Канатоходец

– Спасибо, братва.

Гости ушли. На чем приехали не разглядеть, совсем стемнело на улице.

– Оно мне надо, – сказал Мики, – руководить людьми? Я не умею, я хочу мыть посуду на Брайтон бич.

– А чего тогда ждали? Давайте решать – туда или сюда.

– Я за Москву, поглядим, денег заработаем, Америка не утонет.

– Денег? Хуй знает, Корлеоне вчера пиздел Мазу с Яном мусора опять ищут.

– Гере скоро голову отрежут вместе с его языком.

– Хорошо, давайте в Москву, если мне не понравится, я сваливаю.

– Я как Мики.

Макс порылся под хлебницей на холодильнике, на пол полетели старые почтовые конверты, еще какой-то хлам. Вытащил цветную открытку. Готическая площадь, фонтан, голуби, "Макдональдс" на углу.

– Варшава. Давайте, если хотите, встречаемся здесь в этом "Макдональдсе", ждем друг друга каждый день, в шесть часов…

Резко зазвонил телефон, Андрей был ближе всех, Макс попросил – возьми.

– Алло? Нет, не Максим. Тебя Маша.

– Повесь.

Бзыньк.

– Что за Маша?

– Жила тут одна. Выпросила денег на скорняка, который ей шубу шьет, так дешевле, чем в салоне покупать. И все пробухала где-то. Вчера звонит ночью, говорит – скорняк еще денег хочет. Хули ржете?

Телефон опять затеребонькал.

– Привет! Пошла ты к такой-то маме, понятно! Скорняк твой – мифический! Иди на хуй вместе со своим скорняком! Что?! Не звони больше! Найду тебя, ебну дура!

Ровно год прошел, как меня выгнала жена, я уже едва помню ее имя. Оставил съемную квартиру, несколько дней живу в своей комнате на Петроградской. Ждать недолго, в воскресенье утром стартуем. Макс уже там, остались я, Андрей и Дима Яновский, с ним и поедем.

Гуляю в ЦПКиО, тишина от ватной пелены снега, белые скелеты деревьев, небо цвета "мокрый асфальт", белки матерятся – я тяну к ним пустые ладони…

Дворец ресторана "Восток", официанты сидят за одним столом, посетителей нет. Занял столик, подали суп и водку в графине. Смотрю в окно, пьянею. Оранжевое солнце по-зимнему доброе, на него можно смотреть не мигая, вот-вот коснется белого одеяла Финского залива и станет темно. Налил водки в фужер, заказал еще.

– Какого хрена, может, последний день живу.

Я не стал брать никакой сумки, есть куртка "петрофф" шведская, кожаная с меховым воротником, вся в шевронах и кучей карманов. Все поместилось – доллары, документы, пухлый рулон рублей, волыну. Что нужно куплю там. Хорошая куртка, подгон босятский от Геры Корлеоне, Гера сказал – единственная в городе, помни меня. Магазин "рибок" на Невском отдал им целый контейнер с тряпками.

Утром приехал в спортзал, поедем отсюда. Мики уже был здесь, валялся на диване, смотрел видео.

– Ты?

– Я.

– Поставь чайник, я там рулет купил.

– Сам чего?

– Живот болит, пойду, посижу.

– Ночевал здесь, что ли?

– Ага, не могу дома.

Заворочался ключ в замке, Яновский прибыл в одном костюме, вздрагивая от холода.

– Ты один, что ли?

– Не, Мики еще.

– Чайник горячий? Дело надо сделать, быка одного встряхнем, это быстро. И поедем.

Зашумела канализация, Андрей вышел из туалета.

– Едем, – говорю, – быка трясти.

– Волыны где? Молодцы. Ничего стремного, заходим в квартиру, кладем всех на пол или в ванну, бабы, дети, пес их знает, кто там будет. Я беседую с хозяином, потом уходим.

– Сюда вернемся?

– Зачем?

Допили чай, проверили оружие, я закрыл клуб на ключ.

Ехали в центр, я с тоской оглядывался в окно назад Москва-то там, в другую сторону. Боже, я не хочу никого трясти, какое хреновое предчувствие, взять вот сейчас убежать на светофоре…

Остановились во дворе, где-то у Варшавского вокзала, перешли улицу, нырнули в подворотню. На втором этаже, на подоконнике сидела молодая баба с виду проститутка – коротка шуба, ботфорты, голые ляжки. Раньше я ее не видел. Ян махнул пальцами, она поднялась с нами, позвонила в дверь. Мы размазались по стенам с пистолетами наголо. Шаги за дверью.

– Ху изит? – раздался веселый голос, у меня отлегло от сердца – идиот.

– Это Лена с "Экватора", я звонила…

Щелкнул замок, Мики дернул дверь на себя, Дима схватил мужика за бороду и поволок в комнату, на грохот выбежала женщина в халате.

– В чем дело?!

С одного удара упала и осталась лежать. Я проверил остальные помещения туалет, ванна, еще две комнаты – пусто. Мики сидел на табуретке, ноги на туловище женщины. Двинул ей каблуком по затылку.

– Не скули, блядь.