Университетские отцы и дети

– «Вотъ – та что случилось съ нашимъ знаменитымъ ученымъ генераль Гельмерсенъ, началъ профессоръ. Однажды – та генераль Гельмерсенъ былъ – та въ Берлинскiй музеумъ. Ну, и консерваторъ – то Вейссъ далъ ему посмотр?ть ящикъ съ окамен?лости, который опред?лялъ самъ – та д’Орбиньи. Ну и та, генераль Гельмерсенъ разсматривалъ эта ящикъ и уронилъ. Тутъ – та приб?жалъ консерваторъ – та Вейссъ и заплакалъ. Ну, а генераль Гельмерсенъ пошолъ къ Александръ фонъ – Гумбольдтъ. Что вы такъ печальны генераль Гельмерсенъ? Тотъ – та разсказалъ ему. – Ну, не печальтесь генералъ Гельмерсенъ, сказалъ Александръ фонъ Гумбольдтъ, д’Орбиньи мой прiятель, онъ будетъ еще разъ опред?лять.» За т?мъ былъ разсказанъ подобный, но уже не столь интересный анекдотъ.

Снова началось чтенiе грязной тетрадки; при перевод? професоръ сморозилъ что – то такое, что вся аудиторiя расхохоталась. Это послужило поводомъ къ разговору о трудности изученiя русскаго языка. Звонокъ прервалъ этотъ интересный разговоръ. Вотъ и все, что я вынесъ изъ пос?щенiя лекцiй почтеннаго професора.

На выпускномъ экзамен? професоръ – какъ самъ потомъ разсказывалъ – удивился моимъ знанiямъ, и должно быть онъ дома занимался «прибавилъ онъ – я его никогда не видалъ лекцiи.» Справедливость требуетъ прибавить, что св?д?нiя мои были весьма и весьма ограничены, – но что мудренаго, что и имъ удивился професоръ? – все – же мы готовились по новымъ руководствамъ, а онъ кром? своей грязной тетрадки ничего не зналъ.

Зам?чательна еще сл?дующая черта ученаго лакейства, о которой не безъ гордости пов?ствовалъ почтенный професоръ: онъ не посм?лъ сказать г. Розе, что зм?евикъ встр?чается на Урал? въ сплошныхъ массахъ единственно потому, что знаменитый учоный былъ противнаго мн?нiя. Зач?мъ – дескать обижать старика.

На экзамен? отъ насъ требовались самыя ничтожныя св?д?нiя. Такъ напр. выставленно было 80 образцовъ горныхъ породъ и минераловъ, названiя которыхъ студенты должны были знать; м?стонахожденiе минерала, его кристалическая форма и проч. – все это считалось ничтожными подробностями.

IV

И такъ два вышеописанныхъ учоныхъ мужа ничего не д?лали, почивали на лаврахъ и получали за это ежегодно полторы тысячи рублей. У каждаго изъ нихъ было по доценту, которые работали въ сто разъ больше и получали въ вид? милости, изъ остаточныхъ суммъ, по 300 рублей сер. Объ одномъ изъ этихъ доцентовъ, именно о доцент? Химiи я скажу н?сколько словъ; другого я почти не слушалъ и ничего положительнаго сказать о немъ не могу, кром? того, что т? лекцiи, которыя я слышалъ, были вполн? удовлетворительны.

