Последний стожар

– А элементали кто такие?

– О, элементалей целая куча! Духи стихий. Обычно выделяют духов воздуха, огня, земли, воды… Но на самом деле существуют ещё плазма, звук, молния, свет… Тут лучше не вникать – всё равно не разберёшься. Например, элементали воздуха. Они есть?

– Ты их сам только что назвал!

– А что такое воздух? Нету никакого воздуха! – Филат вскинул руку, загибая пальцы. Пальцы у него были сильные, длинные, но сомнительной чистоты и с обкусанными ногтями. – Воздух – это… вспомнить бы… двадцать один процент кислорода, семьдесят восемь процентов азота, один процент аргона и полпроцента углекислого газа. И вот какой-нибудь элементаль, допустим, повелевает азотом. Другой пытается рулить аргоном, а третий – кислородом. Конечно, всем кислородом он повелевать не может, один дух в смысле… У него на это магии бы не хватило. Какая у него сила? Ну магров в триста, примерно. На триста магров можно испортить погоду над какой-нибудь деревней, но на город уже сил не хватит… Ясно?

Ева вежливо замычала. Мычание – звук универсальный. Его можно истолковать в самом разном смысле.

– Опять же! Например, элементаль кислорода… Он, получается, к воздуху приписан, раз кислород? А в воде – H

О – кислорода что, нет? Значит, он, получается, и по ведомству воды проходит? А огонь? Ему для реакции кислород не нужен? А водородные элементали? Эти вообще из цикла «в тихом омуте»… Сидят такие тихие-тихие, пальцем в носу ковыряют, а чуть что – начинают всех запугивать водородной бомбой! – Внезапно Филат замолчал и напрягся.

К дому номер девять по Сретенке, раскачиваясь, приближался странный тип. Был он огромного роста, очень плотный. Земля под ним содрогалась. Порыв ветра распахнул его расстёгнутый плащ, и Ева увидела тело из красной глины. Внутри глины различался ещё один силуэт – как бы человек изо льда. Внутри ледяного человека, примерно на уровне его грудной клетки, помещался маленький силуэт человека. Этот был уже ничем не заполнен, и грудь гиганта зияла пустотой.

Великан дошёл до антикварного магазина – крошечного, занимающего буквально одну комнату на первом этаже, – быстро оглянулся, что-то сделал с дверью и исчез.

Ева дико уставилась на Филата:

– Ты видел?!

– Ага… – кивнул он. – Прям без морока шастает! Хотя, думаю, морок у него всё же имеется… Которые совсем без магии и не сказочники – те его обычным человеком увидят.

– Кто это?

– Албыч. Личность уникальная. Голем, потерявший душу. Слышала что-то про големов?

Ева вспомнила гиганта в электричке, мраморную голову которого расколол Пламмель.

– Даже видела. Атланты разве не големы?

– Атланты – големы для армейских и полицейских нужд. Албыч умнее любого из них в сотню раз, да и магии в нём гораздо больше.

– А зачем изначально лепили големов?

– Для совершения какой-либо разовой миссии. Разрушить стену города, раскидать неприятельское войско. Големы не боятся стрел и пуль. Первое время главную миссию голема записывали прямо у него на лбу.

– А когда миссия была выполнена, голем рассыпался на части? – спросила Ева, что-то смутно припоминая.

– Поначалу так и было. А потом госмагов задушила жаба, и это правило стали хитро обходить. Чтобы голем не рассыпался, в голову ему вкладывали бумажку с текстом, а на бумажке писали что-то абстрактное – такое дело, которое нельзя выполнить целиком и полностью. Ну там «Мой труд – родину защищать!» Не «защитить», а именно «защищать». Поди пойми – выполнил ты миссию или можно ещё маленько позащищать?.. Но с Албычем тут всё сложнее. Он не обычный голем.

– А какой?

– Единственный в своём роде. Обычные големы туповаты – но не Албыч. Албыча кто-то сделал много лет назад. Многие говорят, что Фазаноль, хотя прямых свидетельств нет, – по лицу Филата прошла тень какой-то давней тревоги. – Албыч – трёхконтурный голем. Снаружи он из глины, внутри – голем из льда. Это даёт ему интеллект. Все ледяные существа имеют способности к математике. Строение кристаллов, сложнейшие формулы – это им как семечки щёлкать.

– А лёд не растает?

– Пока, как видишь, не растаял. И третий контур внутри Албыча – это огненный человек. Это его душа.

– Но там ничего нет!

– Да. Душа потерялась. Причём уже давно. Албыч ходит и её ищет. А пока что он без души, и связываться с ним тебе не советую. Опасный очень тип, сильный и умный. Магзели давно к нему подбираются, да всё впустую.

– А для какой цели был сотворён Албыч? – спросила Ева.

– Быстро схватываешь… А вот не знаю! Ну, может, Фазаноль знает, если правда, что он его сотворил. Хотя, видишь, за двести лет Албыч так и не выполнил свою цель. То ли цель слишком большая, то ли что-то пошло не так, когда потерялась душа. Это единственный в мире голем с душой, хотя и потерянной.

