Семь дней до апокалипсиса

Семь дней до апокалипсиса
Дмитрий Чайка

Это был худший день в жизни оперуполномоченного Петрова. С работы уволили, машину разбил, потерял все деньги в разорившемся банке, залил двадцать пять этажей и был брошен любимой женщиной. Разве может быть хуже? Конечно же нет, и майор уголовного розыска совершает свой последний полет с крыши дома. Но, как оказалось, на этом его приключения только начинаются. Ведь и в Аду тоже нужны сотрудники уголовного розыска…

Сюрреалистическая буффонада с элементами юмора. Логику и смысл в книге искать не нужно, их там нет. Все события вымышлены, все совпадения с реальными лицами – трагическая случайность.

Примечания автора: Это небольшая повесть на 12 глав!

Дмитрий Чайка

Семь дней до апокалипсиса

© Дмитрий Чайка, 2024

Глава 1

Леха Петров стоял на крыше монолитной высотки и смотрел на вечернюю Москву. Ну как на Москву, он смотрел на Коммунарку, застроенную такими же чудовищными человейниками, в котором и он сам имел несчастье проживать. Пятачок двора, заставленный машинами, казался с такой высоты скопищем разноцветных насекомых, которые выползли погреться на робком сентябрьском солнце. Мамашки с детьми, что счастливо визжали на детской площадке, казались отсюда крошечными муравьями, а сама детская площадка по размеру напоминала носовой платок, теряясь в море припаркованных машин. В руке Лехи была бутылка водки объемом ноль семь, наполовину пустая, а рядом стояла баклажка лимонада, которым он эту самую водку в себя проталкивал. Получалось так себе, и периодически водка просилась обратно, но Леха героически держался. Ел он часов десять назад, а потому его уже порядочно развезло. На крыше он стоял не просто так, у Лехи была для этого очень веская причина, а точнее, у него таких причин имелось несколько. Ведь если бы кто-то додумался провести конкурс на самый дерьмовый день в истории, то, несомненно, этот день был бы именно сегодня, и именно у него, Лехи Петрова. Но, обо всем по порядку…

* * *

Привычные любому москвичу пробки радовали сегодня даже больше, чем обычно. Первое сентября, тоскливо подумал Леха. Ну как я мог забыть? Вот ведь дурак! В городе же столпотворение сегодня, не опоздать бы на службу. Он пытался проехать мимо новой школы, которая выглядела, словно кучка стеклянных кубиков, и была окружена немыслимым по длине забором. Любой клочок асфальта, на котором могла стоять какая-нибудь машина, непременно был занят какой-нибудь машиной, из которой вылезал счастливый шкет с букетом цветов и не менее счастливыми родителями. Чему они радовались, Леха никогда не мог понять, он терпеть не мог школу. К величайшему его горю, огромное количество припаркованных машин сужали и без того неширокую проезжую часть, а это снижало шансы попасть на работу вовремя практически до нуля. А сегодня планерка, ну что за невезение! Полковник Козопупенко, назначенный к ним в райотдел всего неделю назад, пылал административным рвением не на шутку. А то в его отделе все расслабились, понимаешь!

Беспредельно тупой мудак, который ловил звезды на погоны одну за другой, был генеральским зятем. Это и объясняло, как сорокалетний мужик, сидевший до этого на непыльной должности в главке, перевелся в районный отдел сразу на должность и.о. начальника. Нужен был трамплин для следующей высоты. На земле новый руководитель не работал ни дня, а потому розыск, в котором Леха трудился последние годы, лихорадило не на шутку. Начальство подняло все висяки, взяло на контроль сроки, а вместо продления показало могучий шиш. Потому как работать надо, а не дурака валять, понимаешь! Дела, что они не успели списать в архив при старом начальнике, новое руководство высочайше повелело раскрыть немедленно. Оно, новое руководство, оказалось совершенно невменяемым. Леха, будучи начальником розыска в звании майора, получил неполное служебное ровно на четвертый день пребывания этого чучела на новом посту. А ведь на носу получение звания подпола и выслуга, до которой осталось всего ничего, пара недель. А там уже и подумать можно, остаться служить дальше или уйти в какую-нибудь безопасность какого-нибудь банка средней руки. Тем более, что звали уже не раз. Он много думал об этом на досуге. Но с пенсией-то куда лучше думается, чем без пенсии. А до выслуги всего четырнадцать дней.