Доцентъ Химiи читалъ органическую Химiю. Систематическое, ясное, вполн? научное изложенiе, прекрасныя зам?чанiя и строгiя интересныя выводы изъ фактовъ – таковъ былъ характеръ его лекцiи. Онъ не производилъ фурора своими лекцiями, но по выход? изъ аудиторiи всякiй чувствовалъ, что вынесъ много новаго и д?льнаго; это былъ одинъ изъ т?хъ людей, которые заслуживаютъ прочную изв?стность, хотя имъ въ начал? приходится бороться съ антипатiями н?которой части студентовъ. Такъ были недовольные и нашимъ доцентомъ даже такiе, что предпочитали лекцiи ординарнаго професора. Объяснить это можно единствено т?мъ, что эти недовольные джентельмены просто на просто не понимали лекцiй молодого учонаго; они были дурно къ нимъ приготовлены. Я уже зам?тилъ выше, что въ глазахъ ординарнаго професора теоретическая часть Химiи была излишнею мудростiю, ч?мъ – то въ род? десерта, безъ котораго легко обойтись. Д?йствительно, онъ какъ – то и обходился безъ нее. Дуалистическая система вполн? удовлетворяла его; онъ не вид?лъ спутанности понятiй въ опред?ленiяхъ, что такое соль, кислота, почему опред?ленiе средней соли для одной кислоты одно, а для другой другое; названа въ учебник? соль среднюю и пусть ее такъ называется и т. д. Т?, которые ничего не знали кром? лекцiй почтеннаго професора, косо поглядывали на доцента, который – какъ имъ казалось – единственно для того, чтобы спутать студентовъ, толкуетъ объ двуосновныхъ кислотахъ и трехатомныхъ алкооляхъ. Въ доброе старое время обходились и безъ этого. Не могу не зам?тить при этомъ, что одинъ докторантъ на степень доктора Физики Химiи въ тезис? спуталъ понятiе объ па? и эквивалент?. Онъ отговорился т?мъ, что онъ совс?мъ не химикъ и только поневол? долженъ быть докторомъ и Химiи, такъ какъ степени доктора Физики не им?ется. Положимте, что такъ, – но какъ же дурно шло преподаванiе Химiи въ былое время, что учоный весьма почтенный спуталъ два такiя элементарныя понятiя? В?дь это все равно, еслибы докторъ Славянскихъ нар?чiй не зналъ различiя между эрой и эпохой.

Теоретическая часть излагалась доцентомъ особенно хорошо, и она – то особенно не нравилась завзятымъ ученикамъ стараго професора, упражнявшимся въ приготовленiи ртутныхъ и м?дныхъ солей. Отв?ты н?которыхъ студентовъ (особенно мой) заставили доцента сожал?ть, что онъ нал?галъ на теоретическую часть; тутъ вовсе не его вина, а скор?й наша. Но нав?рно мы получили большее понятiе о Химiи, какъ о наук? отъ него, ч?мъ слушая практическiя зам?чанiя (объ откупориванiи склянокъ) ординарнаго професора. Мы знаемъ покрайней м?р? что за наука Химiя, для насъ она не темный л?съ, не учоная номенклатура химическихъ соединенiй, а живая, стройная, опред?ленная наука. А что у насъ душа не лежала къ практической части, – такъ это ужь наша вина.

Учоность и толковость молодого доцента обнаружавалась весьма ярко на учоныхъ диспутахъ; его возраженiя были всегда д?льныя; не второстепенныя, а м?ткiя и тонкiя. Я нарочно зам?тилъ это, потому что мн? хочется сказать слова два о диспутахъ на учоныя степени.

Диспуты бываютъ двухъ родовъ скромные и шумные. Первые проходятъ для публики незам?тно, хотя иногда бываютъ очень важны для внутренней университетской жизни. Я упоминалъ выше объ одномъ изъ нихъ. Слухъ о вторыхъ проникаетъ даже въ газеты, обыкновенно въ вид? какой нибудь горячей, безпорядочной статьи. Сторонникъ одного изъ диспутантовъ чуть не съ п?ной у рта докладываетъ публик?, что покровительствуемый имъ диспутантъ былъ правъ, а его противники говорили глупости, на которыя не сл?довало обращать вниманiя; вся статья бываетъ написана необыкновенно – темно и преисполнена тонкими намеками на то,

Чего не в?даетъ никто.

