Наше дело

– Я… она… в туалете… все в коридоре… и вы тоже пойдите… – и с этими словами девушка выбежала из кабинета.

Ирина решительно направилась к выходу. В офисе никого не было, входная дверь стояла нараспашку, а из коридора доносился возбужденный гул. Возле двери бухгалтерии она вдруг остановилась. Открыв дверь, Ирина заглянула внутрь.

– Антонина Васильевна!

Ей никто не ответил, и она вошла в кабинет, оставив дверь приоткрытой. «Зачем я здесь?» – пронеслось в её сознании, но она, несмотря на кажущуюся нелепость своих поступков, машинально прошла через внутреннюю дверь к столу главного бухгалтера и окинула его взглядом. На столе в полном порядке были разложены стопки документов. Справа, под монитором, лежали два остро отточенных карандаша и красная ручка, рядом ножницы, в углу стояли сапоги.

Ира встряхнула головой и быстро вышла из офиса.

В коридоре, возле женского туалета, собралось много народу. Она заметила Вадима, возвышавшегося над прочими, а навстречу ей спешила Антонина Васильевна:

– Ирина Олеговна, это ужасно! Просто ужасно!

– Что? Что там такое?

– Там Галя… она, понимаете… мертва.

– Как так – мертва?

Ирина боялась услышать этой фразы, боялась подтвердить свои наихудшие опасения, но эта фраза, сказанная вслух, была подобна для неё удару в голову. Антонина Васильевна развернула её, взяла под руку и повлекла назад.

– Незачем туда ходить.

Ирина не сопротивлялась, бормоча по дороге:

– Но… как же так? Что значит «мертва»… Я же с ней только что разговаривала – не больше пятнадцати минут назад. Антонина Васильевна, как это… что произошло?

– Не знаю, но… там говорят, что будто бы повесилась.

– Повесилась?! Да ну, бред какой! Она только вот была жива и здорова, и полна энергии, а вы говорите – повесилась!

– Да мало ли чего… случается. Человек ходит, разговаривает, а потом – раз! – и нет его.

Ирина позволила усадить себя на диван в своём кабинете.

– Вы видели её?

– Н-нет, не видела… там людей много, все столпились…

– Но… я не понимаю, Антонина Васильевна…

В офис вошел Вадим и заглянул в кабинет со словами:

– Бригада уже подъехала, разгоняют всех.

Странно, пронеслось в голове у Ирины, он совершенно безразличен к её смерти. И как быстро приехала какая-то бригада. Маляров, что ли?

– Закрой дверь! – скомандовала бухгалтерша, и дверь закрылась.

Она приобняла девушку за плечи:

– Ирина Олеговна, успокойтесь, надо взять себя в руки.

Ирина слегка отстранилась:

– Да я совершенно спокойна! Я не понимаю просто, как это… могло произойти – зачем?

– Мало ли… всякое в жизни бывает. С вами всё в порядке?

– Да, спасибо. Но… Кошмар какой-то… Как вы думаете, к нам придет прокуратура? Или полиция?

Антонина Васильевна неопределенно мотнула головой. Ирина продолжила свою мысль:

– Судя по всему, я была последней, кто разговаривал с Галиной Ивановной. Тут, в офисе.

– Вы же не ругались?

– Почему вы так спрашиваете? Хотя, нет. В том-то и дело, что мы очень… конструктивно пообщались. Как обычно. Я согласилась со всеми её доводами – почти со всеми.

– Странно. Точно могу сказать, что её будет не хватать.

– Да, это точно. Кажется, уже не хватает.

Ирина задумчиво стала наматывать на палец рыжую прядь.

За окном на подоконнике сидела ворона и заглядывала сквозь двойной стеклопакет в кабинет.

Антонина Васильевна что-то пробормотала, чего Ирина не смогла разобрать и не стала переспрашивать, поднялась и вышла из кабинета, встретившись в дверях с Вадимом, протиснувшимся мимо неё внутрь.

– Вадим, что там сегодня произошло с Галиной Ивановной? – спросила она после того, как он закрыл за собой дверь и присел на один из стульев возле приставного стола для совещаний.

– Да я сам, если честно, не совсем вник в эту тему: она вышла сразу после разговора с вами, потом вышли вы, потом вернулись, а её… нашли через десять минут в туалете повешенной.

– Я в туалет не заходила, если ты к этому клонишь.

– Я лишь констатировал последовательность событий. Так всё быстро случилось, неожиданно…

– Ты её видел? В туалете, я имею ввиду…

– Народ там толпился, мужик какой-то сказал, что до приезда оперов трогать её нельзя – вот она и висела там, на веревке.

– Ты… сам это видел?

– Ну да. Жутко, правда: только что она мимо меня прошла, и вот – уже в петле.

– Ты как-то говоришь об этом… неподобающе.

Он молча пожал плечами.