Иллюзия меняет правила

Катафракт выпрямился, и усталым, тяжелым шагом направился по улице от площади и башни где бой, кажется, начинал набирать новую силу.

– Кого ты принес воин. Почему ты здесь? Ты должен был отбить башню, а ты…

Алексей все это время видел, что катафракт шел по широкой улице почти до главной площади города и внес его в здание на второй этаж. Алексей все видел, но голова не держалась и шея, как скрученное полотенце тряслась, а к этому состоянию еще надо было привыкнуть. Зачем и почему, эти вопросы, которые сначала напугали, онемели вместе с телом.

В комнате кроме воина было трое. Его положили на длинный стол.

–Это герой. Я должен его спасти,– голос катафракта стал похож на рык зверя.

– Ты должен спасти город, воин. Отбей башню или кремль падет уже сегодня.

– Я должен его отнести в часовню. Он между мирами. Он не жив и..

– Воин, спасай город. – Самый высокий и богато одетый почти умолял.

Катафракт склонил голову и так нагнувшись, вышел в дверь.

– А что нам с ним делать?– спросил второй без доспех и оружия у главного. – Не понимаю, зачем он притащил его сюда и почему он не исчез. Игра совсем взбесилась. Еще одно подтверждение. Может добить его. – Над лицом Алексея склонились, и он закрыл глаза.

– Не важно это, я прикажу и его отнесут в часовню, а там монах пускай делает с ним что хочет, – помолчав он со вздохом продолжил, – если город, конечно, доживет до утра. – Если они войдут на площадь и закрепятся, то кремль не выдержит, а зикурата больше не даст воинов.

– Куда смотрит Мазда? – Третий сидел в углу и его Алексей не видел.

– Как он мог это допустить? Или теперь закон только мы должны соблюдать в этом мире?

– По-моему законы мазды давно устарели и мы последние кто это понял. Татары жестоки как никогда и обнаглели, потому что живут по своим правилам и свободны. Свобода вот что нам надо . – Третий, которого Алексей не видел, говорил все более разгорячённо. – Раньше мы должны были терпеть все это, чтобы поддерживать закон мазды, но теперь свобода должна стать нашим законом.

– Только не говори это ботам и новым игрокам. – Усмехнулся Голова. – Освободи их, и они потребуют равенства. Представляешь, чем это кончится.

– Не волнуйся, Пускай закон мазды продолжает быть почитаем в нашем городе. Только мы будем знать новые правила, и только мы сможем их устанавливать.

– Если кремль сегодня не падет.

– Даже если падет. Сегодня уже разрушился один храм. Бог мертв. Сегодня мы потеряли веру, а главное мы поняли, что она нам не нужна, а нам нужны другие правила. Разрушенный город восстановим и жить в нем будем по новым, нашим законам. И это будет другой город, наш город.

– Я не хочу потерять город сегодня – грозно заговорил Голова. Слишком много у меня в него вложено. Да и все должны увидеть, что это мы победили. Да нам надо победить, чтобы потом никому не отдать свою власть.

– А как же монах? – спросил средний.

– Его купола под городом в горе и яркий свет этого шедевра затмит старую церковь.

– Вам не кажется, что бой приближается?

За окнами звонко забили по мостовой копыта лошадей. Топот и свист заполнил улицу и все трое бросились к окну.

– Они все-таки пробились. Кто-то идет.

– Наша охрана с нами и мы пробьемся.

Голоса от испуга стали одинаковые и Алексей не понимал кто говорит. Дверь открылась и он услышал знакомый голос.

– Почему он здесь.

– Почему ты здесь, монах?

– Я же велел катафракту нести его в часовню

– Конечно катафракты слушают тебя, но я Голова города и сейчас для города важнее отбить башню.

– Конница монголов на улице. – монах подошел к лежащему на столе Алексею и поднял его голову. – Открой глаза. – сказал он тихо.

– Как на улице?– Голова бросился к двери. – Мы окружены.

– Открой глаза мальчик. – монах тряхнул голову Алексея и тот открыл глаза. – Ну, хорошо. Нам надо добраться до часовни.

