Сексот

– Всё ты понял, – молодой человек ухмыльнулся и протянул мне ладонь для прощания. – Позвоню через неделю, к этому времени должен быть хоть какой-нибудь результат. Давай, до связи.

– Пока, – я с силой сжал протянутую ладонь, вызвав на лице Сергея гримасу боли.

– Полегче, – он аккуратно помассировал ладонь, – и дверью сильно не хлопай!

***

Легко сказать: «познакомься с горничной». А как это реализовать? Я пытался завести беседу в автобусе с девушками приблизительно моего возраста, но при знакомстве выяснялось, что ни одна из них не служит горничной. Две девушки были из бухгалтерии, одна работала в архиве, а понравившаяся мне Аня, миниатюрная симпатичная азиатка с миндалевидными глазами, вообще работала в отделе кадров. Вот она, кстати, пригласила меня в обед на чай, но я отшутился, что приходить с пустыми руками к чаю некрасиво, а с тортом меня охранники на территорию не пропустят.

Я сидел за рабочим столом и ломал голову, под каким предлогом попасть в один из коттеджей, когда дверь рывком раскрылась и в дверном проеме появился Денисов.

– Так, парни, – он взглянул на листок в руках. – В пятницу приезжает Ельцин, а в его коттедже дерьмом попахивает, надо сходить и проверить, по нашей это части или нет.

– Не по нашей, – Суварин оторвался от компьютера. – Я с Наташкой вчера по этому поводу говорил…

– С кем? – Денис Денисович удивленно изогнул бровь.

– С горничной из коттеджа Ельцина.

– А-а-а, – Денис ухмыльнулся, глядя на покрасневшего приятеля – И что Наташка сказала?

– Она говорит, что пахнет тухлятиной и этот запах появился больше двух недель назад и с каждым днем только усиливается. Я думаю, если бы это было связано с канализацией, интенсивность запаха не менялась бы. К тому же, все коттеджи сейчас пустые и канализацией никто не пользуется!

– Если долго не пользоваться канализацией, может испариться вода в гидрозатворах и тогда из системы будет проникать запах, – не согласился я с Дмитрием. – Не даром же рекомендует в вентиляционных камерах проливать трапы не реже одного раза в три недели.

– Может и так, только мало верится, – Суварин вновь принялся играть на компьютере. – Скорее всего, какая-нибудь птица или мышь в системе вентиляции сдохла, теперь и воняет по всему зданию.

– Как вариант, – Денис согласился с приятелем. – Особо сильно вонь чувствуется в холле…

– Вот, – Суварин поднял вверх указательный палец. – Еще один аргумент в пользу моей версии…

– Тем не менее, – Денисов перебил Дмитрия, – завтра специалист от вашего отдела и специалист из отдела вентиляции берут двух сантехников, и все там тщательно проверяют. Каждый свою систему. Ясно?!

– Ясно, – в унисон с Сувариным ответил я.

– Раз Вадим считает, что проблема в гидрозатворах, пусть он завтра и идет! – тоненько засмеялся Дмитрий, не отвлекаясь от игры и тут же матерно заругался, убитый монстром на финальном рубеже.

***

– Ну вот, это наш зал, – мы с Владом вышли из раздевалки и оказались в классическом зале для самбо. На полу татами, вдоль стен стоят маты, а у торцевой стены подвешены три боксерских мешка. – Качалка на этом же этаже, но надо идти направо от раздевалки

– Понятно, – я познакомился и за руку поздоровался с ребятами, находящимися в зале, некоторых из них я уже заочно знал, в том числе и молодого прапорщика, который недавно расспрашивал меня на КПП про аккумулятор от мобильного телефона.

Ну, что я могу сказать про тренировку. Мне не очень повезло. Как объяснил Павел, лейтенант ФСО, с которым я в основном отрабатывал приемы, тренировочный процесс построен таким образом, что дни борьбы чередуются с днями ударной техники и именно сегодня был день борьбы. У всех ребят, как минимум, были разряды по самбо, дзюдо или рукопашному бою и лишь я, со своим годом вольной борьбы, выглядел как белая ворона. Меня на протяжении часа возили лицом по татами, душили, крутили и брали на болевые. Павел вообще оказался мастером спорта по армейскому рукопашному бою, чемпионом и очень заводным бойцом…

– Ты чего? – поинтересовался он, после очередного раза «втыкания» меня лицом в татами.