– А буквы на лбу нельзя прочитать?

– Буквы на лбу давно уж писать перестали. Некоторые, правда, голему татуировку какую-нибудь за ухом сделают мелко, а порой напишут непонятное пророчество: «Этот голем задует солнце!» И несчастный голем, всё на свете перепутав, всю жизнь бегает за Пушкиным и дует на него, потому что Пушкин – солнце русской поэзии.

– Кто такой Фазаноль? – спросила Ева.

И сразу же почувствовала, что последний вопрос был лишним. Стожар тревожно оглянулся, проверяя, не стоит ли кто за спиной. Потом стал грызть ногти – ну что за детский сад! Раз уж взяли тебя героем – так будь хоть в привычках своих величествен!

– Фазаноль… У него огромные запасы жёлтой магии. Колоссальные! Его ищут, конечно, но вряд ли когда-нибудь найдут.

– А откуда он взялся?

– По слухам, Фазаноль родился в западных губерниях Российской империи лет около двухсот назад. Детство провёл как положено всем злодеям. Не кушал кашку, огорчал маму, дёргал кошек за хвост. Потом подрос и стал сидеть в отцовской лавке. Отец чем-то приторговывал, что-то менял, вроде даже скупал краденое. А однажды – неизвестно как – Фазаноль получил очень много жёлтой магии. Говорят, он слился с титаном или с какой-то древней магической тварью… То ли он её убил, то ли как-то иначе. Тут никто ничего не знает… С этого мгновения сын лавочника просто исчез.

– Жёлтая магия – это рыжьё? – спросила Ева.

– Само собой. Его извлекают из магических существ! Рыжьё – это их жизненные силы! Когда животное тебя любит, оно радостно делится этими силами и само не ослабляется… Ну вроде как солнце, отдающее свой свет. Или как шерсть у овцы. Её стригут, но овца от этого не сильно страдает. А вот когда ты животному враг… Тут они рыжьё обычно не отдают – их надо убить, ранить, всячески ослабить. Вроде как сдирать шерсть вместе со шкурой. И так долго бедолаг преследовали и убивали, что они уже человеку не верят – прячутся, нападают первыми, драконы выдыхают огонь… кто как может…

Ева кивнула. Что-то уже начинало складываться.

– А откуда вообще взялась жёлтая магия?

– Жёлтая магия – магия молодого мира.

– Первомира?

– Да. Вроде этого. Вспомни греческие мифы! А ведь это ещё отголосок! Когда появились греки, чудеса уже шли на убыль. Магия иссякала. Но и тогда ещё оставались титаны, циклопы, горгоны. Стоглавые чудища, сторукие, стоногие – какие угодно… А до этого что творилось в молодом мире? Представить себе боюсь! Какая-нибудь скромненькая с виду зверушка могла выпустить пятиметровый фонтан плазмы, после чего скромно спрятаться под листик. – Стожар в восторге подпрыгнул, забыв, что сваренная из рельсов скамейка скользкая. Съехал с неё, свалился на спину, но и на асфальте продолжал радостно говорить: – И главное!!! – до сих пор непонятно, откуда магия бралась. Ну что сила первотворения – это ясно. Но вот как она распространялась? Одни считают её остаточной энергией создания молодой Земли. Другие – что тут как-то замешаны вулканы, потому что многие чудища именно из недр прорываются… Третьи говорят, что магия выступала по утрам как роса – мелкими такими каплями, и были эти капли повсюду, миллиарды капель! Они испарялись, смешивались со всей остальной водой, включались во всеобщий круговорот и таким образом наполняли Землю чудесами. Потом, уж не знаю по какой причине, всё стало оскудевать, и теперь магии не так уж и много… Её приходится буквально наскребать по каплям! Оттого и слово «кап» – минимальная единица измерения магии. – Филат поёрзал лопатками и забрался на лавочку. – Например, чтобы поднять вон ту бумажку… – он кивнул на обёртку от шоколадки, которую ветер толчками двигал по улице, – мне нужно потратить пять капов. Это не очень много, но лучше я подойду и подниму её рукой, потому что… пословицу знаешь?

– Копейка рубль бережёт?

– Это у вас. У нас – кап магр бережёт… Но суть ясна!

– А чтобы поднять вон ту машину, сколько нужно капов? – спросила Ева, кивнув на припаркованную легковушку.

– Капов? Тут уже не капов – думаю, магров пять… В одном магре сто капов. Так что машинами швыряться – удовольствие дорогое, да и запреты опять же. Не стоит лишний раз к себе внимание привлекать. Людям потом, правда, память подправляют, но это большая возня…

– То есть магры – это деньги?

– И деньги, и не деньги. Это измерители мощности магии. Но одновременно как бы и деньги, потому что их можно передавать друг другу. Например, ты могла бы передать мне своё рыжьё… чисто теоретически… – Филат кашлянул с преувеличенной застенчивостью. – Всякое магическое действие сколько-то стоит! – продолжал он. – Вскипятить холодную воду до состояния горячей – примерно девять капов. Это если стакан. На чайник потратишь гораздо больше. Поэтому мы магию бережём и пользуемся обычным электричеством.