– Мы окружены и нам надо пробиться вниз.

– Город закрыл ворота кремля и ни кто туда не войдет, ни монголы, ни вы. Нам надо доставить этого героя в часовню. Дай мне бота Голова, чтобы он помог мне.

– Я не знаю зачем это тебе надо, но сейчас не время. Оставь его, и мы пробьемся через двор к рынку, а там вниз. У нас в здании наберется десяток ботов, и я знаю, как пройти незамеченными. Ну, ты идешь монах?

– Его нужно доставить в часовню.

– Собирайте своих ботов и давайте во двор. Не глупи монах. Добей его и он снова будет в игре. Хотя,– он запнулся, и Алексей услышал как все выходят за дверь и громко зовут к себе солдат. – Хотя правила меняются, и я уже ни чему не удивлюсь. – Дверь захлопнулась, и шаги застучали по ступеням вниз.

– Ты слышишь меня мальчик .– Алексей открыл глаза и увидел перед собой лицо монаха. – Я должен был это сделать. Воин не хотел твоей смерти. Он ударил тебя в то место, которое он знает и которое безопасно для тебя. Ты не умер. Но и не жив, – он на секунду замолчал. – В этом состоянии ты не должен попасть к врагу, и если будет нужно, я добью тебя. Но как жаль мальчик, как жаль. Мне не вытащить тебя и нам не добраться до часовни. Что-же делать. Тут должен быть подвал. Подвал. Ты слышишь меня мальчик. Мы пересидим в подвале, а когда катафракты выбьют монгол я отнесу тебя в часовню. У нас один шанс из ста. Один из ста, но он у нас есть.

Алексей почувствовал, как монах поднял его, прижав руками к себе и не уверенным шагом поволок к двери. Какой же силой должен был обладать тогда катафракт, который нес его как детскую куклу, можно было понять только сейчас. Алексей видел стену коридора и лестницу в подвал, и видел тяжелое дыхание монаха. За стенами слышались голоса незнакомой речи и топот копыт. Казалось, сейчас откроется дверь и монголы ввалятся внутрь и тогда конец. Русская брань возникла совсем рядом и монах остановился на узких ступенях в нелепой последней надежде. Удары мечей, стоны и снова топот лошадей рядом поторопили. Подвал был сухим и чистым. Свет попадал внутрь через узкое окно под потолком и монах посадил Алексея в угол, а сам сел рядам. Немного отдышавшись, он подошел к двери и еще раз проверил запоры.

– Надеюсь им сейчас будет не до подвала. – монах продолжал тяжело дышать. – и если герои постараются, то они выбьют этих чумазых из города. Ты заметил, что они все грязные и вонючие. Да, говорят, что в своем городе они поддерживают настоящую чистоту, а когда приходят к нам запах так ни чем не скрыть. Наверное, когда воин становится захватчиком, что-то меняется в его физиологии и с этим ни чего нельзя поделать. Я знаю что ты слышишь меня и наверное мало что понимаешь. Сейчас у нас есть время. У нас полно времени, и я могу тебе кое-что объяснить.

Алексей открыл глаза и осмотрелся вращая глазами по сторонам. Рука монаха лежала на руке Алексея, но он не чувствовал его прикосновения.

– Мир рушиться мальчик и герои ни чего не могут с этим поделать. Как только они почувствуют это, то человеческие склонности возьмут верх и тогда игра затрещит по всем швам. Ты спросишь что мы с тобой можем с этим поделать ? Ты спросишь, и я не знаю что тебе ответить. Мы будем стараться сынок. Мы будем стараться сделать так чтобы люди не забыли первые законы, потому что если они забудут их, то мир рухнет, – он надолго замолчал и Алексею показалось, что он уснул. Он молчал, а за окном вдалеке раздавались крики и кто-то бежал. Странно, но Алексей уже не хотел узнать зачем великий воин ударил его кинжалом, ему хотелось идти дальше по этому пути по которому из последних сил тащил его монах. Он вдруг стал понимать что с тех пор как его тело онемело и перестало ощущать себя у него пропал страх и .. И что-то еще. Он пытался понять, что такого изменилось в нем?

