Повести. Повести обо всем

Они вспомнят потом, что, оказывается, «этот» или «тот» родились у нас. Но тогда будет поздно. «Этот» или «тот» уже не захотят быть с не признававшими их, понимая, что успеха им удалось достигнуть в других местах благодаря людям из других краев. А что было на их малой родине? Нелюбовь за то, что «не такие, как все».

Провинции развития не хочется. А чего хочется? Хочется пустой жизни, где идут дни за днями. Вот этого хочется.

Я видел людей, которые достигали своих высот только тогда, когда уезжали из своих маленьких городов в столицу или хотя бы в другие, большие города. Вот там они достигали своих вершин. Вот там они становились кем-то серьезным.

– Когда идет работа, это в конечном счете будет замечено, – сказал как-то мне один человек, который работает графологом.

Да, он прав. Я в этом убежден. Когда идет работа, то ее всегда видно.

Человек хочет всегда чего-либо. «Вечный покой сердце вряд ли обрадует, вечный покой для седых пирамид». Слова этой песни всегда актуальны для людей, которые не как все. А все остальное – только лишь пустые разговоры о том, что «как это он так смог?» и так далее.

Я не верю в то, что человек, живущий на Земле, не сможет стать кем-то. Он просто этого не хочет. Почему? Потому что ему это удобно. Так проще.

Кто вспомнит того, кто не совершил ничего в своей жизни? Никто. А кто вспомнит не такого, как все? Может быть, и немногие, но найдутся те, кто вспомнит.

«Надо жить так, чтобы дарить свою жизнь в подарок». Это утверждение всегда есть и будет актуальным. Жизнь в подарок. Может быть, эти слова следует употреблять не только в переносном смысле, но и в прямом тоже? Взять и подарить жизнь в подарок.

Возьми, и меня вспомнишь. Вот так вот все и происходит. Просто так никто никого не будет вспоминать. Это очень сомнительно – просто вспомнить.

Заслужить надо делами своими. Тогда те, кто гнали, вспомнят, что ты был.

6. Разговор со студенткой, который произвел впечатление

Были все перспективы стать плохой,

а она взяла и стала хорошей.

Мысли автора

Одна из моих студенток была бывшая воспитанница детского дома. «Спецконтингент», как их называют.

Мне показалось, что она весьма талантлива. Конечно, в ней была определенная расхлябанность, безалаберность, свойственная детдомовцам. Но в ней было еще кое-что. Желание не быть порочной, желание чем-либо заниматься.

Один раз я пришел к ней в общежитие. Просто так, без всякого повода. Так ей казалось. Мне же было интересно, как там и что, как она живет.

В комнате Маши было очень красиво: вышивка, узоры – все это висело на стенах.

– Ты это все сама?

– Да. Сама сделала.

– Красиво, – похвалил я.

Мне действительно понравилось. Когда в углу я увидел валяющиеся нитки, вышивку и все остальное, то подумал:

– Красиво, но у нее бардак во всем, даже в этом. Нет, это скорее не бардак, это похоже на безалаберный характер.

– Будете чай?

– Давай.

Она налила и придвинула мне бокал.

– Ты что, не будешь сама?

– Я кофе буду.

Я просидел у нее около часа. Разговоры об учебе, о жизни.

Она вдруг предалась детдомовским воспоминаниям. Жизнь там я не представлял до этого момента. Свои печали и радости. Слепок с общества.

Чем дальше говорила Маша, тем больше мне становилось жутковато. Это правда: жутко слышать о драках, о неблагополучных семьях и поведении как начальников, воспитателей, так и самих воспитанников.

Я не стал принимать ничью сторону.

– Я там не был, я не уверен, что кто из них прав, а кто виноват, – сказал я ей. – Знаешь, Маша, в твоих всех историях и воспитанники не правы, и начальство тоже не всегда право.

– Я согласна с вами.

Допив чай, я посидел у нее еще с полчаса и засобирался домой, решив, что уже пора. Идя по улице, я думал обо всем услышанном.

С одной стороны, мне было жалко тех детей, которые находились в детдоме, с другой – я окончательно определился в утверждении «Каждый сам творец своей судьбы». Главное – не поддаваться лени, бороться с соблазнами «красивой» жизни, пьянства, найти себе полезное дело.

На окраине города стоял ресторан. Тут заканчивался жилой район, трубы завода дымили где-то вдалеке. В ресторан заходили разные люди. Рабочие после смены, жители города – пропустить по рюмочке, проезжающие на автомобилях – перекусить и двинуться дальше. Разные люди захаживали.

Историй было рассказано там очень много. Про жизнь, про успехи и неудачи. Много было откровений за рюмкой вина между разными людьми.

Так ресторан существовал много времени. Ничего особенного. Конечно, злоупотребления «горячительным» были, иногда случались драки, но бармен – бывший боксер – был довольно крепкий малый и прекращал их весьма быстро, выставляя всех участников за дверь.

Был полдень. Ресторан у дороги работать начал уже два часа назад. В этот день почти никого не было. Дальнобойщик отдыхал за рюмкой водки, взяв на закуску кусок соленой рыбы.

– Михалыч, наверное, больше никого сегодня не будет, да и день какой-то хмурый, – сказала официантка бармену.

– — Подожди, Ксюша. Еще, может, подтянутся, – ответил тот и открыл шкаф с вином.

Бармен Михалыч был очень высокого роста, мышцы бывшего боксера перекатывались и он производил впечатления большой горы, когда передвигался по ресторану.

Официантка Ксения была среднего роста совсем молодой красивой девчонкой. Было довольно интересно смотреть на них, стоящих рядом: они производили впечатление отца с дочкой.

Прошел час. Вдруг открылась дверь, и в ресторан зашел пожилой человек в сером костюме и направился к стойке.

– Стакан вина и закусить, – сказал он.

– Что изволишь на закуску, отец? – прогремел басом бармен.

– Рыбы хочу жареной.

– Присаживайтесь, сейчас принесу, – прощебетала официантка и отправилась на кухню.