Слоны и песок

Женя в белой куртке подкармливает ворон. Вороны в сумерках слетаются к Жене.

Ворона шла по траве и… скрылась в яме, как Курехин со своим роялем.

Трава в ноябре тревожна.

Три чайки, где обычно копали червей родные вороны.

Пусто и голо кругом,
лишь пролетит ворона
просто тоже от скуки
и пустоты.

Ворона на еловой лапе. Мальчик с ранцем, впереди трусит рыженькая собачка. Издали кажется, что лиса. Ворона и лисица.

По-весеннему расчирикались воробьи. Изредка каркнет ворона. Девочка кормит у метро голубей. «Так один, наглец, меня узнает! На меня садится! Расцарапал меня всю!»

Высоко на березах вороньи гнезда. Ворона обклевывает снег. В нем рытвины и ямы. Вот она в яме, ее не видно.

Прошлогодние листья под ветром то похожи на воробьев, то один взовьется бабочкой, то покатится на ребре.

Евгеньевна сказала, что в этом году вороны съели скворцов. Накануне вечером мы лежали на Марсовом поле и разговаривали про птиц. «Это грачи, – Нет, это скворцы, грачи чернее и крупней. Скворцы клевали в траве, и среди них ходила ворона, как курица среди цыплят. Так вот, оказывается, она им вовсе не курица».

Стрижи простригают наплывшие с севера облака. Пахнуло внесенными розами. Песик пускается вскачь. Две вороны гонят чайку из своего воздушного пространства.

Звуки птиц со стороны деревьев. Деревья обрели вид, и обретают звук. Птицы не всегда видны, но голосисты.

Трава скрывает скворцов от хищных ворон.

Вчера в парке кормили лепешкой красивую птичку.

В парке много птичьего разноголосья, мешавшегося с визгом с аттракционов.

Трава стремительно отросла.

В Курорте я кормил голубя. Одинокий голубь вел себя как собачка, только что хвостом не вилял. Он крутил головой, и во всем его облике, и в его одиночестве, я ощутил что-то особенное, вот и стал крошить ему хлеб.

Ворона стояла и смотрела на голубя. Прохожу мимо, повернула голову и посмотрела на меня.

Что отличает ворону от голубя. Голубь то и дело клюет (голубь в Курорте тем и поразил меня, что делал необычные движенья). Ворона, прежде чем сделать действие клювом, делает множество разнообразных действий, и за ней стоит понаблюдать.

Ворона на моем лугу. Ветер шевелит вокруг нее короткую траву.

В траве две птицы: важная ворона и неважный скворец, чуть видный из травы.

Вот бабушка любознательная, что спрашивала про апостола Андрея, оглядываясь, направляется к кладбищу, где клюют землю утренние скворцы.

Приятно и оттого, как скворец проворно движется в траве, и как быстро трр, взмахивая крыльями, перелетает.

Утром парень в бежевом пиджаке с маленькой сумкой оглянулся на такого же бежевого голубя.

Среди мокрой скошенной травы деловито прохаживаются две вороны.

За оградой кладбища далекие скворцы. Я назвал деловитой ворону. Так вот, деловит и голубь. Но не скворцы.

По дороге на ужин на клумбе я видел дрозда. Дрозды одиночки, а скворцы, так же как и воробьи, стайные птицы.

Юра красный

На стене дворца, обращенной к церкви, студенты академии Приборостроения нарисовали околометровый х-й. Пока решался вопрос, кому закрашивать: церкви или приборостроителям, х-й продержался. Юра ходил в поисках краски. Петросян обещал студентов.

Юра красит у дворца оградку газона. Саша-каратист попил св. водички и, присев на корточки, вылил остаток себе за загривок.

Над зеленой поляной плавно пролетел кусок полиэтилена и застрял в кроне.

Юра стелит полиэтилен, чтобы не запачкать землю краской, и подкладывает под себя поролон.

Юра нюхал цветочки, а от самого пахнет вонючей краской.

А в другом окошке тоже мужички: на корточках красят оградки, и благоухают цветочки.

Настоятель учит, как действовать в случае вторжения «Пусси Райот»:

– Главное, Димыч, камеру выбивай. Камера выбивается точным ударом в челюсть.

Пророк: Вам художник нужен? Патриарх отвечает: не нужен. Значит, и ничего вам не нужно. И ничего вам не светит!

Настоятель дал задание пересчитать крестики на Феодоровской, и повесить еще три. Когда-то я вешал крестики, икона выскочила из киота, ударилась о подсвечник, и Богородица получила ссадину под глаз. А крестики кинулись врассыпную.

Зина про Пророка: такой слух у него… Про себя говоришь – а он отвечает.

На обеде Володя с дьяконом обсуждали глобальное таянье льдов, а от него перешли к потоплению кораблей: от потепленья к потопленью.

Насчитал на Пророке четыре рубашки. Пуговиц недочет. Поверх рубашек серо-зеленый плащ, заколот английской булавкой.

Настоятель сжег блокнот с моей любимой бумагой. Я писал на ней месяцами, а хватило б на годы.

За трапезой Володя говорит, что в войну женщины с танкистами предпочитали не связываться. Они вечно чумазые, и гибли часто. Вот летчики, другое дело.

Листочки кинули в печку, и никто на них ничего не написал.

– Так не празднуется Новый год, – говорит Пророк.

Зина: И елками не пахнет.

Пророк: Говном пахнет!

Пророк сегодня сравнивал землю с женщиной: как в ней медленно созревает плод, и нельзя все, что в ней медленно созревает – быстро из нее добывать.