День скарабея

О том, что придется делать дальше, я сейчас запретил себе думать. Цель на текущий момент была только одна – избежать близкой встречи с собаками. Я запустил двигатель, включил заднюю передачу и двинул обратным ходом, как тот чукча из анекдота. Смех смехом, но кто-то мне говорил, что при движении назад есть шанс не так быстро перегреть двигатель, нежели все время «пилить» на первой передаче.

Собаки последовали за мной. Поскольку ехал я не быстро, отстать им было невозможно. Свора трусила вокруг меня почетным эскортом, а вожак-овчарка и пит-буль бежали впереди, словно показывая мне дорогу. Сообразительные твари будто бы понимали, что с дороги мне свернуть не удастся.

Так я добрался до заводоуправления. В здании, кроме парадного входа, имелось несколько деревянных дверей, окрашенных в красно-коричневый цвет, и я, надеясь, что какие-то из них не заперты, подъехал к серой стене управления, и двинулся к ней впритирку. Псы, кажется, слегка растерялись. И только когда я добрался до первой из дверей, открыл дверцу машины и кое-как убедился, что мне повезло, вожак коротко гавкнул, и стая вплотную приблизилась к «Жигулям». Неугомонный пит-буль даже вспрыгнул на крышу «Лады».

Между автомобильной дверью и входом в здание оставался немалый промежуток. Я оценил свои шансы. Проскользнуть быстро было почти невозможно – наверняка хоть одна из этих тварей успеет впиться в ногу или в руку. А уж если зацепиться сумкой, замешкаться…

Порвут в клочья и слопают, – сказал внутренний голос.

Я открыл сумку, понимая, что с ней придется расстаться. Все, что посчитал необходимым, рассовал по карманам куртки, остальное оставил внутри, а сумку кинул на пассажирское сиденье. Потом вынул пистолет, снял его с предохранителя и приготовился. Эта штука могла помочь мне перебраться в здание. Слегка приотворив дверь машины, я нагнулся и посмотрел вверх. Бойцовый пес караулил наверху. Ну, ладно.

Я прицелился собаке в голову и выстрелил. Пуля, похоже, попала пит-булю в шею. Псина дико завизжала, взметнулась, и соскользнула с крыши на капот, попыталась встать, но ноги ее уже не держали. Еще секунда – и пес упал на асфальт. Некоторые из его собратьев сразу же кинулись рвать неожиданную добычу.

Но вожак опять гавкнул. Я уже тянул деревянную дверь на себя, когда в нескольких сантиметрах от меня щелкнули клыки шелудивого беспородного монстра. Его пасть была в крови пит-буля, к морде пристали клочья чужой шерсти. Четвероногие убийцы, словно дисциплинированные солдаты, слушались своего командира. Пришлось истратить второй патрон на эту пасть, иначе я вряд ли сумел бы проскочить в проем. Но я проскочил, даже не зацепившись. Захлопнул дверь за собой и задвинул на засов, очень кстати оказавшийся на нужном месте.

Мне было слышно, как собаки скребут в дверь. Вот твари! Я поставил пистолет на предохранитель и убрал его в карман.

Отсюда, с черной лестницы, надо было уходить. Спрятаться пока где-нибудь на втором этаже, отсидеться. Возможно, проклятые собаки уберутся отсюда куда-нибудь, а тогда можно будет методично обшарить управление комбината. Не исключено, что с узла связи получится подать сигнал бедствия.

… Из окон второго этажа был хорошо виден заросший дикой травой газон перед зданием. На нем сейчас псы раздирали своих подстреленных сородичей и трапезничали, огрызаясь друг на друга. Я решил, что у меня есть возможность побродить по кабинетам.

– …Судя по всему, помощь вы не смогли вызвать?

– Не сумел. Телефоны по всему зданию не работали, узел связи был обесточен. Я попробовал подсоединить коммутатор к резервному источнику питания, но у меня ничего не вышло. Радиопередатчик тут тоже нашелся, и мне даже удалось его включить. Я проговорил несколько слов в микрофон на разных частотах, но до сих пор не уверен, услышал ли меня кто… Единственное, что нашел полезного, так это несколько патронов в помещении охраны. Кстати, если это может что-то прояснить: пока я бродил по комбинату, прямо надо мной пролетел вертолет, кажется, «Ми-8». Я на какой-то момент вообразил, что неожиданно прибыла подмога, но вертолет улетел, и больше я его не слышал.

– Еще в какие-нибудь помещения заходили?

– Разумеется, в кабинет директора.