Если пропал страх, это значит, что я перестал дорожить своим телом – понял он, – но что еще пропало? Что? – Тут его голова упала на другое плечо, и это показалось странным. Теперь он не видел профиль монаха и руку, которая держала его за руку. Теперь его взгляд был направлен в дальний угол. Там было темнее, и чем сильнее всматривался Алексей туда, тем темнее становилось вокруг. Наконец темнота в дальнем углу сгустилась в плотную жуткую массу и зашевелилась.

– Ты потерял надежду. Надежду, правда?– Темнота не говорила, она просто смотрела в Алексея и слова сами рождались в голове. – Надо просто перестать всматриваться в эту дыру, понял он и хотел отвести взгляд.

– Не верю, – Раздалось крик в его голове. – Прости, не верю. Любопытство один из движателей твоей человеческой природы. Ты не мог потерять его. Надежда, что, лишь опора на длинном и опасном пути, а любопытство, -голос затих и со сладострастием продолжил.– Это жажда, которую утолит только дорога. В тебе больше нет страха идти вперед без костылей, тогда почему ты не торопишься. А я скажу почему. Ты выбрал не правильного попутчика. А не правильный попутчик все время будет тянуть тебя не в ту сторону. Еще он думает, что это он выбрал тебя, когда на самом деле я выбрал тебя, а ты выберешь меня, потому что ты всегда хочешь идти туда где правда, а я один здесь не боюсь говорить правду, а правда в том, что раз тот создал этот мир то он создал и человека со всеми его склонностями. Только этот убогий монах может думать, что сможет изменить ваши склонности. Ты знаешь историю, кому-нибудь это удалось?

Ну, вспомни и подумай. Старый любитель истины Сократ принуждал людей размышлять, а ему предложили выпить яду. Его последователем был Платон и он воспитал Аристотеля. А кого воспитал Аристотель? Великого покорителя народов. Александр Македонский прошел по миру с мечом. Нет, я не осуждаю его. Как я могу его осуждать, если вы сами назвали его великим. Он изменил карту мира. Он просто был верен своему учителю и своей человеческой природе. Они скажут это было давно. Ваш Гегель зарубался в изощрённой мудрости с Кантом, а усатый Ницше почитал, почитал это все, обдумал и провозгласил смерть бога, и сам того не желая дал флаг в руки воинов. Если бы они победили их бы тоже назвали великими.

Но, оставим историю. А что изменилось в игре? Что? Они, как и ты сейчас потеряли лишь подпорку. Давно не нужную, и только мешающую чтобы идти быстрее. Идти туда где человек сам станет … Что, что? Прости, ты не будешь против того, что я сам буду брать вопросы из твоей головы и отвечать на них потому, что ты не можешь их пока задать словами. Так вот, я говорю, что человек имеет право сам написать свои закон. Главное, чтобы этот закон был справедлив. Согласен? Справедливость и правда – это братья по оружию с предрассудками и страхами. И вот тогда когда они одержат победу человек станет равен этому самому творцу и тогда… тогда и я уйду потому, что буду не нужен. Раз не нужен он, то и мне тут нет места. Тогда останетесь только вы. Да. Теперь ты видишь, что не ради себя я здесь стараюсь, а чтобы восторжествовала великая справедливость и человек стал человеком всеобщим… Что? Что хочет тот, который сейчас рядом с тобой? Да он сам не знает. Все сомневается, тревожится. Он хочет воспользоваться твоим состоянием и с помощью тебя исправить те изменения в игре которые произошли. Он думает, что катафракты слушают только его. Они все такие наивные. Запомни, это они используют тебя, а я хочу, чтобы победила правда и справедливость. Сейчас он проснется. И знай, в этом мире ты не один и есть еще тот, кто нам поможет.

Алексею показалось, что он сделал все-таки усилие, и голова повернулась в сторону окна.

Монах прямо и грозно смотрел в его лицо. В его взгляде на миг появился ужас и Алексей понял, что этот ужас монах взял сейчас с его лица.