, а голос стал тверже и отчетливей. -Позвал он нас к себе, посадил напротив за стол и сказал примерно так: -Я старый и у меня никого нет. Может я уже скоро умру. Да. Я должен это кому-нибудь передать. – Слово передать он сказал почти по слогам. – Я покажу вам, а вы сами решите, что с этим делать, когда. –Тут Иваныч замолчал. Он прошел в дальнюю комнату где стоял покосившийся на бок шкаф, но, когда Иваныч открыл его вместо задней стенки там оказалась дверь. Он открыл и ее. Ступеньки чистые и аккуратные вели вниз, где угадывалась квадратная комната. – Иваныч включил свет, и слабая лампочка осветила обыкновенный подвальчик для хранения овощей. Холодный и аккуратно выметенный.

– Иваныч отодвинул пустой стеллаж и дверь в цвет стены стала видна отчетливо. Он достал откуда-то ключ и открыл ее. Все трое стояли и смотрели в темноту.

– Туда можно? – возбужденно спросил Виктор.

– Можно, но не надо. – ответил Иваныч после паузы. – Пошли. – Они закрыли за собой двери и молча поднялись к себе.

– А вы не спросили откуда он взялся этот лаз? – спросил Сергей, подымаясь по лестнице на второй этаж.

– Спрашивать что-то у старика Никонорыча? Даже в голову не пришло такое в тот момент. Конечно можно было, но вряд ли он что-то захотел бы рассказать. – поднимались наверх все тяжело дыша и твердо цепляясь за потемневшие от времени перила.

Войдя обратно в квартиру, Иваныч достал вторую бутылку коньяка и разлил по полной рюмке. Мясо кончилось. Он достал с подоконника арбуз и разрезал его. Все это время приятели о чем-то спрашивали его, но он почему-то не обращал на них внимание. Он достал порезанный черный хлеб большую банку с минтаевой икрой и майонез. – Мясо кончилось быстро, поэтому будем есть икру. Не обращая внимание на разговор сидящих напротив, он намазал икру на хлеб и подвинул тарелку на середину. Взял налитый коньяк и посмотрел на приятелей давая понять, что хочет что-то сказать. – Подземный ход завален уже много лет назад. -после он этого влил в себя коньяк. –приятели остолбенели. Иваныч отвернулся и подошел к окну.

– Да, мы были в нем и доходили до конца, но, когда строились дома напротив ход обрушился в метрах двадцати от начала.

–И что теперь – Виктор почувствовал себя обманутым. И разочарование, и обида чувствовалась в его голосе.

– Какие вы все-таки болваны, – Иваныч обернулся к столу. –Вы на карту смотрели?

–Смотрели и что?

–Покажи еще раз, – он быстро подошел к столу. Сергей раскрыл карту.

– Вот эта линия, – начал Иваныч указывая пальцем в карту. – Это подземный ход, который у нас в подвале, а вот эта линия, что такое?

– Это улица, – Сергей склонился над картой и говорил тихо, даже слишком тихо.

–Какая эта улица? – зло спросил Иваныч.

– Ну, наверное, от монастыря в город. Мы много раз ходили по этой улице, мерили, смотрели направления.

– Этой улицы тогда быть не могло потому, что она проходит по дамбе, которую построили в середине 19 века, а вот этот кружок, это что по-вашему, -он ткнул пальцем в карту.

– Это площадь, или пересечение с другой улицей. – Виктор видел карту так близко всего второй раз, но хотел поддержать товарища. Коньяк мешал соображать, но заставлял спорить.

– Какая площадь в 14 веке. До правления Екатерины эта часть города застраивалась хаотично. Кто как хотел. Двор к двору. И после нескольких больших пожаров городские власти решили все строить по плану. Это был первый план города. А у вас прямая улица идет метров на пятьсот. Линия пересекается с кружком как раз около оврага. Что там сейчас около оврага, где начинается старая дамба? Ну, вспоминай?

– Церковь, –тихо продолжал Сергей, встряхивая головой пытаясь сосредоточится.

–Да церковь, и это первая каменная церковь, построенная в верхнем посаде. Если не ошибаюсь, построена в середине 17 века. Да, а до этого на этом месте много веков были деревянные приходы. Историю родного города надо знать. А в вашем случае, надо знать еще историю улиц и зданий города. Подземный ход нужен для тайного спасения во время опасности. И то, что он ведет в Починкой овраг очень логично. В те времена в овраге мог быть лес или кустарник, который скрывал лаз. А вот второй схрон, который когда-то давно мы так и не нашли может быть в том месте отмеченный точкой. То есть под церковью. – Он замолчал. – Город надо знать, – он отодвинулся от стола., – Город – это удивительное чудовище. Монстр, который состоит из людей и управляет ими. Управляет ихними поступками, чувствами, их ними жизнями, наконец. Он дает им больше возможности для выбора и тут же делает их одинокими. Монстр, который живет по своим законам. А вы. Что вы знаете о нем.– он смотрел в упор пьяными глазами на осоловевших от еды и возбуждения приятелей и те в оцепенении не могли произнести ни слова.

–Выпейте уже, – Друзья выпили.

Виктор вдруг заволновался. – Да, я знаю эту церковь, знаю. Там точно что-нибудь есть, – потом как-то вдруг замолчал и откинулся на стуле. Все опустошенно стали подбирать с тарелки бутерброды и медленно жевать, не глядя на друг друга. Тарелка тут же опустела. Иваныч подошел к столу и достал деньги.

– Виктор, сходи в магазин, здесь на углу рядом. Купи кусок сыра и макарон. Макароны варить будем. До ночи далеко еще.

– А может уже хватит сегодня жрать. – лениво начал Виктор, поглаживая себя по животу.

– Сыра побольше, –Виктор взял деньги и не спеша вышел. –Когда шаги по лестнице стихли Иваныч повернулся к Сергею. –Я хочу, чтобы ты понимал то, что я расскажу дальше может в конце концов опасно. Ты здесь по своим причинам, а он,– Иваныч кивнул на дверь – по другим. Ты уверен, что он отреагирует правильно?

–На что? – спросил Сергей не понимая. Иваныч молчал.