– Ничего, – угрюмо кинул я и поднялся, держась ладонью за скулу на которой образовалась ссадина.

– Слушай, у тебя на лице потертость, – выдал он, стоило мне убрать руку от лица и встать в стойку, а затем укоризненно продолжил. – Ты давай поосторожней падай, а то так нос сломаешь или шею травмируешь.

– Я постараюсь, – у меня в душе появилось дикое желание «воткнуть» Павла в ковер, и я уже запланировал, как в традициях вольной борьбы подныриваю ему головой подмышку, правой рукой захватываю бедро изнутри, одновременно левой рукой удерживаю его руку у себя на плече и, распрямляясь, провожу классический бросок мельница…

– Поехали?! – уточнил Павел я без слов утвердительно кивнул и ринулся выполнять свой план.

Стоило мне уйти головой ему подмышку, как он тут же взял меня на удушающий прием, запрещенный в вольной борьбе. Не смотря на разницу в весе мне удалось оторвать его от ковра, но через секунду мы упали на татами, и я в очередной раз постучал ладонью по полу признавая своё поражение.

– Так, всё, с борьбой закончили, – раскатисто крикнул инструктор. – Надо немного ударку проработать, боретесь вы все хорошо, – при этом он искоса взглянул на меня и поправился. – Почти все. А вот руками и ногами нормально работать могут только единицы… Бинтуемся, одеваем перчатки и щитки на ноги.

До конца тренировки оставалось меньше получаса, но за это время я умудрился восстановить «статус кво». Раунды длились по две минуты, и я успел «навтыкать» шестерым бойцам, прежде чем тренер вновь поставил меня в пару к Павлу.

– Так, теперь к ударам руками добавляем удары ногами и борьбу. Время, начали.

Павел резко сократил дистанцию и подсечкой перевел схватку в партер, с целью провести удушающий или болевой прием. Но в этот раз у него на руках были перчатки, и он не мог плотно взяться за кимоно, зато я из положения лежа смог не сильно, но чувствительно нанести ему несколько ударов в лицо.

– Чёрт, всё! – он вскочил, вытянув руку в мою сторону и отступил в сторону. – В нос попал.

– Извини, – я состроил мину раскаяния, но сам нисколько не сожалел, всё было по правилам.

– Да ничего, давай в партере руками бить не будем, а то мне прием не провести.

– А-а-а, тебе прием не провести, когда я бью?! – иронично уточнил я, но Павел принял всё за чистую монету.

– Конечно, ты по лицу бьешь, мне не до приема.

– Ну ладно, давай в партере бить не будем, – согласился я и сделал полшага назад, увеличивая дистанцию, чтобы противник не смог быстро со мной сблизиться и вновь затащить в партер.

Павел, как и в прошлый раз, пошел в атаку, а я выкинул ему на встречу джеб, прямой удар левой. Он не смог отклониться или увернуться от удара, наткнувшись на мой удар так, что его голова откинулась назад. И в этот момент я на автомате нанес боковой удар ногой в голову. Прием не одну сотню раз отработанный в зале и дома перед зеркалом. Защитные щитки на голени лишь ненамного смягчают удар, а если учесть, что удар ногой значительно сильнее, чем удар рукой, нет ничего удивительного в том, что Павел упал на татами без сознания, под ошарашенными взглядами тренирующихся рядом с нами парней.

– Как ты его? – обратился ко мне тренер, одновременно переворачивая Павла на спину и поднося ему к носу ватку, пропитанную нашатырем.

– Маваши-гери с передней ноги.

– С передней?

– Да.

– Хм… – тренер испытующе посмотрел на меня, а затем обратился к пришедшему в себя Павлу. – Как себя чувствуешь?

– Шея болит, – Павел аккуратно сел, – голова кружится и подташнивает немного…

– Сотрясение мозга! – резюмировал тренер. – Ты полежи пока минут десять, затем в душ и обязательно к врачу, – затем он вновь посмотрел на меня и произнес. – Ты где служишь?

– В УДП.

– Где?

– В Управлении Делами Президента. Ведущий специалист службы эксплуатации Дворца Конгрессов.