МКАД тоже не порадовал, впереди оказалась авария, и матерящийся Петров доехал до отдела с опозданием в двадцать пять минут. Планерка была в разгаре, когда Леха робко нырнул в кабинет, пытаясь притвориться человеком-невидимкой. Ну, конечно же, у него ничего не получилось!

Полковник Козопупенко повернул к нему свою щекастую харю и с брезгливым выражением лица поинтересовался.

– А мы вот, товарищ майор, сидим и думаем, почтите вы нас сегодня своим присутствием или нет. Почтили, однако. Спасибо вам за это!

Тупые поросячьи глазки отражали то, что находилось у него в черепной коробке. Ноль, вакуум, абсолютную пустоту. Ведь даже в межпланетном пространстве есть какая-то пыль. В голове полковника, по всей видимости, не было совсем ничего. И в этом он переплюнул даже безбрежные океаны космоса.

– Виноват, товарищ полковник, больше не повторится, – вытянулся в струнку Леха, ловивший сочувственные взгляды сослуживцев. Все молчали, что-то рисуя в своих блокнотах. Начальник отдела участковых уполномоченных рисовал большую и толстую жопу, и это наилучшим образом отражало его настроение. Замы рисовали что-то похожее и мечтали, чтобы их пронесло. Господин назначил на сегодня любимую жену, а потому остальным придется существенно легче.

– Что не повторится? – с тем же брезгливым недоумением поинтересовался Козопупенко.

Поворот головы дался ему нелегко, и воротник врезался в жирную шею, почти придушив целого полковника полиции. К несчастью, тот остался жив, воротник не справился с этим благородным деянием. Он, видимо, тоже был сегодня против Лёхи.

– Опоздание не повторится, товарищ полковник, – заявил пунцовый от стыда Петров. Ну как мальчишку, право, отчитывает.

– А когда дела вовремя в следствие передавать начнем? У вас, майор, залет за залетом, вы постоянно сроки срываете, и раскрываемость одна из худших по округу.

– Так точно, товарищ полковник! – гаркнул Леха. – Устраним, уширим и углубим. Приложим все усилия! Уже есть подвижки!

– Вам будет объявлен выговор, майор, – заявил начальник. – Зайдёте в кадры, распишитесь.

– Но как же так, товарищ полковник? – облизнул пересохшие губы Петров. – У меня же неполное служебное висит…

– А вы как думали? – удивился Козопупенко. – Тут вам не здесь! Вы будете на полчаса на планерку опаздывать, а я вас по головке гладить? Расслабились, понимаешь!

– Это же увольнение, товарищ полковник, – поднял голову зам. – У Алексея звание на носу. Он двадцать лет в органах. Нельзя же так!

– Вы что, мне указывать будете? – взвилось начальство, издав почти неприличный визг из жирной морды. – Мне? Да что вы тут себе позволяете? Что за бардак! Майор! Вам в кадры!

Леха вышел из кабинета на непослушных ногах и сел на свое место. В голове была звенящая пустота. Чтобы вот так, как нагадившего щенка из органов выкинули? Да еще и ни за что? Да он о таком безобразии ни разу не слышал. Все бывало, конечно, но чтобы за простое опоздание!

И он начал механически листать новостные ленты, не понимая ровно ни слова из того, что в них было написано. Ни словечка! Приказ все равно еще не готов, да дела передать надо будет заму, поэтому можно повалять дурака. Ему теперь только этим и осталось заниматься. Какой позор! В сорок два года жизнь с нуля начать, да еще и с записью об увольнении в трудовой. Это же просто катастрофа.

Внезапно глаз зацепился за строку в ленте. Ну-ка! Московский Купеческий Банк обанкротился, у него отозвана лицензия. Ага! За невыполнение требований финансового регулятора, недостоверной отчетности и недостаточности резервов. Ну, это обычное дело, Председатель ЦБ лютует. А ведь это тот самый банк! Леха там все свои сбережения разместил. Уж больно условия сладкие были. Да, теперь бумаги собирать, и через Агентство страхования вкладов деньги вытаскивать. Что??? Петров чуть не свалился со стула, а в груди что-то защемило. Банк был исключен из системы страхования месяц назад. Но он же об этом не знал! Заканчивалась статья выражением глубокого сочувствия наивным вкладчикам и призывала к ответственному финансовому поведению. Твою ж мать! Да как это возможно? У него же все деньги там хранились! Да что же за день такой!

