Канатоходец

В отдельной комнате стол заставленный "балтикой", тарелками с мясом, зеленью, хлебом. Длинные неоновые лампы освещали комнату, несколько человек смотрели телевизор, никто не обратил на меня внимания. Я сел на краешек скамейки, открыл пиво.

– …Вчера хуяк, выходим из парадной, а у меня там во дворе грузовик стоит ничейный, брошенный, весь разобранный, одна кабина торчит без стекол, без всего. Смотрим – каких-то два черта еще чего-то там откручивают. Валера такой – эй! вы ахуели! это моя машина! Черти чуть не обосрались, Валера говорит – ладно, гоните полтос и проваливайте. Те отстегнули полтинник и убежали.

– Гыгыгыгы…

Я удержался не смотреть на рассказчика, голоса достаточно для воображения.

На берегу бассейна никого, открыл дверь в парилку. Все здесь, и еще какой-то толстый дядя.

– Вот он.

Толстый спросил:

– Хорошо, готовы уже завтра?

И Андрюха ответил за нас обоих:

– Да, конечно.

Говорят, когда Серега Мазаев тот самый толстый дядя, первый раз увидел Андрея, спросил Макса:

– Чего это за Мики Маус?

И погоняло прилипло.

Клуб "Бонифаций" на Фонтанке, музыка громкая, как компрессор, этот ебаный доктор Албан и его бесконечное – итсмайлайф. Публика спокойная, лишь однажды разогнали драку у туалетов, выгнали самых нервных на улицу.

В Новый год были здесь же. Все трое – я, Андрюха и Максим. Наш столик в самом темном углу с тусклой лампой в стене и перегородкой от танцпола. Макс рассказывал, как он тут работал без нас:

– Вся хуйня из-за баб. Вон, видите две шкуры? Денег только заплатить за вход, займут столик на четверых, сидят, курят. Скоро кто-нибудь подсядет, водяра, закуска для всех, конечно же. Бабы отдохнут культурно, попьют, пожрут и смоются. А парни потом ко мне или гардеробщику – где? А мы – хуй знает. Лучше так – пусть покричат, пальцами помахают. Соглашайся, сочувствуй, переживай. Я даже понятия не имею, кто сюда ходит, вдруг, беспредел какой-нибудь. Пришли как-то двое, здоровые, высокие, рост в драке первое дело. Подсели к Лерке еще там какие-то шмары с ней были. Через час слышу рамсы у гардероба – где подруги? Они мне не подруги! Поедешь одна с нами. Лерка орет – охрана! Они меня тащат! Я и сказать ничего не успел, этот рыжий бац мне в челюсть, я сам бухой, реакции ноль. Лежу на полу, ловлю синичек. Из зала крики, драка началась. Пиздец. Он мне еще на живот наступил. Я на ноги и за ним, в зале темно. Херак! Еще удар в лоб каким-то железом. Ну, я в подсобку там "телескоп", волына. Кровища из разбитой брови водопадом. Пока бинт искал, утирался, те двое убежали, в зале уже спокойно, мебель на место ставят. Я на улицу, типа в погоню, смотрю, наши приехали, из машин вылезают – Маза, Ян, Маленький, Антон, Гера. Меня увидели, сразу паника – кто, где? Рванули по набережной, видим – стоят, голосуют, тачку ловят. Они? Они. Мазай такой – ну все, дрочите жопы! Повалили на землю, давай "телескопами" гасить. Прохожие замерли на мосту, смотрят. Дима орет им – граждане! вы присутствуете при задержании особо опасных преступников! Рыжий вырвался, здоровый хули, перешагнул через ограду и бултых в канал, поплыл по течению, как Чапаев. Пришлось потом тереть с ними, типа мусора были, резерв ОМОНа, такие же ракетчики. Веселое лето было.

