Падший. Игры Создателя

– Чтобы на место его поставить.

– Каким образом?

– Таким. Он бы ответил, как и ты: «вилкой в глаз». А ты бы тогда у него уточнил, почему он не одноглазый.

– Он бы меня за это избил. Получается, я его обвинил в том, что он петух.

– Ты не обвинял, ты задал вопрос, – следователь посмотрел на сидящего перед ним молодого человека, забитого, на грани психического срыва и почувствовал к убийце чувство, схожее с жалостью – Ладно, объясню тебе вкратце воровские законы.

– Что и такие законы есть? – вновь удивился Виктор.

– Есть. Первое, всегда фильтруй базар. Следи за каждым словом. Вообще старайся первое время держать язык за зубами. Второе, насилие одним арестантом по отношению к другому порицается и не приветствуется. Если тебя унижают и избивают ради удовольствия – это беспредел. Третье, не играй в азартные игры, проиграешь. Четвертое, если задали вопрос по делу – не ври, но и не откровенничай. И пятое, самое главное – не верь, не бойся и не проси.

– А убирать в камере я обязан?

– Если чмырь или опущенный, то обязан. Нормальный пацан убираться не будет.

– Слушайте, а вы можете, если уж отцу не получается, сообщить моему дяде, что я в тюрьме. Может он мне адвоката нормального оплатит, а не этого, предоставленного государством…

– Ты что, решил отказаться от своих показаний? – следователь с подозрением глянул на Виктора – Ты это брось, сынок. Не вздумай.

– Я не собираюсь. Свою вину признаю полностью. Я не хотел ее убивать.

– Да-да, я это отобразил в протоколе допроса. Не волнуйся. Вот дождемся результатов вскрытия, и все встанет на свои места. Жаль, что ты не можешь вспомнить, где раньше видел фигуранта, из-за которого ты девушку зарезал. Он бы в данном случае сильно тебе помог.

– Никак не могу вспомнить, напрягаю память, точно видел где-то, у него внешность заметная, а вот где, как отрезало.

– Ладно, время есть. Пока дело проходит по 105-ой статье «Убийство», но если твои показания подтвердятся свидетельскими, возможно, дело можно будет переквалифицировать.

– Ну, даже если не удастся, – Виктор с надеждой посмотрел в глаза следователю – Хороший адвокат ведь сможет убедить суд, чтобы мне дали по минимуму, шесть лет, а не пятнадцать.

– Конечно. Ладно, диктуй телефон своего дяди.

– Телефона я не помню, но он депутат Законодательного собрания, Скворцов Лев Борисович.

– Ух, – следователь присвистнул от полученной новости – Что же ты раньше-то молчал? А отец у тебя кто?

– Старший помощник Главного военного прокурора, генерал-майор юстиции Кузнецов Владимир Анатольевич.

– Ого, – следователь глубоко задумался – Задал ты задачку, Витя. Час от часу не легче. Давай-ка чайку попьем…

Следователь заварил душистый черный чай, разлил его по стаканам в мельхиоровых подстаканниках. Выставил на стол сахарницу с бело-желтыми кубиками рафинада, бутерброды с копченой колбасой и пачку печенья.

– Давай, Витя, пей чай, не стесняйся, а я пока выйду на пару минут, надо важный звонок руководству сделать.

Витя не стал себя уговаривать, с момента его задержания прошло почти двое суток и за все это время, он, кроме баланды, ничего не ел. Следователь вернулся в комнату допроса только через пятнадцать минут. Благодушно посмотрел на Виктора и опустевший стол:

– Так, отцу твоему сообщили, но вообще, ты конечно сглупил. Надо было сразу говорить, кто он у тебя, а тем более, кто твой дядя. К сожалению, замять дело уже не получится. Я что мог, сделал. Дальше будут думать другие люди. Так что иди пока в камеру, завтра прибудет твой новый адвокат и думаю, тебя переведут в более комфортабельную камеру.

– Спасибо.

– Нет, Витя, это слово ты в тюрьме забудь. Хочешь поблагодарить, так и говори – благодарю. И на «вы» к другим арестантам не обращайся, понял?

– Понял. Спаси… то есть, благодарю.

– Да, постой, вот возьми, – следователь порылся в тумбочке стола и извлек оттуда пачку папирос, зубную щетку и кусок мыла – Это твоя первая передача. Зашлешь «кабанчика» в общак и от тебя должны отстать.

Виктор признательно кивнул и сопровождаемый конвоиром отправился обратно в ненавистную камеру.

***

– Это что? – сквозь зубы процедил татуированный, глядя на выложенные Виктором на край стола вещи.

– Это первый бердыч, который я должен в общак заслать! – спокойно глядя Калгану в лицо, ответил молодой человек – За косяк я расплатился.

– Хм, – татуированный недобро сверкнул глазами – Борман, Шрам, вы это слышали?

– Чё? – Борман смыл воду в унитазе и, не моя рук, подошел к столу – Опять баклан кипешует?!

– Это первый бердычь что ли? – шрам покрутил в руках пачку дешевых папирос и бросил ее обратно на стол – Не густо!

– Слышал?! – Калган резким взмахом руки смахнул вещи со стола на пол – Этого недостаточно.

– Достаточно. Уговор дороже денег, – молодой человек со скрипом сжал зубы – Я больше ничего не должен.

– Ты по жизни должен, фуфломет! – Борман вновь стал орать на Витю, брызгая слюной – Хочешь опять пенальти пробить?

– Хочу, только ты мне пас вначале дай! – ответил Виктор, глядя в налитые кровью глаза – Ну, я жду!

– Ах ты, сука… – бритый, сжав кулаки, стал надвигаться на Виктора.

– За базаром следи. Отвечать придется!

– Чего? – осекся бритый.

– Я не сука! Я с администрацией тюрьмы не сотрудничаю.

– Да? А где ты пропадал больше часа? – изогнув бровь, поинтересовался татуированный.

– На допросе был, у следователя.

– Ну-ну, Шрам, проверь его.

Мужчина со шрамом над бровью вплотную подошел к Виктору и глубоко втянул воздух носом.

– Копченой колбасой пахнет.

– О, как, – татуированный даже подпрыгнул от новости – Да ты скрысятничал, в одну харю колбасу схарчил, которая в бердыче была!