Сексот

– Либо сами сотрудники ФСО, либо сексоты с их стороны, которые, как и ты, являются простыми сотрудниками управления делами президента. Короче, как только кто-то проявит к тебе интерес: будет задавать наводящие вопросы, интересоваться твоей личной жизнью, втираться в доверие и прочее, тут же сообщай мне. Вот мой номер телефона. Запомни и после звонка удаляй из памяти мобильника. Уяснил?

– Уяснил

– Тогда всё. Свободен! – от последнего слова меня аж передернуло и зачесались кулаки. Меня коробило от такого обращения в армии и однажды я пообещал старшине (такому же студенту, как и я, только с другого факультета и отслужившему два года срочной службы) вырвать кадык после сборов, если он еще раз мне такое скажет. На него моё обещание подействовало и лично мне он говорил: «Можешь быть свободен, я тебя больше не задерживаю». Я молча покинул машину и мстительно хлопнул дверью, вкладывая в этот жест весь свой гнев.

Вернувшись домой, я тут же позвонил своему приятелю-однокашнику Косте, и уточнил телефон замкомвзвода Володи, а через него уже узнал телефон нашего бывшего взводного и, одновременного, старшего преподавателя военной кафедры, подполковника Маецкого Николая Владимировича. Немного поколебавшись, глядя на часы, я все-таки набрал его номер и после пары длинных гудков в трубке послышался знакомый голос:

– Слушаю.

– Здравствуйте, Николай Владимирович, это вас ваш бывший студент или, правильнее, курсант беспокоит. Астров Вадим.

– Э-э-э, честно говоря не припоминаю. Вы в каком году на сборах были?

– В двухтысячном, Николай Владимирович, три года назад.

– Так, – задумчиво произнес подполковник. – Двухтысячный год?! Последний год, когда студенты проходили сборы в поле, а не в казармах. Командир третьего отделения, правильно? Высокий шатен, спортсмен, правильно?

– Так точно, товарищ подполковник, – согласился я. – У вас отличная память.

– Это да, на память пока не жалуюсь. Ты чего звонишь-то, Вадим?

– Да у меня тут вопрос один возник, связанный с армейской тематикой, хотел с вами проконсультироваться, как со специалистом. Вы как, еще на военной кафедре работаете?

– Служу, Вадим, правильно говорить служу. Да, последний год. Сорок пять лет исполнится и на пенсию. Ты вот что, подъезжай завтра, после восьми часов вечера, на кафедру, я как раз дежурить буду, тогда и поговорим.

– Спасибо, Николай Владимирович, завтра в восемь десять я у вас.

– Тогда не прощаюсь. До свидания.

В трубке раздались гудки, и я положил ее на рычаг телефона.

– Кому ты звонил? – за спиной раздался голос супруги. – Что-то случилось?

– Ничего не случилось, – я поднялся с табурета и обнял жену. – Всё хорошо. Просто у знакомого возникли некоторые вопросы, и он попросил меня ему помочь. Я завтра после работы заеду на полчаса в институт, надо будет получить кое-какую консультацию.

– У подполковника? – удивилась жена.

– Да! – я прямо взглянул в лицо супруге. – Солнышко, надо у него уточнить, сколько взрывчатки потребуется в тротиловом эквиваленте, чтобы очистить два гектара леса под коттеджный поселок.

– А лесорубов уже для очистки земли от леса не привлекают?

– Привлекают, но ты же знаешь, сейчас все считают деньги. Возможно, взрывчатка и два сапера обойдутся дешевле, чем три бригады лесорубов.

– Ладно. Иди ложись спать, уже почти одиннадцать часов.

***

– У нас два новых сантехника, – с порога сообщил мне Суварин. – Алексей и Владислав. И у обоих опыта кот наплакал.

– А зачем брать на работу малоопытных специалистов?

– Опытные все заняты и прилично зарабатывают. Они бы может к нам и пошли, если бы у нас зарплата была приличной.

– Или можно было бы халтурить, – я вспомнил свои первые шаги в профессии в организации «Техстрой» в тысяча девятьсот девяносто пятом году. При официальной заработной плате в двести тысяч рублей[11 - До деноминации в 1998 году, месячная заработная плата слесаря-сантехника по эксплуатации, в среднем составляла от трехсот до семисот тысяч рублей, в зависимости от разряда и организации. Так как в 1995 году я был обычным учеником сантехника, то и заработную плату имел соответствующую. Чтобы был понятен уровень цен, бутылка «Пепси-колы» стоила семьсот рублей, а недорогой водки девять тысяч. С девушкой можно было сходить в кино и поесть мороженое в кафе имея на руках минимум сорок тысяч рублей.], при должной сноровке я умудрялся на халтурах зарабатывать в два раза больше.

