По-другому

–Да, Рисковый парень. Он знал, что берет. И куда он уехал?

– Как я понял в Москву.

– Да, предупреди отца. – закончил я и пошел домой.

– А через день я пришел домой и нашел записку от Ирины, в которой она писала, что уезжает в Ялту и через несколько дней я уехал за ней. Павел должен был ехать на картошку, а его отец перевелся в другой институт.

Иваныч замолчал. Приятели слушали и казалось хмель то ли растаял в темноте комнаты, то ли заполнил ее и весь дом опьянел от коньяка и этих рассказов.

– Если вы думаете, что это конец истории то вы ошибаетесь. Это только конец первой части. А была еще вторая. И даже третья с четвертой, а если вы согласитесь работать со мной то, надеюсь, будет и следующая. Ну что молчите, не испугаетесь впутываться во все это.

– Ничего особого я здесь не услышал, – начал Виктор, – обычные разборки девяностых годов. Сейчас все живут по другим законов. Да, – он обратился к Сергею.

– Согласен, – подтвердил приятель. – Это интересно.

– Если по-умному себя вести, то ситуацию вырулить можно. – Виктор был заметно пьян и Иваныч, усмехнувшись встал с кресла.

– Если по-умному, то конечно. Ладно, умники, Вы подумайте еще, и я подумаю, что с вами делать. В смысле, что мы с вами будем делать дальше. – Он улыбнулся, протягивая руку Виктору.

– Я провожу его немного и проветрюсь заодно. – Сергей вышел вслед за приятелем. – Ну что, по-моему, интересно. –начал Сергей, разминая мышцы от долгово сидения на диване.

– А ты знаешь. – вдруг начал разговор Виктор. – В той церкви на Добролюбова могут быть настоящие сокровища.

– В какой? – Сергей не ожидал такого переворота темы. – Несколько месяцев назад я читал про дворец Рукавишникова на Верхне Волжской набережной. Когда красногвардейцы приехали, дворец оказался пуст. Все, что было ценного куда-то делось. Когда стали выяснять один из слуг сказал, что несколько дней назад карета отвозила вещи к той церкви что сейчас на «Добролюбова», но обыск там ничего не дал.

–И ты думаешь, что те вещи тоже в том тайнике.

– Очень может быть, – проговорил довольный Виктор.

–Может они просто на Арзамасский тракт поехали, в свое имение, а может и нет. Но пускай Иваныч ищет свое, а мы еще и свое посмотрим.

– Ну ладно. – Устало проговорил Сергей – Посмотрим.

Часть 3.

Виктор проснулся рано.

– Сергею хорошо, -думал он, чистя зубы, – он студент и у него каникулы. Да даже если и не каникулы. Если надо не пойти, то можно и не пойти. Александр Иваныч тоже свободный художник. Ну, почти свободный. И почти художник. – Он закрутил тюбик и помыл под струей воды щетку.

– А мне на работу. Как я смогу всем этим заниматься, если до вечера буду там. Уволиться. Мечта. А если получится пшик. Такое было несколько раз. Кажется, вот она -удача, а потом все как-то растворяется и в сухом остатке моральное удовлетворение и еще несколько капель опыта. Хотя он и научился извлекать и ценить эти капли опыта, но зачем он нужен этот опыт если не ведет в конце концов к какой-то победе. А то, что теперь возможна победа он чувствовал.

Во-первых, он не один. И Александр Иванович – это не любознательный подросток, начитавшийся книг про клады, и не заскучавший работяга, блуждающий по интернету в поисках загадок и тайн. И тайны эти должны быть обязательно вселенского масштаба и лучше бы если бы они находились где-то рядом, чтобы не пришлось ехать дальше соседнего района. Нет, Иваныч это другое. У него с этим связана жизнь. Удача будет, во всяком случае так близко она не была никогда. Сев за руль, он решил проехать не как всегда по Нижневолжской набережной, а повернул вверх, где дорога шла вдоль Кремля, но не сворачивала к площади, а шла дальше вдоль оврага.

Церковь, о которой вчера говорили, он увидел издали. Повернув и поехав вдоль трамвайных путей, Виктор решил даже не останавливаться, а просто оглядеться, чтобы на работе обдумать, как и где можно начать поиск. И тут у края дороги он увидел Сергея. Тот стоял, задравши голову, и рассматривал остроконечные купола. Виктор остановился у него за спиной и посигналил. Сергей испуганно отшатнулся и недовольно обернулся, не узнавая машину приятеля. Виктор потянулся и открыл перед ним дверь предлагая сесть.

– Ты куда. –Без удивления спросил Сергей.

– Я на работу, а ты что тут делаешь с утра пораньше.

– Вот. Решил посмотреть поближе. Ладно, поехали, подвези меня до дома. А тебе же не по пути. Значит и ты не просто мимо проезжал.