Внезапно зазвонил телефон, из которого раздался голос любимой женщины. Ну, хоть что-то хорошее случится сегодня. Наташка была его солнцем, его ангелом. Она терпела его безумный график, его постоянную усталость и самого Леху, с его многочисленными профдеформациями, которыми неизбежно обрастал любой сотрудник уже через несколько лет пребывания в органах. Она была просто идеальна, а он был без ума от нее.

– Петров, я тебя бросаю! Ты жалкий неудачник! Не звони мне больше!

И она кинула трубку. Леха с тупым выражением лица держал в руке телефон, слушал гудки и не верил своим ушам. Это сказала ОНА? Это она сказала ЕМУ? Но это же просто невозможно! Это безумие! К счастью, телефон зазвонил снова. Это же была шутка, мы сейчас вместе посмеемся, – подумал Леха. Но в трубке звучал противный скрипучий бабский голос. Таким голосом не сообщают хорошие новости. Таким голосом можно объявлять войну, или сообщать об отключении горячей воды навсегда, или информировать жителей двадцатимиллионного города о вспышке бубонной чумы в Бирюлево. В общем, голос не сулил ничего хорошего, и опасения майора подтвердились в полном объеме.

– Петров Алексей Викторович?

– Да, слушаю, – ответил Леха. – Кто спрашивает?

– Это из управляющей компании вашего дома. Батареи при ремонте меняли? – задал голос странный вопрос.

– Менял, – удивленно ответил майор. – А что?

– А то! – торжествующе ответил голос. – Залитие у вас. Приезжайте, разбирайтесь с жильцами сами. Случай негарантийный, управляющая компания ни при чем.

– Сколько же квартир залило? – спросил помертвевший Петров.

– Все двадцать четыре, что под вами. Угораздило же верхний этаж взять, – и на том конце провода противно захихикали. Впрочем, Леха слушал смех недолго, потому что в трубке раздались длинные гудки.

Алексей сидел в кресле и решительно ничего не мог понять. Что с ним происходит? Его прокляли, на него навели порчу? Такой шквал неприятностей за одно утро невозможен даже исходя из статистической вероятности. Может быть, проходит негласный конкурс «Неудачник столетия»? Тогда я уже победил с огромным отрывом, – отстраненно подумал Леха. Нет, у них на районе как-то один дебил ограбил магазин с одеждой и оставил там свою куртку с паспортом, но он теперь абсолютно точно занимает почетное второе место. Потому что майор Петров достоин занесения в Книгу рекордов Гиннеса, как человек, который за один день совершил то, что далеко не каждому удается совершить за всю жизнь. Он – уникум, только Леху это почему-то совершенно не радовало. Ему же теперь совершенно незачем жить, да и не на что, если быть честным до конца. И негде, потому что придется продать квартиру, чтобы заплатить за испоганенные ремонты невинным людям, которые пострадали по его вине.

Леха поехал домой, на автомате притормаживая на светофорах. В голове было все так же пусто, и он ехал на каких-то рефлексах, не замечая даже, на какой именно улице он находится. Казалось бы, хуже быть не может. Но нет! Может! И еще как! Петров не заметил, как притормозил едущий впереди Ленд Крузер, и врезался ему прямо в зад. До дома оставалось меньше километра, ОСАГО закончилось неделю назад, а из машины вышел недовольный амбал, который от души засветил майору по лицу.

– Мудак слепошарый, – ревел амбал, – Крузак только из салона, братва подогнала! Пробег двести километров. Я тебя сейчас на ленты порежу!

– На! – кинул ключи и документы Петров. – Сдашь на разборку, у меня все равно денег нет!

И он пошел в направлении ближайшего магазина, потому что больше не чувствовал в себе сил перенести этот день в одиночестве. А вот вдвоем с пузырем водяры это ему было бы по силам.

Минут через двадцать майор Петров, сверкающий свежим фингалом под глазом, подошел к своему подъезду, перед которым стояла готовая линчевать его толпа.

– Вот он! – взвизгнула противная бабка с шестнадцатого этажа. – Вот он, аспид!

– Куда пошел, алкоголик? – орали остальные жители многострадального подъезда. – Кто платить будет?

– Иди, смотри, что ты натворил, гад!

– Соседи, всем физкультпривет! – крикнул Леха, в котором уже сидело пол пузыря, придавленных сверху газировкой. Надо понимать, что майор был заметно нетрезв, да еще и с синяком под глазом, а потому не вызывал у соседей положительных эмоций. У них в головах как-то не очень стыковалось быстрое получение компенсации за ремонт и пьяный избитый сосед с бутылкой в руке. Более того, для них два этих явления были немного в противофазе. Даже непонятно, почему…