– …Измена у всех есть. Один раз все нарисовались здесь в шесть утра, я уже домой собирался. У Мазая сумка с оружием, говорит – с нами поедешь. Все зашуганые, тихие, вижу у Яновского на шее цепуры нет, нитка красная, ну пиздец, думаю, это у него иконка заговоренная, на самый крайняк надевает. Толстый в подсобке сунул мне обрез и шесть патронов. Стрелку забили с "казанскими", не тех людей на металл кинули. Стрела где-то в Автово, короче, из кафе первыми должны выйти Толстый и Ян, если первый появятся Саян или Мук, то наших уже нет в живых. Валить всех, патронов хватит. Ага. Приехали, Толстый с Димой ушли, ждем. Гера за рулем, мы с Маленьким на валынах, утро, тишина, воскресенье. Полчаса прошло, дверь распахнулась, Саян… блядь, я весь мокрый сразу, мгновенно. Все волыны с предохранителей – чик, чик, чик, Гера пернул от страха. Но это Саян так любезничал, пропустил вперед наших Серегу с Димой, фу… Они еще минут пять там стояли, прощались, обнимались, блядь…

Лера… Мы уже знакомы. Вроде, не проститутка, я бы знал, шкуру трет здесь каждый вечер. Она обещала придти сразу после двенадцати, я ждал. Еда и игристое сегодня за счет заведения, пожалуй, лучший Новый год за всю мою короткую, счастливую жизнь.

Но, вместо Леры нарисовался Гера Корлеоне, еще кто-то. Чего было дальше, я не помню.

Проснулся в темной комнате, Луна за занавесками, день первого января прошел мимо. Где я? Как оказался? За окном деревенская улица. Спустился вниз, в прихожей никого, дом большой, где-то хохотали и пели хором, голоса незнакомые, нафиг. Двор ярко освещен, возле будки на снегу, вытянув лапы, дремал огромный пес. У джипа с поднятым капотом стоял незнакомый парень в джинсовой куртке с меховым воротником, он продувал свечу, на секунду оглянулся.

– Привет, – говорю, – не видел Геру, Макса?

– В колхозе, трактор ищут.

– Чего?

– Поехали в поселок на танцы мартышек снять и залетели на озеро, нечаянно. Из тачки успели выскочить, а машина под лед ушла, одна жопа торчит. Дядя Миша повез ваших за трактором, не знаю, вытащат, не вытащат.

– Ясно…

– Сволочи напоили собаку, валяется как дохлая, делать людям, что ли нехуй?

– Это озеро далеко?

– Километра два, слева от дороги.

Я выпил водки из горла и пошел искать. Идти прямо по дороге скучно и быстро надоело. Взошел на холм, красотища какая! Будто я на самой высокой вершине мира, белая земля сливается с фиолетовым в крапинку небом, вдали куст ярких огней это поселок. Внизу фонарный столб, тени шевелятся в тусклом треугольнике света, слышу голоса, вроде зовут…

– Эй, мужчина, помоги!

По тропинке спустился вниз.

– Что такое?

Я был пьян и весел.

– Что случилось? С новым годом!

– С новым годом! Занесло в кювет, ебаный в рот! Никак…

Усатый дядька весь "вареный" в меховой шапке, улыбался.

– Хули, Мишка без одной руки, помоги, а?

– Яволь!

В канаве на боку коляской вверх отдыхал мотоцикл. Угрюмый Мишка не представился. Вдвоем легко справились, выкатили "Иж Юпитер" на дорогу.

– Как сами-то не убились?

– Повезло. Хули, у нас магазин закрыт, пришлось в поселок ехать, – «вареный» сел за руль, затрещал двигатель, запахло выхлопным газом, – думал хана! А ты куда идешь?!

– Гуляю!

– Здесь кабаны бывают!

– Точно, – кричу в ответ, – там за холмом целый дом!

– Что?!

Я махнул рукой.

– Поехали с нами!

Он смотрел ясно и весело, накручивая ручку газа.

– Хули шататься ночью по полям, только в поселок заедем!

Однорукий уже сидел в коляске, нацепив на бошку яйцевидный шлем с кожаными ушками. Я оглянулся последний раз – нигде не видать этого озера и прыгнул за спину усатого.