– Да. – согласился Виктор. – Как думаешь, получится что-нибудь?

– Посмотрим. А что ты там говорил про купцов Рукавишниковых? Ты ничего не напутал? Насколько я помню, отец Рукавишников заработал свое состояние сам и дом тот сам перестроил, а затем сына своего отправил в Москву в надежде на него. А тот связался с поэтами разными и художниками, которые доили его как корову.

– Только вымя папино было. – Вставил Виктор с улыбкой. – Да, слышал я эту историю. И про книгу, которую сын про отца написал, тоже слышал. Они из-за нее рассорились, и сын спиваться стал.

– Значит, ты ничего не напутал? – Сергею было трудно говорить потому, что после вчерашнего у него болела голова, и он морщился при каждом слове.

– Конечно это только легенда, но почему не проверить ее раз предоставляется такой случай.

– Что за легенда? Подробнее можешь? Ты вчера как-то так намекнул, что я не понял.

– Известно, что сын после революции добровольно передал дом новой власти. Но не факт, что он передал все. И не потому что он припрятал, а папаша его понимая к чему все идет часть своего состояние завещал кому-то и на какие-то совсем не очевидные цели. Может церкви, может старообрядцам или монастырям, но денег после него осталось гораздо меньше чем должно было быть. И по некоторым косвенным источникам часть имущества исчезла перед самой смертью старика, и вывозили его в имение, но до имения оно не доехала, а останавливались они возле той церкви. Почему же нельзя предположить, что оно и сейчас находиться там, в подвале или подземном ходе, о котором могли знать тогдашние служители этой церкви. Согласись, – Виктор давно уже остановил машину у поворота к спуску и сидя внутри и разговаривая, они увидели, как джип Александра Ивановича не спеша повернул и встроился в уличный поток машин.

–Хорошо, позвони вечером. Не боишься за рулем после вчерашнего? -Сергей вылез из машины.

– Иваныч же не боится, а чем я хуже. – машина тронулась, выбирая свое место в строю.

Виктор несколько лет назад окончил ВУЗ и отец, который давно уже не жил с ними, устроил его к себе в институт. Инженер теплотехник звучит красиво, но для творческой и деятельной натуры Виктора была унизительно прозаична необходимость с 8 утра до 5 вечера находиться в четырех стенах кабинета, в бетонной коробке административного корпуса, окруженным забором, который серьезно охранялся.

– Ну это лучше, чем цветами торговать, – говорил отец, когда Виктор первый раз пришел в проходную института. Да, все было не плохо. Но он иногда завидовал своим сослуживцам так спокойно и уверенно чувствовавших себя в этой непонятной ему системе взаимоотношений и обязанностей. Разбираться во всем этом он не хотел и просто честно выполнял то, что поручалось, в мыслях своих часто находясь где-то далеко.

У его отца был брат и его сын, то есть двоюродный брат Виктора уже давно торговал антиквариатом. Сделок больших он не имел, но всегда хотел. Виктор иногда приходил к нему и очень скоро заразился этой страстью и интересом к старине. А когда он узнал, что у брата есть возможность свободно посещать архив Виктор не выходил оттуда несколько месяцев.

На страницы «Писцовой книги» и «Сотной грамоты» семнадцатого века он смотрел как на карты неизвестных континентов с письменами на полях и пометками их открывателей. Открытие собственной, реальной истории для него было как открытия новых стран и континентов.

Чаще его интересовали карты, но теперь он увидел и живых людей с похожими на наши имена живущих когда-то здесь, в его городе, на этих улицах и в том же доме или в доме по соседству. И было это всего несколько поколений назад. Он брал карты города разного времени. сравнивал их и перед его глазами город рос и уменьшался, менял названия улиц, прятался за стенами, а потом ломал их. Нащупывал удобные места для жизни в деревнях и присваивал их себе. Строил дороги и влезал по ним в лес. Карабкался по холмам и перепрыгивал мостами через речки.

Открывая новые моменты большой истории, которая проходила рядом с его домом и городом он искал место «пьяного» сражения с татарами и следы старообрядцев на Керженце. Места где проходили дороги и могли быть постоялые дворы он отмечал и по воскресеньям старался поехать туда.

Первый свой металлоискатель он купил, когда увидел на старой карте города, что на месте того дома где он тогда жил еще много лет назад был такой же дом. И жил в этом доме небогатый купец, краткая история жизни которого как ветер из прошлого задул со страниц старой книги.

