Золотой иероглиф

– Так звали дочь Танаэмона и вторую жену Тамоцу Дзётиина.

– Понял. Послушай, но что это нам дает? Я что-то не могу тебя понять…

– Да погоди ты… Дзётиин нарисовал на теле Тодзимэ какие-то линии, соединяющие условные знаки-татуировки, верно?

– Возможно. Это, конечно, очень интересно, но с масштабом или хотя бы островом мы все равно не разобрались.

– Ошибаешься. Разобрались. Серега, понимаешь, я ведь несколько минут назад нашел карту этого острова…

Утром я отправился на морской вокзал, чтобы разведать, каким образом сейчас быстрее и проще попасть в Южно-Курильск, а еще лучше – в самую южную точку на Кунашире – Головнино, если там, конечно, еще хоть кто-то живет… В противном случае ехать туда не имело смысла – я надеялся лишь на то, что там удастся добыть катер. А препятствий впереди должно было оказаться с избытком – вдруг местные рыбаки заломят столько, что проще будет повернуть обратно? Что если я попадусь в лапы наших пограничников или японской береговой охраны (неизвестно, что хуже)? Наконец, может «повезти» и с погодой: Тихий океан – не Новосибирское водохранилище, тут дело может повернуться так, что не удастся вернуться даже без вмешательства человеческого фактора.

Сведения были малоутешительными. Рейсовые суда ходили в эти богом забытые места в зависимости от наполнения, а поскольку сейчас не такие времена и цены, чтобы праздные люди ездили на Курилы за романтикой, да и те, кто там работает, не особо расположены мотаться между островом и материком за бешеные деньги, то все это значило, что я могу проторчать во Владивостоке еще по меньшей мере неделю, а то и не одну. И вообще, Кунашир – остров в первую очередь военный, несмотря на все разговоры о грядущем совместном с Японией управлении, и там не очень-то приветствуют гражданских лиц, хотя и обходятся без репрессий, как это могло быть раньше. Но за последний месяц ни один человек не записался загодя как пассажир до Южно-Курильска, не говоря уже о поселке Головнино. «Оттуда в основном сейчас выезжают, – сказали мне. – И здесь не задерживаются, едут дальше на запад».

Н-да, похоже, что в словах моряка Василия какая-то доля правды есть…

Я почесал в затылке (не иначе, перенял у Сэйго!) и стал прикидывать, что делать дальше. Может быть, туда летают самолеты?

Оказалось, что пассажирские самолеты на Курилы не летали сейчас вообще из-за отсутствия денег у немногочисленного местного населения и нехватки горючего.

И тут меня осенило. Ведь есть же еще наши Вооруженные силы, в коих сейчас не бедствуют разве только московские генералы! А что, если сунуться в какую-нибудь комендатуру и договориться, чтобы они взяли меня (вернее, нас с Татьяной) до Кунашира?

Я не слишком хорошо представлял себе, куда именно лучше соваться и к кому обращаться, но вдруг навстречу мне попался матрос с надписью на бескозырке «Морчасти погранвойск». Почему бы не воспользоваться случаем?

– Извини, братан, – обратился я к нему. – Тут у вас комендатура или еще что-нибудь подобное далеко?

Матрос оказался парнем отнюдь не самым бесхитростным.

– А зачем тебе?

– Вот, думаю договориться о переезде кой-куда… Туда, где пассажирские суда не ходят… Куришь? – Я достал пачку.

– Не курю, я спортсмен… Сходи лучше в управу… В управление погранвойск. Там есть один офицер, думаю, он тебе поможет. Вот только фамилию забыл, черт…

Я понял и достал десятку.

– Ага, вспомнил. Капитан третьего ранга Стрекалов Иван Ильич. Правда, сразу говорю – он мужик вредный, может и послать, если ты ему не понравишься.

– А рекомендацию если спросит?

– Тогда зайди сперва к помощнику коменданта, сержанту Володе Шведову. Только к нему без полтинника лучше не заходить. Зато тогда будет надежнее – вроде бы ты не с улицы пришел.

Дело пошло на лад. К помощнику коменданта – ушлому сержанту-сверхсрочнику – меня не пропустили бравые погранцы-дежурные, пришлось ждать его в вестибюле. Зато этот Володя Шведов быстро разобрался, в чем дело и, незаметно получив от меня бабки, снял трубку внутреннего телефона.

– Здравия желаю, товарищ капитан третьего ранга… Помощник коменданта сержант Шведов… К вам по делу просится гражданский человек. Думаю, да… Есть.

Сержант положил трубку и, бросив «жди», исчез.

Минут через десять я решил, что меня попросту «кинули». Однако, вскоре в вестибюль спустился морской офицер с одной звездой и двумя просветами на погонах с зеленым пограничным кантом.

– Ты? – спросил он меня.

Краткость – сестра таланта. Ну что ж, поглядим…

– Я, – ответил я.

Офицер усмехнулся. Был он довольно крупных габаритов, с одутловатой физиономией и выглядел где-то на сорок три-сорок четыре.

– Иди сюда, – он отозвал меня немного в сторону. – Браконьер? Нерест уже кончился.

– Никак нет, – отозвался я. Проклятье, стоит начать общаться с человеком со звездами на погонах, как откуда-то обязательно вылезает этот армейский уставной жаргон!

– Охотник?

– Тоже нет.

– Хм, ко мне только за этим обращаются… Какого черта тебе нужно от меня?

– Мне нужно срочно попасть на Кунашир, – сказал я. – По личному делу.

– На Кунаши-ир? – протянул офицер таким тоном, что я решил: накрылись мои шестьдесят «рябчиков». – Это, парень, сложновато будет.

– Да уж догадываюсь. Если бы туда ходили теплоходы и летали самолеты, разве я стал бы вас беспокоить?

– Стой, погоди. Завтра в бухту Провидения отправляется наш транспорт с пополнением.

– Это на Чукотку?

– Именно. Пойдет, наверное, через пролив Лаперуза. То есть, будет относительно недалеко от того места, куда тебе надо.

– Так это совсем здорово…

– Погоди, здорово… Я, конечно, могу пару слов черкнуть для командира, но с ним договариваться придется тебе. Потому что делать остановку там явно не входит в планы.

– Ну что ж, придется…

– Транспорт военный, кают для пассажиров нет. Двое суток на палубе и свои харчи. Один едешь?

– С женой.

– Жену придется оставить. Там, на корабле, сплошь мужики, которые женщин месяцами не видят – это раз. Матросский гальюн – это два, женского туалета нету… Ты представляешь, что это такое – матросский гальюн?

– Представляю.

– А твоя жена?

Я пожал плечами.

– Ладно, я тебя предупредил. А ты предупреди жену. Впрочем, командир скорее всего не согласится.