В помещении Генерального обстановка оказалась вполне ожидаемой. Большие столы, удобные кресла, несколько телефонов, плазменный телевизор и прочие атрибуты руководителя. На одной из стен висела большая и довольно крупномасштабная карта областного центра и близлежащих городов. Вантайску, разумеется, на карте тоже место нашлось. Он, как и центр, располагался на протекающей через область реке Вантай. При этом главный город области стоял ниже по течению, нежели брошенный населенный пункт, где я так неудачно оказался.

Вот тут у меня и появилась мысль: а что если добраться до реки, найти какую-нибудь лодку и спокойно сплавиться до центра области? Во-первых, не придется тащиться пешком, постоянно ожидая нападения собак или еще кого, во-вторых уж там-то все станет понятно, что происходит в Вантайске.

Я посмотрел в окно. Собаки куда-то исчезли. Начало смеркаться – мои часы подтвердили, что уже девятый час вечера. Так, даже не замечая времени, я провел в этом кошмарном городе уже примерно тринадцать часов. И проголодаться успел…

В общем, я до того расслабился, что, затеяв походно-полевой ужин, состоящий из единственной и последней банки гусиного паштета, даже не удосужился запереть двери в приемную и в кабинет. Подобная беспечность едва не обошлась мне весьма дорого. Хорошо лишь, что догадался перезарядить пистолет и держать его наготове.

Не успел я прикончить банку, как дверь распахнулась, и в кабинет влетели сразу три пса. К счастью, пистолет уже был для меня инструментом привычным. И хорошо, что я не принялся драпать от собак по кабинету, иначе меня в конечном итоге наверняка бы загрызли.

Я несколько раз выстрелил в атакующих животных, быстро двигаясь навстречу тем, кто еще только собирался проникнуть в кабинет из приемной. Изведя обойму, я добрался до двери и запер ее изнутри. В помещение все же успели ворваться пять собак, и одна из них, раненая, ползла по полу и все норовила вцепиться мне в ногу. Пришлось зарядить в пистолет оставшиеся пять патронов и прикончить монстра одним из них.

Надо было смываться отсюда окончательно и быстро. Не из кабинета, а с комбината вообще. Желательно, хоть каким-нибудь видом транспорта. Иначе свора меня рано или поздно достанет.

Я некоторое время шарил по стенам кабинета, резонно полагая, что у руководителя подобного ранга в кабинете есть смежное помещение. И оказался прав – один из шкафов, оказавшийся декоративным, легко отъезжал в сторону, словно дверь купе, будучи оснащенным роликами с направляющими.

Комната была достаточно уютной: два кресла, столик, бар-холодильник и диванчик чуть в стороне. На диванчике валялась салатного цвета женская комбинация, на столе лежал от руки набросанный план, похоже, небольшого района. Я пригляделся. Несомненно, заводоуправление, еще какие-то корпуса… От одного из зданий в сторону отходили две параллельные прямые, и прямо в их начале были написаны такие слова: «Выезжаем через час. Мотриса тут».

Поскольку вариантов было, мягко говоря, не так уж много, я решил отправиться на разведку. Рискованно, конечно, но что делать?

Я приоткрыл дверь, но не ту, замаскированную под шкаф и ведущую в кабинет, а другую; всего дверей тут имелось две. Занятно! Личный директорский санузел… Но без других выходов. Только маленькое окно, даже подростку не пролезть. Да еще надежно зарешеченное. Тупик. Правда, есть довольно широкое вентиляционное отверстие, тоже забранное решеткой, но пластмассовой. Добраться до него было нелегко, но мне помог капроновый шнур, найденный на вокзале.

Я продрался через узкий лаз, собрав всю скопившуюся тут грязь, и оказался в какой-то подсобке. Отсюда дверь открывалась в коридор; я взял в руку пистолет и, стараясь не дышать, выглянул наружу.

Собак не наблюдалось. Теперь моей задачей было неслышно выбраться из управления, выйти на территорию комбината и найти там заинтересовавшее меня место на плане.

С этим я тоже справился, и довольно легко. За зданием столовой начиналась узкая железнодорожная колея, ограниченная тупиком с задранными вверх рельсами и приделанным к ним щитом, окрашенным в косые желтые и черные полосы. На рельсах стояла красно-желтая автомотриса, похожая на усеченный трамвай. На ее облупившемся борту висела выцветшая маршрутная доска: «Санаторий «Вантай». Заезд с территории ВЦБК».

Легкий шум со стороны столовой привлек мое внимание. Я оглянулся. Что-то мелькнуло за углом здания – темное, и вроде бы мохнатое. Уж не собачий ли хвост?

Я подбежал к мотрисе и взялся за ручку двери. Заперто! Достал пистолет, попытался разбить одно из окон. Высоко, черт, не дотянуться… Оглянулся назад – точно, собаки! Стоят возле здания столовой и смотрят на меня. Они, наверное, потихоньку преследовали меня, пока я шел по территории, ожидая момента, когда я перестану представлять для них опасность. Ну что же, всего с четырьмя патронами я уже сейчас почти не опасен… Интересно, догадываются ли эти бестии о моем положении?