Нижняя часть города – Нижний посад, которая прилегала к реке с издавна была заселена купцами. Мелкие и крупные они жались к реке, к берегу, к причалам куда приходили корабли, а на верх и за переправой, а потом и по деревянному мосту на тот берег вели дороги. Дороги грязные, скучные, часто опасные. И как многие века пока живут люди ведет их по этим дорогам две вещи. Деньги и интерес. как залог и подтверждение правильной жизни здесь. И, конечно, бог или вера как условие возможности заглянуть туда за черту, о которую споткнуться все. И не случайно церковь в те времена не только знак веры, но и моральный авторитет имеющий право указывать как жить правильно. Во время службы в церкви город пустел. Вот и сходятся всегда эти дороги на шумных базарных площадях, да у вечных величавых храмов показывая честно, по-настоящему интересы идущих по этим дорогам.

А могло бы было быть ПО-ДРУГОМУ? Старое правило, о котором пока знал только Александр Иванович говорит, что если бы могло бы было быть по-другому, то обязательно было бы. А если есть так, то и по-другому быть не может.

Когда Виктор рассматривал старую карту города , то в его сердце заклокотало, закрутило больно и густо как ложкой в кастрюле супа, когда взгляд его остановился на прямоугольнике, обозначающем тот самый дом, в котором он жил сейчас. А до этого четыре горы на берегу Волги на которых все начиналось. Вот они на карте – Часовая гора, Ильинская, Петушкова и Гремячая. Что от них осталось? Да почти ничего. И не горы это теперь. Что же говорить о людях. Что от них остается в этой кутерьме.

Много столетий назад может на том самом месте, на котором сейчас стоит его кровать стояла кровать может большая купеческая, а может простая, но крепко сколоченная. Ночью он встал и стал примеривать, а как это могло быть тогда. Окна на улицу были также это точно, и раз на крыше старая труба вот над этим углом то и печь стояла здесь. Стоп. Остановил он себя тогда, не могло или не должно было быть второго этажа. И он лег и опять не мог уснуть. Ну пускай не было второго этажа, но двор же был. Двор никуда не делся. И именно по нему ходил тогда давно Михаил Зубин, о котором прочитал Виктор пять строчек в книге старого архива. По этой земле ходил он и в ней что-то мог оставить, забыть, потерять. Следы о своей жизни. Той давней и реальной, а может быть и таинственной жизни. Виктор даже улыбнулся этим мыслям. Прямо уж и таинственной. Обычной, скучной и пьяной.

Пять строчек в старой книге и все. Но других подтверждений той жизни нет. А это и правда, все. Как жили те, другие и были ли они. А он Михаил Зубин был. И мы про него знаем, что он был. И знаем, что открыл Михаил Зыбин свою первую лавку в деревне Сормово и отвез туда своей лодкой пять тюков товара. А через несколько дней сожгли его лавку и искал он виновного и нашел, и наказал. А через какое-то время нашли его Михаила Зыбина мертвым. И осталась после него молодая вдова с сыном. А что дальше было то в эти пять строчек не убралось. А ведь что-то было. Ну, да ладно. И до него было и после него было и после нас будет. И все на этой земле, на этой по которой мы сейчас ходим и думаем, что она только для нас создана, а то, что в этой пыли наши предки жизни прожили и по этой же пыли ходили и оставили нам эти камни, улицы, берега все ими сделано и мы к ним что-то добавим и о нас быстро забудут. Да и ладно.

Металлоискатель под звучным именем «терминатор» Виктор ждал волнительно, как ожидают главное свидание, на котором собираются сделать предложение, способное изменит жизнь. А в какую сторону она изменится то не знает никто. Он ждал инструмент способный объединить собой прошлое с настоящим и придать краски будущему. Ах, какими волшебными были они эти краски. И мысли об этом как уроненный с моста в серую реку зажженный фонарик, тонущий и слабеющий, но освещающий мрак глубин пускай и на короткие мгновения.

И вот пришла посылка, и Виктор за вечер собрал нехитрое устройство и готов был попробовать его. Но как? Просто выйти во двор и начать ходить с наушниками на голове размахивая палкой, как-то не хотелось. Но летом утро раннее и если встать в 4 часа, то будет минимум 2 часа чтобы пройти и обследовать двор. Двор закрыт от посторонних взглядов улицы, а насколько он понимал планировку комнат окна, выходящие во двор, не были окнами спален. Двор был не большой, и запищало в наушниках сразу.

Он понял, что не взял лопату чтобы откопать найденное, но идти за ней не хотелось и заметив место он стал обследовать двор дальше. Быстро запищало еще и звук оказался другой, а кровь стучала в ушах еще громче, и казалось сейчас весь этот сбесившийся оркестр разбудит соседей, и они выбегут на улицу и его схватят, и милиция долго будет разбираться, что здесь происходит. Он снял наушники и утонул в тишине утра и тихом пении птиц над откосом. Немного успокоившись он обошел весь двор и писк в наушниках через каждого пол метра радовал и волновал его. Ну взял бы он сегодня лопату, и что. Соседи утром обалдели бы от перекопанного двора. Да, смешно. Выйди со двора и пройдя к откосу он побродил по нижней части склона и только увидев идущего к воротам церкви монаха засобирался домой.