Мн? н?сколько разъ случалось присутствовать на шумныхъ диспутахъ, и какъ на зло диспутантъ, котораго встр?чали, сопровождали и провожали громкими рукоплесканiями, былъ обыкновенно не правъ и отличался единственно дерзостью выраженiй. Есть господа, у которыхъ самолюбiе не им?етъ пред?ла; зам?чанiе на ихъ дисертацiю кажется имъ святотатствомъ, посягательствомъ на ихъ честь; въ опонентахъ они видятъ своихъ личныхъ враговъ, желающихъ унизить ихъ, всячески оскорбить. Б?да, если у такого господина есть поклонники, ученики; они сходятся толпами на диспутъ своего любимца; въ зал? зам?тно особое волненiе и по лицамъ пос?тителей видно, что они предвкушаютъ, что ихъ рукамъ придется значительно поработать. Вотъ начинается диспутъ; первая ярость диспутанта обрушивается на несчастнаго ординарнаго професора; съ нимъ диспутантъ обходится язвительно – шутливо, что приводитъ публику въ веселое расположенiе; см?хъ д?лается все шумн?е и шумн?е; раздаются отд?льныя восклицанiя. Зачастую возраженiя заслуженнаго ветерана науки бываютъ самаго незавиднаго качества, но и тутъ поддержка аудиторiи иногда увлекаетъ диспутанта за пред?лы приличiя. Такъ напр. на одномъ диспут? по ка?едр? Химiи, старый ординарный професоръ весьма д?льно зам?тилъ докторанту, что у него не в?рно сд?лано опред?ленiе кислоты по Либиху. «Либихъ совс?мъ другого мн?нiя», заключаетъ професоръ.

Докторантъ. – А я вамъ говорю, что я правъ, а вы ошибаетесь.

Професоръ. – Докажите.

Докторантъ. – Какъ же я докажу вамъ это? Я помню, что Либихъ говоритъ то, что у меня написано.

Професоръ. – Я очень сожал?ю, что не захватилъ съ собою книги; тогда бы д?ло было ясно.

Докторантъ. – И тогда бы вы ничего не доказали. (Въ публик? обнаруживаются вс? признаки неистовой веселости).

Профессоръ. – Помилуйте, я сегодня нарочно справлялся въ книг?.

Докторантъ. – Это ничего не значитъ; я самъ справлялся нед?лю тому назадъ. (Въ публик? неистовый хохотъ и ярыя рукоплесканiя, сопровождаемыя криками браво).

Докторантъ, видя что професоръ слегка обидился, прибавляетъ шутливо – небрежнымъ тономъ: – ну, хотите, станемте, держать пари, можетъ быть, вы выиграете? – Въ публик? хохотъ.

Диспутъ пролжается. Докторантъ видимо разыгрывается все больше и больше; возраженiя спецiалистовъ онъ выслушиваетъ небрежно; отв?чаетъ имъ дерзостями; къ неспецiалистамъ относится необыкновенно почтительно, называетъ ихъ возраженiя «единственно д?льными»; складываетъ руки на груди, подымаетъ очи гор?, посматриваетъ на часы и своими неум?стными выходками только затягиваетъ диспутъ. Вообще, онъ желаетъ показать публик?, что онъ несетъ тяжолую обязанность; что вс? его опоненты люди такого сорта, что съ ними говорить не стоитъ; что онъ не знаетъ, какъ отъ нихъ отд?латься.

Когда очередь опонировать дошла до доцента Химiи, нашъ докторантъ былъ въ полномъ разгар? шутливости. Доцентъ отозвался съ уваженiемъ о н?которыхъ трудахъ докторанта и въ отв?тъ услышалъ: «это вовсе не идетъ сюда; пожалуйста, поскор?е приступите къ возраженiямъ.» – «Извините, отв?чалъ доцентъ, я не зналъ, что это васъ обидитъ.» Зат?мъ, онъ сд?лалъ весьма д?льное возраженiе, необыкновенно – м?ткое, колебавшее весьма значительно одинъ изъ тезисовъ докторанта.