Я еще раз подергал ручку двери, не сводя глаз со стаи. Дверь не поддавалась. А чертовы псы вдруг дружно, как один, целенаправленно двинулись в мою сторону, не переходя пока что на бег. Я снял пистолет с предохранителя и приготовился отбиваться.

Глава четвертая

Из комнаты доносился храп Павла, сонное хихиканье Карины и жалобное бормотанье Барина. Музыка еще та. Егор, насбивав не меньше эскадрильи «Мессершмиттов», видимо, спал у себя в чулане, и не слышал этой «музыки».

Зато к ночным звукам прислушивалась чета Лихомановых и Надежда.

Несмотря на поздний час, они спать не ложились.

– Телефон работает, – сказал Сергей. – Они действительно оторвали провода в щитке, я сейчас прикрутил их на место.

– Вот он, друг твой, – вздохнула Ира. – Мне он и раньше не нравился, если честно.

– Брось, – проворчал Сергей. – Помнишь, когда еще мы с тобой только познакомились, вместе сколько раз собирались… В сауну ходили, потом у Федьки на даче в жмурки играли.

– И у него каждый раз новая девица была, – сказала Ира упрямо. – А это уже кое о чем говорит.

– Но не о том же, что он в бандиты подастся, – возразил Сергей. Он мог бы сказать, что в те времена и Надя с ними тусовалась частенько, и всякий раз приводила с собой очередного бойфренда, но для Ирины это вряд ли бы стало аргументом в защиту Павла, да и при Наде этого говорить не стоило. Да и стоило ли вообще защищать Пашу? К тому же спасибо Семичастновой – она вела себя очень спокойно и выдержанно. И вообще женщины оказались на высоте. Как ни странно. Сергей подумал, что он нервничает куда больше.

– В какой-то момент еще можно было с мобильного позвонить, – произнесла Надя.

– Но сейчас уже нельзя никуда сообщать, – сказал Лихоманов. – И дело даже не в том, друг мне Пашка, или нет. Бориса можно подставить так, что мало никому не покажется.

– Я и сама понимаю, что уже поздно что-то делать, – сказала Ира. – Если бы ты сразу, наплевав на ваши старые отношения, позвонил куда следует, сейчас никаких проблем бы уже не было.

– Да ладно, что теперь говорить о том, чего не вернуть, – произнес Сергей после паузы. – Надо думать, как быть дальше.

– Господи, быстрее бы этот их главный поправился, – вздохнула Ира. – Мучается же человек…

Сергей удивленно посмотрел на жену. Он почти одновременно подумал точно о том же, но совсем в другом контексте, что называется.

… Андрей по кличке Барин вечером чувствовал себя вроде бы ничего, он о чем-то побеседовал с Пашей, а потом не преминул обругать Карину за то, что та не сообщила заранее о своем пагубном пристрастии. Та, будучи еще под остатками кайфа, спросила, а есть ли у Барина на примете еще какая-нибудь женщина, которая смогла бы сделать при налете на банк то, что сделала она? Андрей высказался насчет того, что застрелить мента особого умения не нужно, как и мозгов вообще, тогда Карина визгливо начала возражать, что в мента она попасть вообще не могла, и что вообще, это дело корявых рук Павла, который, в сущности, и устроил ненужный шухер. Павел сказал, что он единственный среди них, кто не имеет оружия, и пообещал Карине расправиться с ней за клевету позднее, а Половод тогда спросил зловеще, не хотят ли подельнички сказать, что это он, Барин, грохнул мусора? Подельнички заткнулись, и дискуссия о том, кто именно подвел компанию под почти гарантированное пожизненное, прекратилась.

К ночи у главаря поднялась температура – он начал бредить, хрипло ругаясь на уголовном сленге, а Карина и Паша, недобро глядя друг на друга, потребовали ужин.

Ирина для начала все же сготовила бульон для Барина, потребовав, чтобы гости в первую голову позаботились о хвором. Его сообщники молча согласились с тем, что это справедливо, и пока Карина (без всякого удовольствия, впрочем), поила бульоном главаря, пачка покупных пельменей уже была сварена. Ирина резонно рассудила, что гости и без того проголодались здорово, чтобы капризничать, да и продукты Лихомановы покупали не самые дешевые. Паше, правда, захотелось к пельмешкам водочки. Четок после недолгих колебаний поставили на стол. Затем хозяева откланялись, оставив гостей на кухне вдвоем. Паша что-то произнес на предмет «а компанию не поддержите? сами разве не будете?», но Карина, особо не таясь, пнула Павла по голени.