– Вот, – Дмитрий ткнул в меня указательным пальцем. – Верно глаголишь. Какой нормальный человек будет просиживать штаны за восемь тысяч? Только лентяй и лоботряс.

– А у тебя намного больше зарплата? – уточнил я, глядя, как Дима загружает на компьютере очередной шутер.

– У меня, как у начальника отдела, двенадцать тысяч. Плюс я числюсь инженером по эксплуатации у наших подрядчиков, компании «Теплолайнинжиниринг». А это еще шесть тысяч. А у тебя какая зарплата?

– А у меня восемь тысяч четыреста рублей, – я грустно посмотрел на увлеченного игрой Суварина. – И дополнительно я нигде не числюсь.

– Под лежащий камень вода не течет, Вадим. Хочешь зарабатывать, подними задницу и спустись на этаж ниже. Там два кабинета. В одном начальник службы эксплуатации от «Теплолайнинжиниринг», в другом – «Хонхи». Половина бригады сантехников нашей службы и почти все ведущие специалисты, которые пришли до тебя, работают у них по совместительству.

– Это же чёрт знает, что получается. Мы должны контролировать их работу, а не работать на них.

– Везде так, – Дмитрий оторвался от монитора и изучающе взглянул на меня. – Зато все довольны. Подрядчикам не надо держать в штате лишних людей, а мы имеем дополнительный заработок.

– Вы имеете, а я нет.

– Ну, – Суварин почесал пятерней шею под подбородком – Их штат тоже ограничен, тебе и новым сантехникам просто не повезло. Кстати, возьми их и пройдись по территории, покажи где что у нас находится.

– Меня во дворец не пропустят, у меня допуск категории «Б», а нужен «А».

– В сам дворец и не надо, покажи Пресс-центр, коттеджи, служебные корпуса, гостиницу, кузницу, ледник, котельную… Хотя нет, котельную не надо. За нее не наш отдел отвечает.

– Ладно, – я накинул на плечи служебную куртку с надписью на спине «Служба эксплуатации Управление делами Президента РФ» и, не спеша, покинул кабинет.

***

– А вот это коттеджи, в которых проживают члены иностранных делегаций, – я кивнул головой на ряд двухэтажных особняков, расположенных с обеих сторон аллеи, идущей параллельно береговой линии Финского залива.

– И часто нам сюда ходить придется? – поинтересовался Алексей, сухопарый мужчина с приятным лицом.

– Нет, дядя Алеша, не часто, – Алексею было под пятьдесят, и я применил к нему именно такую форму обращения: «дядя». Его это нисколько не смутило. – Я сам всего один раз был. В шестом коттедже смеситель плохо работал, и я, по инструкции, сопровождал сантехника, когда он менял кранбуксу. Объект только сдали, так что каких-то серьезных аварий ближайшее время не предвидится.

– Это хорошо, – флегматично произнес Владислав или Влад, как он просил себя называть. Пока мы гуляли по объекту, успели немного познакомиться и выяснилось, что Влад когда-то серьезно занимался рукопашным боем и в свои тридцать семь лет еще продолжает заниматься спортом. На соревнованиях не выступает, но минимум три раза в неделю посещает зал. – А то за такую зарплату не хотелось бы впахивать от восхода до заката.

– Да нормальная зарплата, – не согласился дядя Лёша. – В других конторах и то меньше предлагают, да еще и выплату задерживают по нескольку месяцев…

– Тоже верно, – не стал вступать в спор Влад, внимательно взглянув на ближайший особняк, а затем удивленно обратился ко мне. – А как номер коттеджа определить, на нем ведь ничего не написано!

– В дежурке висит карта с нанесенными на нее зданиями. На ней у каждого коттеджа есть номер. Эти номера надо будет запомнить. По-другому нельзя. Военная тайна! – я улыбнулся, глядя в ошарашенные лица собеседников. До этого момента они, видимо, еще толком не осознавали, что попали на режимный объект.

– Сколько их, коттеджей? – уточнил Алексей.

– Двадцать.