Что же отв?чалъ докторантъ? А вотъ что: – Вы, пожалуйста, не слишкомъ нападайте на меня; я в?дь самъ зубастъ.

И какой восторгъ овлад?лъ публикой! Какими рукоплесканiями разразилась она! Въ чуж? становилось сов?стно. Возраженiе доцента, конечно, такъ и осталось безъ отв?та.

А в?дь докторантъ былъ челов?къ весьма не глупый, хорошiй учоный, трактовавшiй о святости науки. И не будь неум?стныхъ рукоплесканiй, онъ нав?рно велъ – бы себя скромн?е. Отчего и не поаплодировать своему любимцу? – но на б?ду аплодисменты раздаются обыкновенно совершенно некстати. Съостритъ любимецъ – и громъ рукоплесканiй, а ему самому нав?рно посл? стыдно станетъ и за свою остроту, и за неум?стное одобренiе. Аплодисменты въ середин? диспута именно потому и неум?стны, что не даютъ возможности сл?дить за ходомъ спора; превращаютъ диспутъ въ какое – то личное д?ло; вм?сто р?шенiя спорнаго вопроса слышишь почти что ругательства; а главное поощряемый любимецъ неум?ренно заигрывается и зарывается.

Таковъ постоянный исходъ вс?хъ шумныхъ диспутовъ.

Мн? остается сказать еще н?сколько словъ о преподаванiи добавочныхъ предметовъ. Физика Физическая Географiя читались професоромъ по книжк?, (т. е. буквально читались), изданной для военно – учебныхъ заведенiй. Были охотники слушить эти упражненiя професора въ русскомъ чтенiи. Опытовъ почти не д?лалось; въ два года не выдалось ни одного яснаго дня для произведенiя опытовъ, необходимыхъ для поясненiя ученiя о св?т?. Что д?лать, въ такомъ неблагопрiятномъ для науки климат? живемъ!

Въ мое время для натуралистовъ было обязательно пос?щенiе лекцiй Начертальной Геометрiи и Аналитической Геометрiи. Теперь математика считается ненужною для натуралиста; можно весьма и весьма сомн?ваться въ этомъ. Жаль также, что уничтожены лекцiи Начальной Астрономiи.

Объ уничтоженiи латинскаго языка никто конечно не пожал?етъ, т?мъ бол?е, что уроки эти походили больше на комедiю, ч?мъ на изученiе языка; кто зналъ порядочно латинскiй языкъ, тому пос?щенiе класовъ не приносило пользы, а кто не зналъ, тотъ ничему не научился, несмотря на вс? тонкiя зам?чанiя преподавателя, расточаемыя имъ при чтенiи Саллюстiя.

Немного раньше для натуралистовъ читалось – чтобы вы думали? – Исторiя Россiйскаго Законодательства. Что за притча? Кажется, это потому чтобы дать работу одному завалящему професору, попавшему въ университетъ по протекцiи. Ужь очень было зазорно поручить ему читать на юридическомъ факультет?, – ну и навязали ему натуралистовъ и камералистовъ. Этотъ професоръ впосл?дствiи издалъ свой курсъ, и говорятъ много курьезовъ тамъ есть; къ несчастiю не нашлось охотника разобрать его книжонку. Одну изъ своихъ лекцiй онъ началъ такъ: «У всякаго челов?ка есть свои права и обязанности. Такъ напр., у професора есть свои права, а у студентовъ свои обязанности (студенты приготовляются записывать лекцiю, а професоръ т?мъ же невозмутимо – учонымъ тономъ продолжаетъ): «А потому, господа, прошу не входить, а также не выходить изъ аудиторiи во время моихъ лекцiй».

Въ заключенiе весьма прiятно порадовать читателей известiемъ, что въ настоящее время естественный факультетъ одинъ изъ лучшихъ не только въ университет?, но и въ Россiи.